Он подошел к окну и посмотрел на огни Вашингтона, как будто те могли слиться в хрустальный шар, который ответит на вопросы, засевшие в его сознании. Зазвонил телефон; он взял трубку и услышал голос адмирала Сандекера со всей его властностью и немногословностью.
– Курт, пожалуйста, выходите через пять минут.
Сандекер без объяснений повесил трубку.
Остин убрал папку «Пирамида» в ящик стола, погасил свет и направился к лифту. Через пять минут (с точностью до секунды) он вышел из штаб-квартиры НУМА, и в тот же миг к обочине подъехал темно-синий «Шевроле Субурбан SUV».
Из машины вышел молодой человек в морской офицерской форме. Он поздоровался с Остином; тот узнал лейтенанта Чарли Кейси, энергичного офицера, с которым Сандекер познакомил его на приеме в Белом доме.
– Здравствуйте, Курт. Садитесь.
Остин сел на заднее сиденье рядом с Кейси, и машина влилась в поток вашингтонского движения.
– Рад вас снова видеть, лейтенант. Что происходит?
– Простите за уклончивость, но адмирал попросил меня воздержаться от ответов.
– Ладно. Тогда, может, скажете, куда мы направляемся?
– Не мы. Куда вы направляетесь, – сказал Кейси. – Вот сюда.
Машина отъехала от здания НУМА всего на несколько кварталов и снова остановилась у обочины. Остин поблагодарил Кейси за поездку и вошел в ресторан. Неоновая выставка сообщала название – «Эгейский грот».
Владелец ресторана, напористый уроженец Наксоса[33] по имени Ставрос, бросился к Остину, едва тот переступил порог.
– Добрый вечер, мистер Остин. Как дела в Рыбьем доме?
Так Ставрос называл НУМА, в котором работали многие его клиенты, ученые или техники.
– Скучно, как всегда, – с легкой улыбкой ответил Остин. – У меня здесь встреча.
– Ваш друг пришел несколько минут назад, – подтвердил Ставрос. – Я посадил его за стол адмирала.
Он провел Остина в нишу в глубине обеденного зала. Директор НУМА адмирал Сандекер часто обедал в этом ресторане. Столик предлагал некоторое уединение и обзор всего зала. Синие стены были украшены изображениями кальмара, осьминога и других постоянных обитателей кухни Ставроса.
Человек, сидевший за столом, приветственно помахал Остину.
Остин придвинул стул и сел напротив Макса Кейна.
– Привет, док, – сказал он. – Приятный сюрприз.
– Я потрясен тем, как легко вы разгадали мою маскировку.
– На секунду вы меня обманули, док, но потом я заметил, что линия ваших волос как-то клонится вправо.
Кейн стащил с головы черный парик. Движением запястья он отправил его, как диск «фрисби», к соседнему столику, за которым сидели два человека. Парик едва не приземлился в тарелку супа авголемоно.[34] Оба посмотрели на Кейна, потом один из них сунул парик в карман и вернулся к своему обеду.
Кейн рассмеялся.
– Не волнуйтесь, Курт. Эти парни – мои няньки. Именно они настояли, чтобы на людях я носил парик.
Остин натянуто улыбнулся Кейну: ему было не до пустых разговоров. За время своего короткого знакомства с этим колоритным микробиологом Остин едва не потерял одного человека из своей команды, стал свидетелем срыва проекта «Б-3» и сразился на дне океана с роботом. Ему нужны были ответы, а не метание парика, пусть очень искусное. Он подозвал Ставроса, подняв вверх два пальца, потом снова повернулся к Кейну и смерил его взглядом глаз цвета бледно-голубого коралла.
– Что происходит, док? – спросил он.
Кейн, словно из него выпустили воздух, обмяк на стуле.
– Простите, Курт. Я два дня провел на конспиративной квартире с этими ребятами, питаясь пиццей и китайским фастфудом. И у меня слегка поехала крыша.
Остин протянул Кейну меню.
– Вот вам противоядие от фастфуда. Рекомендую псари плаки,[35] рыбу по-афински. А для аппетита – цацики[36] и тарамосалата.[37]
Когда подошел Ставрос со стаканами узо,[38] Остин заказал два сочных рыбных блюда. Потом поднял свой стакан. Глядя Кейну в глаза, произнес:
– За открытие, которое должно воздействовать на каждого мужчину, каждую женщину и каждого ребенка на планете.
– Должно быть, Джо рассказал вам о моем почти предсмертном признании.
– Он говорил, что перспектива упокоиться в водной могиле сделала вас чуть более откровенным.
Кейн усмехнулся.
– Полагаю, я у вас в долгу и должен объясниться.
– Полагаю, да, – согласился Остин.
Кейн отпил блаженный глоток узо и поставил стакан.
– На протяжении нескольких лет я возглавляю научно-консультационную группу, которая называется Бюро морской биологии, сокращенно БОМБа. В совет входят самые выдающиеся специалисты в области морской биологии. Мы работаем в составе Национального научно-исследовательского совета и сообщаем правительству о наиболее перспективных научных открытиях.
– А каковы перспективы вашего научного открытия, док?
– Примерно через год после открытия лаборатории на Боунфиш-Ки мы отловили редкий экземпляр медузы, родственной морской осе. Мы назвали ее голубой медузой за яркую голубую люминесценцию, но нас поразил токсин, вырабатываемый этой медузой.
– Чем поразил, док?
– Токсин этой медузы не убивает. Он лишает добычу подвижности, и медуза может обедать еще живой пищей. Такая практика в природе известна. Пауки и осы любят оставлять свою пищу живой.
Остин кивком показал на ресторанный аквариум с омаром.
– Люди делают то же самое.
– Значит, вы меня понимаете. Быки и кабаны, которых мы превращаем в стейки и свинину, получают лучший медицинский уход, чем многие люди. Мы кормим этих животных антибиотиками и другими лекарствами, чтобы они были здоровы, пока мы их не съедим.
– В животноводстве я профан, док. Токсин – и зачем он вам?
– Токсин голубой медузы – самое сложное природное химическое соединение, какое мне доводилось видеть. Оно воздвигает стену, сквозь которую не могут пройти возбудители болезней. Жертва, дожидаясь, пока ее съедят, наслаждается полноценным здоровьем. – Кейн подался вперед через стол и понизил голос. – А теперь представьте себе, что такое же лекарство можно создать для людей.
Остин обдумал слова Кейна.
– Вы получите универсальное лекарство, – уточнил он. – То, что продавцы змеиного яда называют «средством от всех болезней».
– Точно! Только речь не о змеином яде. Мы нашли медицинское чудо, способное нейтрализовать величайший бич человечества – болезни вирусной природы, от обычной простуды до рака.
– Так зачем так прятаться? – спросил Остин. – Если человечество узнает, что вы нашли лекарство от всех болезней, вам по всему миру начнут ставить памятники.
