– Кто. там? – раздался слабый дрожащий голос.
– Это я, Джон.
– Джон? Подойди поближе.
Я присел у койки. Его рука оторвалась от бортика и зашарила по воздуху. Видно было, что каждое движение причиняет ему боль. Он закрыл глаза, нащупывая мое плечо. Я взял его руку, горячую, как уголь.
– Холодно, Джон. Знобит.
Я подгреб одеял. Волосы капитана прилипли к мокрому лбу. На искаженное лицо больно было смотреть.
– Рифы взял? – спросил он.
– Да. Не беспокойтесь, дядя Стэнли. – Я пожал его руку, добавил фразу из нашей морской игры: – Судно справно несет паруса.
Я хотел развеселить его хоть немного, но ему было не до шуток.
– «Дракон» – хорошее судно. Просто двигайся осторожно, все будет нормально.
– Конечно.
– И послушай, парень, – казалось, он забыл мое имя. – Посмотри, что там делает мистер Эбби.
– Где? – ахнул я.
– За бортом. Он стучал в стекло.
– Как-к? Он же…
– Побыстрей!
Я послушался, подумав, что вреда от этого не будет. Подойдя к большому кормовому иллюминатору, по шторам которого метались тени от качающегося фонаря, я услышал шум воды, обтекающей руль, поскрипывание рулевой оснастки и деревянных конструкций. Завывал ветер, утяжеленные края занавесок стучали по раме.
– Впусти его,- попросил Баттерфилд.
Руки мои замерли у штор. Я ощутил страх. «А вдруг я действительно увижу Эбби, – пугало меня воображение. – В развевающемся погребальном полотнище, с распухшим лицом и мертвой ухмылкой».
– Поскорей,- торопил дядя Стэнли.
Я рывком раздвинул шторы. За стеклом – ничего, кроме мрачного моря с еле заметным кильватерным следом судна. Стекло орошали мелкие брызги. Я повернул задвижку и распахнул створки.
В каюту ворвался ветер. Взметнулись шторы, пламя лампы вспыхнуло ярче, затем чуть не угасло. Запах соленой воды и отдаленной земли наполнил помещение. Послышался голос Баттерфилда:
– Так лучше. Где вы были, мистер Эбби?
Я закрыл иллюминатор и обернулся. Капитан приподнялся, опершись на локоть, и уставился в сплетение теней.
– Вы такой мокрый, бледный.
Мне стало жутко от этой беседы с мертвецом. Я попытался успокоить Баттерфилда, но он отмахнулся:
– Оставь нас.
Я направился в свою каютку, но сон не приходил. «Дракон» вел себя все хуже, меня болтало. Слышалось звяканье цепей пирата из «Пещеры», фразы Баттерфилда с большими промежутками между ними, смех капитана и возгласы:
– Точно, мистер Эбби! Я того же мнения!
Наконец я не выдержал, оделся и поднялся на палубу.
Горн и Дашер вдвоем управлялись со штурвалом. Они напоминали пару колесничих, боровшихся со строптивой упряжкой. Хлопал на ветру длинный плащ Дашера.
Палуба превратилась в холм, по склонам которого пришлось карабкаться вверх и вниз, чтобы добраться до рулевых. Посмотрев на компас, я увидел, что шхуна направляется на юго-восток.
– Плевать на курс,- пояснил Дашер. – Не пойти бы ко дну.
– Все нормально,- успокаивал Горн.- Это всего лишь шквал, скоро ветер стихнет.
– А это всего лишь пруд, который надо пересечь,- язвил Дашер.- Будь я проклят, лучше сидеть в сумасшедшем доме, чем геройствовать здесь,
– И не видеть моря? – спросил его Горн. – Судно, ветер, вызов непогоды. Все это прошло бы мимо тебя, друг.
– Мне бы этого сильно не хватало, – иронизировал Дашер.- Но я и тут, похоже, в компании идиотов.
