– Тебе известно, что выдан ордер на его арест? – спросил он.
– Ордер? А ты откуда знаешь? – Не знаю почему, но это показалось мне несправедливым и бессмысленным.
– Из шестичасовых новостей.
– И там сказали, какое ему предъявлено обвинение?
– Нет. Но на всех дорогах из Саутгемптона выставлены полицейские посты и установлено наблюдение за всеми портами.
За ужином мы продолжали обсуждать события. Нас было только двое. Ион отправился домой навестить родных. Майк должен был позвонить ему, как только мы снова сможем приступить к работе, но он еще не звонил, потому что прогноз обещал ухудшение погоды.
Больше всего Майка озадачило, почему Патч не рассказал суду о предложении Деллимара. Поскольку он не присутствовал на суде, а читал газеты и к тому же сохранил живые воспоминания о визите Патча, он за кофе заговорил о пакете, переданном мне в Пемполе.
– Как думаешь, там не могло быть никаких важных доказательств?
Я совсем забыл о пакете.
– Если бы там что–то было, он попросил бы меня привезти пакет!
– Он еще у тебя?
Я кивнул и прошел в каюту. Пакет лежал в моем портфеле, и я отнес его в салон. Майк очистил место на столе, я взял нож и перерезал бечевку, чувствуя себя так, словно вскрывал ранец с пожитками какого–нибудь убитого на войне бедняги.
– Похоже на книгу, – заметил Майк. – Неужели это вахтенный журнал?
– Нет, вахтенный журнал в суде.
Внутри коричневой бумажной оболочки лежал конверт. На нем было напечатано: «Дж.С.Б. Деллимар», а внизу синим карандашом нацарапано всего одно слово: «Получено». Конверт был вскрыт, и место разреза пересекала печать городского банка. У меня появилась надежда, что Майк не ошибся и сейчас мы увидим какую–нибудь бухгалтерскую книгу компании Деллимара, которая поможет обнаружить финансовый мотив. Я вытряхнул содержимое конверта на стол, и мы оба замерли, не веря глазам своим.
Среди грязной посуды на столе красовалась толстая пачка пятифунтовых банкнот.
Майк смотрел на эту кучу с открытым ртом. Никогда еще ему не приходилось видеть так много наличных денег, да, впрочем, и мне тоже. Я разделил пачку и сказал:
– Считай!
В течение нескольких минут в салоне стояла мертвая тишина, если не считать хруста банкнот Английского банка. Оказалось, что там ровно 5000 фунтов стерлингов. Майк взглянул на меня:
. – Неудивительно, что он не захотел сам перевозить пакет через таможню! – Помолчав, Майк спросил: – Как ты думаешь, не принял ли он в конце концов предложение Деллимара?
Я отрицательно покачал головой:
– Если бы принял, зачем было гасить пожар на судне, зачем выбрасывать его на Минкис? – Я вспомнил, какой хаос творился в каюте Деллимара, когда я зашел туда, чтобы помочь Патчу с резиновой лодкой. – Нет, он, наверное, взял их позже, после смерти Деллимара!
– Но зачем?
– А Бог его знает!
Я пожал плечами. Здесь ничего нельзя было понять. Собрав банкноты, я засунул их обратно в конверт:
– Если это плата за крушение, он пришел бы за деньгами сразу же, как только появился в Англии.
– Пожалуй, ты прав! – Майк взял у меня конверт, повертел его и нахмурился: – Странно, что он его не забрал! Вроде бы он и вовсе забыл о конверте!
Я согласно кивнул, вышел на палубу и зажег свет. В этом не было необходимости: мы были одни на стоянке и, похоже, в эту туманную ночь никто не собирался заходить в бухту. Но это было хоть какое–то занятие! Я закурил сигарету. Уже стемнело, и яхта стояла в маленьком островке света, окруженная переливчатой завесой измороси. Ветер совсем стих. Вода была черной и тихой, и лишь вдали слышался плеск волн о берег. Я стоял, курил и думал, что же мне делать с этими деньгами. Если я передам их властям, мне придется объяснять, откуда они у меня взялись. Может, послать анонимно в помощь семьям погибших? Разумеется, я не мог отправить деньги матери Патча, но будь я проклят, если верну их компании Деллимара!
Я стоял в раздумье, пока сигарета не начала жечь мне пальцы.
Бросив окурок в воду, я спустился вниз. Майк занимался проверкой акваланга.
– Хочешь выпить? – спросил я его.
– Неплохая мысль!
Я вынул бутылку и стаканы. Налил, сел, закурил. Говорить не хотелось. Просто сидел с вином и сигаретой и молча думал.
Время шло.
Не знаю, кто из нас первым встрепенулся, но мы оба уставились друг на друга и прислушались. Раздался всплеск воды у носа яхты.
– Что это? – Майк встал.
Плеск прекратился, но над нашими головами послышался звук шагов по палубе: кто–то шлепал босыми ногами, направляясь к корме. Мы неподвижно стояли и ждали. Шаги остановились у люка, и послышался шум отодвигаемой крышки. На трапе появились босые ступни, потом мокрые брюки и, наконец, сам человек, промокший до нитки. Он остановился у трапа, мигая на свету. Лицо его было мертвенно бледным, а мокрые черные волосы прилипли к голове. Возле его ног тотчас образовалась лужица воды, стекавшей с мокрой одежды.
– Боже правый! – выдохнул я удивленно.
Он дрожал, и зубы его выбивали дробь. Я стоял и смотрел на него как на призрак.
– Если бы кто–нибудь одолжил мне полотенце… – Патч начал стаскивать с себя мокрую рубаху.
– Значит, Хиггинс был прав! – сказал я.
– Хиггинс?
– Он сказал, что вы отправились на «Морскую ведьму». Зачем вы явились сюда? Я думал, вас нет в живых! – Господи! Я уже почти хотел, чтобы это было так! В какое положение он меня поставил! – Зачем, черт подери, вы пришли?
Он проигнорировал мои слова, словно не слышал их. Майк нашел полотенце, и Патч принялся растирать свое крепкое, мускулистое тело, загоревшее под солнцем Адена. Все еще дрожа, он попросил закурить. Я дал ему сигарету, он затянулся и принялся вытирать
волосы.
– Если вы рассчитываете, что мы поможем вам улизнуть во Францию, то очень ошибаетесь! Этого не будет!
Он взглянул на меня, слегка нахмурившись:
– Во Францию? Мне нужно попасть на Минкис. Вы обещали меня туда доставить. Вы же предлагали мне яхту? – В его голосе послышалась настойчивость.
Я удивленно уставился на него: сейчас–то что ему там делать?
– Это было вчера вечером, – сказал я.
– Вчера вечером, сегодня – какая разница? – Он вдруг перестал вытираться, и на его лице появилось сомнение. Похоже, он был уверен, что все будет в порядке, – и ошибся.
– Вероятно, вы не знаете, – произнес я, пытаясь смягчить удар, – что выдан ордер на ваш арест.
Он не выразил особого удивления, словно был готов к этому.
– Вчера вечером я долго шатался по улицам, стараясь принять верное решение. В конце концов я понял, что если утром пойду в суд, то никогда не попаду на «Мэри Дир». Вот я и пришел сюда. Я пришел на Свандейдж и полдня скрывался на холмах, дожидаясь темноты.
