— Нет, твоего пристального внимания, — ответил вылезший из бассейна Йилдиз, накидывая пурпурную мантию на голое тело. — Мерзавцев уничтожат. И именно ты сделаешь это вместе с твоими чудотворцами, как было нами ранее запланировано. На твоем месте я бы уже отдал необходимые приказы.
— Но отец, все очень серьезно. Не время на полумеры либо какие-то трюки ради потехи толпы. Нам необходимы реальные действия.
— Ваше Величество, — осмелился вмешаться Нефет Али, — способ разрешения настоящего дела имеет большое значение. Упусти мы пиратов, горожане будут разочарованы отменой обещанных экзекуций. Поведение их будет непредсказуемо…
— Сядь, мой дорогой, и выпей вина, — Йилдиз пропустил мимо ушей предостережение мастера. — Недовольная толпа сама найдет себе какую-нибудь жертву, не сомневайся. Кроме того я вовсе не сторонник полумер. Мы кинем в бой все наше могущество, самое лучшее оружие, придуманное в Империи Туран. Разве не так, Ездигерд? Пора бы этим ясновидящим и факирам, которые думают, что стоят пятьсот талантов золотом, показать свое умение на практике.
— Отец, новые изобретения еще не проверены, — горячо запротестовал наследник. — Я не знаю, можно ли довериться им в битве… — Увидев бесстрастное лицо императора, Ездигед осекся и тоже принял маску холодного безразличия. — Возможно есть другие варианты?
— Ну, конечно, — согласился Йилдиз. — Например, флот будет стоять в постоянной боевой готовности, — он небрежно махнул рукой, отпуская сына. — Если нужно, наши суда проявят свою мощь. А до того времени справляйся сам. Выполни возложенную на тебя миссию согласно нашему прежнему плану. Мы посмотрим, каков ты главнокомандующий.
Принц отвернулся и без слова покинул императорские покои. Нефет Али пятился задом, низко кланяясь и лепеча оправдания. В коридоре он побежал догонять Ездигерда.
Император же распорядился подготовить ему праздничное одеяние, потом довольный уселся на троне и хлопнул в ладоши, требуя завтрак.
* * *
Алаф узнал о происходящем в порту, прежде чем «Беспощадного» захватили беглые узники. Действительно, было трудно не услышать шумную возню, образовавшуюся поблизости от бараков конкурсантов. Уже позже, когда беглецы штурмовали имперскую трирему, через верфь пронесся конный офицер с вестью о внезапном нападении пиратов.
Спустя еще полчаса к Алафу прибыл посыльный из дворца. Молодой алхимик встал рано и успел разбудить свою команду. Как оказалось, он поступил весьма прозорливо, поскольку в донесении за личной печатью Ездигерда ему приказывали незамедлительно выходить в море.
Все участники турнира последние дни только и жили в предвкушении битвы, готовя себя и свои суда для решающего испытания. Наконец, их час наступил. Как только захваченный пиратами «Беспощадный» почти достиг выхода из гавани, за ним бросились в погоню четыре меньших судна.
Галера Алафа вырвалась вперед, что радовало, ведь его док находился в наибольшем удалении от цели. Сегодня механизм алхимика не подвел. Водяные духи работали лучше, чем ожидалось. Котел шипел и пыхтел. Алаф лишь надеялся, что убегающие демоны не слишком разгневаются.
Оба ряда закрепленных к балкам весел, атакуемых духами воды, гребли ритмично. Они раз за разом поднимались и опускались, совершая движения от носа до кормы. Судно летело, будто на крыльях. Языки алого пламени под казаном, валящий из топки дым, клубы пара у бортов производили сильное впечатление, а громкий свист убегающих демонов вкупе со стуком тяжелых подвижных частей механизма откровенно пугал. Реакция прибрежной толпы была соответствующей. Люди кричали, указывая пальцами на диковинную галеру, некоторых охватила паника. Даже некоторые гвардейцы, недавно храбро препятствующие бегству пиратов, пустились наутек, когда вдоль причала прошло невероятное судно Алафа. Экипаж сына пекаря состоял всего из четырех человек: двое правили рулем, двое подготавливали таинственное оружие. Сам юноша, опьяненный мощью и скоростью корабля, занимался паровым котлом.
Сосед и соперник Алафа, Тамбар Паша, отнюдь не торжествовал. Изобретение известного мудреца снова дало промах. Металлические колеса по обеим сторонам судна вместо привычных гирь были оборудованы достаточно большими губками на каждой спице. Согласно замыслу, двум невольникам у каждого колеса следовало выжимать влагу из выныривающих губок так, чтобы облегчить верхнюю часть обода, третий раб наоборот поливал губки водой, когда те миновали наивысшую точку обращения. Колеса однако вращались по черепашьи медленно. Под громогласные команды Тамбара Паши судно еле покинуло док. Проклятые колеса никак не желали ускоряться. Впрочем, Алаф предвидел подобный результат. Еще Мустафар разъяснил ему, что колесо (хоть с гирями, хоть без них) не сможет вращаться должным образом из-за такого обременения спицами.
Алаф победоносно улыбался, проносясь мимо корабля злополучного астролога, но его посетила мысль, что дрейфующему у пирса Тамбару Паше возможно повезет, когда водяные духи вступят в смертельный бой. «Вдруг все соперники погибнут, а Тамбар останется? Присудят ли награду тому, кто выжил?» — подумал молодой алхимик. Ему искренне верилось, что могучее оружие выручит своего создателя.
Судно Алафа вышло на открытую воду, и настал черед произвести следующего испытания — сделать быстрый поворот в сторону. С помощью руля удалось бы лишь слегка изменить направление, к тому же такой маневр занял бы уйму времени. А при отказе механизма корабль вовсе мог на полной скорости врезаться в противоположный берег залива. Юноша рычагом опустил вниз левую балку. Вынырнувшие из воды весла задвигались вхолостую. Второй ряд работал как раньше, поэтому судно резко развернулось. Подняв снова балку, Алаф выровнял курс и тут обнаружил, что не только ему одному сопутствует удача. Прямо наперерез неслась двухпалубная галера Залбувалуса. Внутри молодого алхимика похолодело. Галера конкурента, снабженная бронзовым тараном, намного превосходила размерами его судно и совсем не уступала в скорости. Алафу вспомнился первый тур, когда экипаж Залбувалуса не сумел избежать крушения.
Юноша решил поспешно убраться с дороги, но неожиданно корабль коринтийца свернул сам. Гребцы — невольники выполнили сложный маневр лучше подготовленных туранских матросов. Около минуту суда шли параллельно, и Алаф успел сквозь клубы пара рассмотреть мрачного философа у руля, а также гребцов на верхней палубе.
Вид последних вызвал у него спазм желудка, хотя люди не выглядели больными или забитыми. Их не подгоняли ни барабанная дробь, ни отвратительные существа, гнездившиеся прежде на спинах. Они гребли необыкновенно слаженно и четко, но серого оттенка лица рабов не выражали никаких эмоций, даже звериной гримасы. Ни один не обратил внимания на мчащееся сбоку громыхающее судно Алафа. Сын пекаря понял: эти люди мертвы. Коринтиец, не добившийся от своих гребцов совершенства, убил несчастных, чтобы заставить повиноваться после смерти. Разумеется, философ совершал какие-то жуткие ритуалы черной магии! В конечном итоге рабы, лишенные всех человеческих слабости, могли отлично исполнять любые задания господина.