Нос «Дракона» глубоко зарылся, я посмотрел на натянутые паруса.
– Надо бы зарифить.
– Но как? – гадал Горн, – Мадж внизу, тут нас двое, этот сухопутный тип не в счет.
– Это кто сухопутный тип, я? – Но Дашер рассмеялся, не обидевшись. Он никогда не расставался с одеждой, которую носил на берегу. На нем, как всегда, были сапоги и широченный плащ, и мехи по-прежнему были прочно привязаны к его груди.
– Может быть, Грейс, – предположил я нерешительно.
– Ни в коем случае,- запротестовал Горн.- Даже не думайте об этом, мистер Спенсер. Он хуже колдуна. Если он освободится от цепей, рели только его нога ступит на палубу, он найдет способ нас угробить.
– Если он еще не захлебнулся в своей конуре, – заметил Дашер.
Волны перекатывались через палубу. Вода обрушивалась на кабестан, клокотала в клюзах. В тот день я еще ни разу не подходил к дверям «Пещеры».
– Будем держать по ветру, – предложил Горн. – К рассвету ветер стихнет.
Я кивнул:
– Ладно.
Если Горн спокоен, значит, повода для волнения нет. Я спустился на камбуз и положил в ведерко хлеб, сыр и немного вяленого мяса. Добавил бутылку воды, снял с крюка фонарь и прошел к «Пещере».
Громко постучав, л крикнул:
– Капитан Грейс! Отойдите от двери!
Брякнули цепи. Я поставил ведро и отодвинул засов. Дверь, скрипя, открылась.
Этого момента я боялся больше всего. Каждый раз, открывая дверь, я ожидал, что освободившийся от цепей Грейс бросился на меня. Каждый раз я напрягался, чтобы успеть снова захлопнуть дверь.
Я вытянул вперед фонарь и просунул его в дверь. «Пещера» воняла потом и испражнениями. В ней отдавались шум волн и скрип корпуса. Гнуснее темницы я нё мог себе представить. И качка ощущалась здесь сильнее всего. Бартоломью Грейс сидел спиной к обшивке. Лицо казалось призрачно-белым. Уже неделю он не видел солнца.
Меня всегда ужасало его лицо: разошедшиеся глаза, дыра вместо носа, сожженные губы. Но тут я сквозь ненависть и страх ощутил какую-то жалость.
– Я принес вам еду.
Он едва взглянул на ведерко.
– Мы свернули на юг, – сказал он.
Меня удивила его осведомленность.
– И парусов слишком много, значит, народу не хватает.
Казалось, он ждет ответа, но я не собирался поддерживать беседу. Я подтолкнул к нему ведерко.
Грейс вытянул свою клешню и схватил ведро. Я отошел к двери,
– Лихорадка? – гадал он. – У вас тоже?
Я покачал головой. Его ужасный взгляд задержался на мне, прежде чем обратиться к ведру. Он взял бутылку и сразу выпил половину. Потом принялся за еду, и оторвал зубами солидный кусок хлеба.
– У капитана лихорадка?
– Ведро верните, – потребовал я.
Он слабо пихнул ведро. Чтобы его забрать, надо было войти.
– Я слышал, как он толкует сам с собой. Свихнулся, бедняга. – Он видел, что я не отвечу. – Кто ведет судно? – Он схватил сыр и начал грызть с краю. – Конечно, не вы.
«Дракон» резко нырнул. Пустое ведро подпрыгнуло, за спиной Грейса заскрипел форштевень. Пират отвернулся, я вытянулся и схватил ведро. В глазах Грейса появилась злость.
– Вы несетесь, сами не зная куда. Сейчас вас гонит один ветер, потом погонит другой, а вы ни на что не отважитесь и будете игрушкой ветров. Потом вас настигнет шторм или ошибется рулевой – и вы лишитесь мачт или потопите шхуну.
