– Когда вы вернулись на судно, – сэр Лайонел снова задавал вопросы прямо свидетелю, – говорили ли вы с кем–нибудь из экипажа «Торре Аннунциаты»?
– Да, я говорил с первым помощником, парнем по имени Слейд. Он пришел к нам на судно, чтобы выпить со мной и с шефом.
– Вы спросили его, чем они занимались на судне?
– Нет. Но Слейд сам рассказал, что из–за канцелярской путаницы им пришлось освобождать место в трюмах, чтобы загрузить какие–то стальные чушки.
– Вы говорили об этом с Адамсом?
– Нет.
– Но вы виделись с ним, когда вернулись на «Мэри Дир»?
– Да.
– Не намекал ли он, что команда с «Торре Аннунциаты» сгружала груз с борта «Мэри Дир»?
– Нет. – И быстро добавил: – Если бы случилось нечто подобное, он бы знал, потому что, когда я встретил его, он был на ногах и чувствовал себя прилично, пролежав два дня в постели.
– Если Адаме был болен, то вы, как я понимаю, отвечали за погрузку хлопка?
Хиггинс кивнул, и сэр Лайонел задал ему вопрос:
– Вы не заметили никаких изменений в положении груза?
– Нет, не могу сказать.
– Вы совершенно уверены в этом?
– Конечно, уверен.
Сэр Лайонел выставил вперед свою маленькую головку и неожиданно жестко и сурово спросил:
– Как вы можете быть уверены? Вы же сказали, что нанялись на судно после погрузки?
Но Хиггинса не так–то просто было сбить с толку. Он провел языком по сухим губам, и только это выдало его замешательство.
– Может быть, я и не был там во время погрузки, но я был, когда мы разгружали японский хлопок и вискозу. Я специально приметил, как укладывались ящики, потому что знал: мне придется грузить кипы хлопка–сырца, как только они будут готовы. Сэр Лайонел кивнул:
– Еще один вопрос. Вы сказали, что оказались на борту «Мэри Дир» за день до отплытия. Как это получилось?
– Ну, до этого меня не брали.
– Вас нанимал капитан Таггарт?
– Нет, мистер Деллимар. Капитан Таггарт лишь подписал бумаги. Меня нанимал мистер Деллимар.
– Почему?
– Что вы имеете в виду? – нахмурился Хиггинс.
– Я спросил, почему он вас нанял? Вы были единственным, кто претендовал на эту должность?
– Да нет, не совсем… Я хочу сказать… – Хиггинс взглянул в зал и снова облизал губы. – Все получилось не так. . — ~ .
– Вы хотите сказать, что должность вам предложили не так, как обычно? Вас нанимал лично мистер Деллимар?
– Ну да.
– Будьте любезны, объясните суду, как именно это произошло?
Хиггинс замялся:
– Ну, так получилось, что мы встретились, ему был нужен второй помощник, а мне работа, вот и все.
– Где вы встретились?
– В каком–то баре на берегу. Названия не припомню.
– Вы заранее договорились о встрече? Хиггинс покраснел, и жилы на его шее надулись.
– Да, договорились! – Он произнес эти слова сердито, словно бросая вызов сэру Лайонелу.
Но сэр Лайонел лишь проговорил:
– Благодарю вас. Это я и хотел узнать.
Он сел, установив для себя два факта: если компания Деллимара планировала крушение, то перемещение груза в Рангуне представляло хорошую возможность для этого; Хиггинса же выбрали орудием для совершения этой операции. Правда, ничего определенного против Хиггинса у него не было, и это, как он потом признавался Хэлу, не на шутку тревожило его. Ему требовались веские доказательства, чтобы защитить своих клиентов, отказывающихся платить страховку. Окончательную решимость ему придали показания других оставшихся в живых, и особенно показания рулевого Юлза, который был на капитанском мостике вместе с Хиггинсом, когда начался пожар.
Юлз был робок, застенчив и давал показания заикаясь, но тем не менее с непоколебимой настойчивостью утверждал, будто Патч отдал приказ быть готовыми покинуть судно. Адвокат Патча оказался на высоте и так напугал свидетеля, что Юлз все время бросал жалобные взгляды на Хиггинса, словно ища поддержки. Однако тот даже не пошевелился.
Юлза допрашивали последним перед перерывом на ленч. Хэл мог бы и не говорить мне, что Патчу придется несладко, когда за него снова примутся различные адвокаты. Но ведь суд еще не добрался до истины. Да и где она, эта истина?
Хэл задал мне этот вопрос за ленчем, и я смог только ответить:
– Бог ее знает!
– Деллимар не мог поджечь трюм, – рассуждал Хэл. – К тому времени он был уже мертв. Наверняка это сделал Хиггинс!
По–видимому, Боуэн–Лодж за ленчем тоже подумывал об этом, потому что, когда заседание возобновилось, он опять вызвал Юлза и дотошно расспросил его о поведении Хиггинса во время вахты.
Юлз поклялся, что Хиггинс с 20.00 находился на капитанском мостике и ни разу никуда не отлучался. Позже Барроуз, первый механик, показал, что с 17.00 до 20.00 Хиггинс играл в покер с ним и двумя членами экипажа, впоследствии утонувшими.
Оставшиеся в живых один за другим заходили на свидетельское место, и каждый по–своему подтверждал, что над судном висело проклятие, что на борту была взрывчатка и что посудину умышленно хотели пустить ко дну.
Ясно становилось, что с такой командой трагедии было трудно избежать.
Наконец Холленд вызвал Патча. Тот занял место свидетеля и, слегка ссутулившись, вцепился в перекладину пальцами, такими же белыми, как его лицо. Он выглядел больным и встревоженным, а уголок рта подергивался в нервном тике.
Боуэн–Лодж стал расспрашивать его о мельчайших подробностях всех приказов, которые он отдавал с момента начала пожара. Он снова заставил его вспомнить все с той минуты, как Райе ворвался в его каюту и доложил о происшествии. Патч в точности повторил свой рассказ, не изменив ни слова. Боуэн–Лодж слегка пожал плечами, и к допросу приступил Холленд. И все время чувствовалось, что Патч что–то скрывает! Это было видно по затравленному выражению его лица и напряженному, дрожащему телу. Вопросы задавались снова и снова, а Патч твердо держался своего утверждения, что его сбили с ног, а пожар был умышленным.
– Да, но кто устроил пожар? – спросил Боуэн–Лодж. Патч ответил вялым, бесцветным голосом:
– А это пусть решит суд.
После этого мяч был «переброшен адвокатам заинтересованных сторон, и те начали терзать его вопросами о Таггарте, Деллимаре; об отношениях с экипажем, о мореходных качествах «Мэри Дир». Наконец адвокат Ассоциации морских офицеров снова перевел разговор на приказы, которые он отдавал в ту ночь, когда было покинуто судно. Боуэн–Лодж стал поглядывать на часы.
Поднялся сэр Лайонел и снова завел речь о грузе. Если бы Патч сказал, что ящики были пусты или в них было что–то иное, а не злополучные моторы, сэр Лайонел удовлетворился бы. Но Патч не мог сказать этого, и сэр Лайонел продолжал вопросы, пока не исчерпал все свои возможности. Он замолчал, собираясь сесть, но вдруг подался вперед, посмотрел в свои заметки и обратился к Боуэн–Лоджу:
