– Когда и где? – спросил Завала.
– Сегодня вечером, на том берегу реки. Вам интересно? Ваш напарник Остин тоже приглашен, если он не занят.
– Я спрошу его и снова свяжусь с вами.
Завала завершил разговор, позвонил Остину и рассказал о приглашении.
– В течение ближайших минут я жду звонка от Сандекера, – ответил Остин. – Понятия не имею, что припас старый лис. Свяжусь с тобой позже.
– Позвони, когда освободишься. И не позволяй Сандекеру тебя задерживать.
– Ни в коем случае, приятель, – сказал Остин и добавил (эти слова потом будут его преследовать): – Дьявольщина, Джо, не хочу, чтобы все интересное доставалось только тебе.
Второй «счастливый час» в «Долларовом баре» был повторением первой говорильни. Бессодержательный треп за столом действовал Гаме на нервы, но ей пришлось признать, что «Гибсон» превосходен, а поданный затем ужин и вовсе великолепен – свежепойманные креветки во вкусной джамбалае.[31]
Мейхью вежливо дождался, чтобы подали десерт, и только тогда объявил:
– Дули подберет вас завтра утром ровно в девять пятнадцать. Сможете уехать сразу после завтрака. Приятно было принимать вас, доктор Траут. Нас всех огорчит ваш отъезд.
Широкая улыбка Мейхью явно противоречила его сожалению из-за ее отъезда. И Гаме задумалась, долго ли он сумеет улыбаться, если она скажет, что останется еще на одну ночь.
– И мне жаль уезжать, – с притворством, достойным Этель Берримор,[32] произнесла Гаме. – Спасибо, что приняли меня и позволили увидеть замечательную работу, вашу и вашего штата, в этом райском уголке.
Мейхью, чересчур увлеченный тем, чтобы использовать момент в своих интересах, не заметил завуалированного сарказма. По его предложению, они вышли в патио выпить перед сном и полюбоваться закатом.
Ученые собрались группами и говорили негромко. Иногда Гаме слышала специальные термины; должно быть, разговор шел об исследованиях.
К девяти вечера все разошлись по своим домикам, и Гаме осталась одна. Она подождала еще с полчаса, пока все улеглись, потом по тропе из ракушек прошла к домику Сун Ли. Окна были темные.
Гаме поднялась на маленькое крыльцо и постучала – сначала негромко, потом сильнее. Ответа не было.
Она с удивлением обнаружила, что дверь не заперта. Вошла и включила свет. И уже через несколько секунд поняла, что в доме никого. И никаких признаков того, что Ли ужинала здесь одна. Гаме выключила свет и прошла по тропе к воде. В лодочном сарае каяка Ли не было.
Гаме задумалась. Что делать? Она может разбудить доктора Мейхью и остальных, но, учитывая секретность, которой окутаны исследования на острове, ее скорее всего отсекут от участия в поисках.
Повинуясь порыву, Гаме взяла второй каяк и потащила к воде.
Потом ей пришла в голову еще одна мысль; она вернулась и взяла очки Дули для ночного видения. Надела их, столкнула каяк в воду и принялась энергично грести.
Пройдя вдоль острова, она заплыла в бухту. В очках брошенный катер казался зеленоватым и шероховатым. Гаме подплыла к нему, чтобы сориентироваться, потом повернула в воронкообразную бухточку, которую днем ей показал Дули.
С обеих сторон ее обступили мангры. В самой узкой части бухты она увидела столб, обозначающий проход в манграх. Она подплыла к берегу, вышла из каяка, а когда втаскивала его на берег, наткнулась на рюкзак Сун Ли, лежащий на песке.
Гаме осмотрелась и увидела в траве что-то блестящее. Это был каяк Ли.
По извилистой тропе меж деревьями Гаме пошла в глубину острова, держа в руке весло. Тропа, петляя среди кактусов и кустов, вышла на открытое место. Шелест волн на берегу создавал фон для непрерывного хора насекомых.
Благодаря очкам ночного видения Гаме шла по тропе быстро. Там, где тропа выходила на открытое место, она остановилась и осмотрелась. Вниз по пляжу тянулись две цепочки следов. Начиная охоту, как собака, взявшая след, Гаме прошла по отпечаткам ног до поворота. Теперь она бежала и остановилась, только заметив впереди желтое свечение. Это был дом, частично загороженный кустами и деревьями. Гаме подошла ближе и увидела, что свет льется из забранной сеткой двери и из окна.
Подкравшись к дому, Гаме прижалась спиной к стене в нескольких футах от окна. Она слышала возбужденный разговор мужчины и женщины, говорили по-китайски; постепенно голоса становились громче. Мужчина был рассержен, женщина, казалось, – в истерике.
Гаме подобралась к окну, сдвинула очки на лоб и заглянула. Она увидела почти пустую комнату, освещенную походным газовым фонарем.
На кухонном стуле сидела Сун Ли, а напротив нее – азиат с жестоким лицом, одетый в шорты и футболку. На столе у печи лежал автомат. У мужчины, очевидно, иссякло терпение. Он замахнулся и ударил Ли по лицу. Удар сбросил ее со стула.
Мужчина отвернулся, чтобы взять оружие. И очень зря. Ли поднялась на колени и схватила со стола кухонный нож. Блеснуло лезвие, Ли вонзила нож в бедро мужчины и выдернула. Закричав от боли, он выронил оружие и схватился за ногу.
Ли встала и бросилась к двери. Взревев, мужчина попытался схватить ее, но она была слишком проворна для него. Она выбежала из дома и побежала к берегу.
Мужчина поднял с пола автомат и захромал к выходу. Стоя в дверях, он что-то крикнул по-китайски, потом поднял автомат к плечу.
В этот миг Гаме вышла из тени, высоко подняла весло и изо всех сил опустила его на голову мужчины. Весло разломилось, как сухая ветка, а мужчина упал на землю. Автомат оказался под ним.
Гаме надеялась, что удар вырубил его, но мужчина застонал и зашевелился.
Она опустила очки на глаза и побежала к берегу. Видя в ста ярдах перед собой бегущую Сун Ли, она позвала ее по имени. Та остановилась и повернулась к ней. В руке она сжимала нож.
Гаме сняла очки.
– Это я… доктор Траут!
– Доктор… Что вы здесь делаете?
– Пошла за вами. – Гаме обернулась и посмотрела на дом. – Некогда разговаривать, – бросила она. – Я задержала вашего друга ненадолго.
Гаме отбросила бесполезный обломок весла, и они с Ли кинулись к берегу. В спешке они пропустили тропу, идущую через остров, и им пришлось вернуться. Это отняло время. Но Гаме шла впереди, и вскоре они оказались на другом берегу острова и вдвоем вытащили каяк Ли из травы.
На тропе послышались шаги, а несколько секунд спустя из кустов выскочил мужчина, державший Сун Ли в плену. Включив фонарь, он торжествующе зарычал. Увидев Гаме, он удивился, но только на мгновение и тут же повернул к ней фонарь и автомат, целясь ей в живот.
Гаме пригнула голову и боднула мужчину в живот. Мышцы у того были каменные. Он ударил ее по голове прикладом, и она упала. И, несмотря на окутавшую ее серую дымку, сумела пнуть его в раненую ногу и услышала крик боли.
