— Уезжать?! Да это все, что у меня есть! У меня здесь свое дело, в нем вся моя жизнь. Я впервые ни от кого не завишу!
Келби улыбнулся.
— Независимость далеко не всегда самое лучшее, чего можно желать. Особенно, — прибавил он, — женщине.
— Женщина вправе быть независима так же, как и мужчина, — заметил Тревэллион. — У нее должен быть выбор. Одинокую женщину, да еще без средств, ждет печальное, беспросветное будущее. Дела у Мелиссы пошли отлично, а к весне пойдут еще лучше.
— Вы верите, что это место окажется прибыльным? — В тоне Келби чувствовался скептицизм.
— Да, верю.
Келби махнул рукой в сторону заведения Лаймана Джонса — строения в виде каркаса, обтянутого парусиной, где стойкой служил старый рудопромывальный желоб, а виски наливали в оловянные кружки прямо из бочонка.
— Такие, как Лайман, остаются, а те, кто поумнее да посмекалистей уезжают. Я предложил Мелиссе продать заведение и вернуться в Калифорнию. С таким капиталом она могла бы открыть там свое дело.
— Как ты не понимаешь, Верн? — возразила Мелисса. — Здесь у меня все хорошо только потому, что народу полно, а есть, кроме мяса да бобов, нечего. А там выпечкой никого не удивишь.
— С твоим капиталом, — не унимался Келби, — мы могли бы…
— Вы? — переспросил Тревэллион.
— Ну… я буду рад помочь ей открыть дело. Имея даже небольшой капитал, можно многого добиться.
Тревэллион положил нож и вилку, взял кофейник и налил себе кофе.
— Мистер Келби, — произнес он наставительно, — здесь на приисках у Мелиссы живой бизнес. Она разбогатеет, если останется. Иметь свой бизнес в таких условиях просто, а там, в Калифорнии, — все иначе. Правда, зимой ей придется немного раскошелиться, зато весной сюда хлынут толпы. Чтобы сколотить свое заведение, она трудилась не покладая рук и добилась своего, и не ради того, что имеет, а ради будущего.
— Вот и я говорила ему то же, — вставила Мелисса.
— Но зима будет суровой и просто невыносимой для женщины, — возразил Келби. — Я ведь думаю только о ней.
— Разумеется, — усмехнулся Тревэллион.
— Мы поженимся, и я помогу ей устроить бизнес, — продолжал Келби. — Уверен, с моей помощью дела пойдут у нее еще лучше.
Мелисса залилась краской.
— Но… Верн, мы еще ни о чем таком не помышляли…
— Думается мне… — начал было Вэл, но Келби перебил его с нескрываемым раздражением:
— Послушайте, я, конечно, понимаю, что вы с Мелиссой друзья, но это не дает вам права вмешиваться в ее жизнь. Она поступит так, как захочет. Так что предлагаю вам допить кофе и уйти.
Тревэллион поставил чашку. Лицо его осталось непроницаемым.
— Мелисса, — невозмутимо произнес он, — думаю, вы сообщили ему…
— Верн, — поспешила вмешаться Мелисса, — ты не понял! Тревэллион мой партнер. Он вложил в мое дело деньги. Он и Ледбеттер. Без них у меня вообще ничего бы не вышло.
Келби покраснел от досады.
— Впервые слышу! Ты не говорила мне об этом!
— А с какой стати она должна говорить об этом?! — возразил Тревэллион. — Ее бизнес — ее личное дело, и она вправе хранить конфиденциальность. Если она продаст кондитерскую, то останется ни с чем, а если продолжит начатое, то вскоре станет очень и очень состоятельной. Ей удалось добиться успехов благодаря кропотливой работе и кулинарным способностям. Хочу также заметить, что ни я, ни Джим Ледбеттер не собирались нанимать управляющего. Если вы поженитесь, то это ваше личное дело, а никак не наше. Бизнес к этому никакого отношения не имеет.
— Ясно. — Келби встал. — Боюсь, я просто кое-чего не понял.
— Верн, пожалуйста, не нужно сердиться!
— Могла бы предупредить меня раньше, тогда мне не надо было бы корчить из себя дурака.
— Мистер Келби, — произнес Тревэллион, — за неделю сюда прибыло несколько сотен человек. Все они тоже доброжелательно настроены к хозяйке кондитерской. Осмелюсь заметить, что за тот срок, пока они здесь, Мелисса получила уже по меньшей мере пятьдесят предложений. Разумеется, она не может рассказывать о своих коммерческих делах каждому из претендентов на ее руку. Мелисса сделала самую трудную работу, ее бизнес растет, но и будущее сулит ей немалые надежды. Все это время ей прекрасно удавалось управляться со своим хозяйством, и, смею вас уверить, сэр, что она на редкость здравомыслящая и деловая молодая леди.
— Но здесь такие суровые зимы, — продолжал протестовать Келби, — а она такая хрупкая. Я просто не хочу подвергать ее столь жестоким испытаниям.
Тревэллион улыбнулся.
— Вы правы, мистер Келби. Зимы в этих краях действительно трудные, но думается, вы недооцениваете Мелиссу. К весне она станет еще выносливей. Я не слишком хорошо разбираюсь в женщинах, но заметил, что некоторые хрупкие на вид создания оказываются словно отлитыми из стали.
Келби посмотрел на Мелиссу.
— Не уверен, что останусь здесь. Хочу туда, где есть огни, музыка и хоть сколько-нибудь солнечного тепла.
Келби ушел. Взгляды Вэла и Мелиссы встретились.
— Ничего не слышно о Джиме? Где он?
— Не знаю. В горах непогода. Может, решил переждать.
Тревэллион допил кофе, вышел на улицу и направился к салуну Лаймана Джонса. Вокруг печки из листового железа сгрудились почти все, кто уже побывал у стойки. Вэл заказал пива и стал слушать — наилучший способ узнать последние новости. Джонс самолично принес ему кружку, и Тревэллион спросил:
— Не видал Ледбеттера?
Тот покачал головой.
— Нет, куда-то он запропастился.
В салун вошел Тэпли. Тревэллион подозвал арканзасца и спросил:
— Не встречал Джима?
— Нет. Куда он мог подеваться? Странно все это. Я хорошо знаю его и думаю, что до того, как занесет перевалы, он должен предпринять по меньшей мере еще один рейс. У него отличные мулы. Уж кто-кто, а он не испугается. И потом, столько народу уезжает — он мог бы хорошо заработать.
К ним обернулся плечистый мужчина в пальто из красной шотландки и спросил:
— А вы, приятели, остаетесь?
— Я вот пока еще думаю, — ответил Тэпли.
— У меня есть хороший участок. Продал бы недорого. — Тревэллион заметил мозоли на ладонях говорившего. — Участок и впрямь хороший, ей-богу не вру.
— Тогда почему же ты сам не хочешь разрабатывать его? — поинтересовался Тэпли.
— Жена у меня больна. Ей нужен доктор. Я работаю на приисках десять лет, и этот — лучший из всех, что я видел. Серебро с примесью золота. Сейчас эта примесь не такая большая, но все же есть.
— И где этот участок?
— Там, наверху. Если интересно, могу показать. Эти вот, — он махнул рукой в сторону остальных, — как и я, сейчас на мели. Так что, если выложишь деньги на бочку, считай — дело сделано.
