— Какая разница?
— А когда мы вышли из Нью-Йорка?
— Юнга, к чему все эти расспросы? — Красавчик заложил большие пальцы за пояс и прищурился. — Забудь про Нью-Йорк. Думай о том, как бы не отклониться от курса. И как бы чем-нибудь не рассердить меня или боцмана. Не то тебя будет драть вся команда, причем в любую минутку, когда ты будешь свободен от вахты.
Кирилл пытался сохранять спокойно-тупое выражение лица, которое очень помогало ему в гимназии, когда классный наставник устраивал допросы из-за разных происшествий. Но тут была не гимназия, и на этот раз ему грозило нечто более опасное, чем выволочка или отчисление…
— Плохо понимаю, — повторил он. — Говори медленно.
— Скоро ты научишься понимать быстро. Просто на лету будешь схватывать, — осклабившись, пообещал Красавчик. — Держи на юг. Пойду, растолкаю боцмана, а уж он тебе все объяснит.
Как только он скрылся за рубкой, Кирилл присел над пьяным Кровососом и выдернул тесак из его ножен. Спрятал за пояс, сзади, под куртку. Если дойдет до драки — эти уроды узнают, как бьются пацаны с Большого Фонтана.
Кстати, не мешало бы выяснить, сколько их, уродов… Нет, гораздо важнее установить, как далеко на юг успела уйти шхуна. Кирилл уже знал, как поступить. Прикинуться лопухом, дождаться ночной вахты и, пока все будут спать, повернуть на запад, к берегу. А там — как повезет. В лучшем случае — скинуть шлюпку с кормовых ростров, и уйти на ней. В худшем — добраться до берега вплавь. Лишь бы увидеть берег…
Он взял курс на десять градусов к западу в надежде, что успеет довернуть руль обратно, как только вернется Красавчик.
Тот вернулся с приземистым краснолицым толстяком.
— Слушай, юнга, — сказал тот, наматывая на кулак кусок пеньки. — Я боцман. Ты будешь звать меня — «мистер Бридж, сэр». Ясно?
— Ясно, мистер Бридж, сэр! — выпалил Кирилл, плавно доворачивая штурвал.
В следующую секунду страшная боль обожгла ухо, висок и щеку. Кирилл вскрикнул и схватился за лицо. А боцман снова намотал на руку кусок пеньки с блеснувшим на конце латунным крюком.
— Не слышу, — сказал толстяк.
Кирилл, чувствуя, как между пальцев сочится кровь из рассеченного виска, выпрямился и гаркнул еще громче:
— Ясно! Мистер Бридж, сэр!
— Вот так-то лучше, — ухмыльнулся боцман.
Он подошел к пьяному и пнул в грудь.
— Вставай, Кровосос!
— Что? Где? — пьяный с неожиданной резвостью вскочил на ноги. — Ох, мистер Бридж! Я… Вот…
— Ты заснул на вахте, — укоризненно произнес боцман.
— Кто, я? Да я только присел отдохнуть, когда меня сменил юнга!
Боцман уставился на Кирилла своими бесцветными маленькими глазками из-под лохматых рыжих бровей.
— Это так, юнга? Ты его сменил?
— Так точно, мистер Бридж, сэр! — заорал Кирилл.
Боцман и Красавчик переглянулись.
— Да врет он, — сказал кто-то сзади.
— Врет? — изумился боцман. — Мне? Юнга, ты врешь?
— Нет, сэр!
Неожиданный пинок сзади припечатал его к штурвалу, так, что рукоятка врезалась под дых. Кирилл рухнул на колени, хватая воздух ртом, и увидел, что за спиной стоят двое — Кровосос и еще один матрос, высокий и худой. Он успел сжаться раньше, чем они принялись пинать его тяжелыми матросскими ботинками. И все же пара ударов пришлась и по животу, и по лицу. Кровь заливала глаза, удары сыпались со всех сторон. Он пытался прикрыть пах коленями, пытался уворачиваться, но все равно был избит так, что просто уже не ощущал своего тела. Ни рук, ни ног. Ему казалось, что он превратился в мешок с песком. С горячим песком. «Скорей бы они убили меня, — думал он равнодушно. — Скорей бы все кончилось…»
Потом они вылили на него ведро воды и за руки отволокли к люку в палубе. Он едва успел прикрыть голову локтями, когда его сбрасывали в неглубокий трюм. Крышка с лязгом захлопнулась.
— Пускай отдохнет, — сказал кто-то.
— Пускай. Сейчас от него толку мало.
— Завтра с утра посмотрим, как он управляется с парусами, — сказал боцман. — Дело нехитрое. И не таких учили.
— Только не покалечь, — сказал Красавчик. — Мне он нужен на веслах, когда будем разгружаться.
— Руки-ноги будут целы.
— А задница?
Они дружно заржали и разошлись. Скрючившись в тесном трюме, среди ящиков и мешков, Кирилл слышал, как удаляются их шаги.
«Сам виноват, — подумал он о себе, словно о ком-то постороннем. — Не надо было идти с Динби в кабак. Не надо было ехать в эту Америку. Не надо было оставаться на пароходе. Лучше бы спрыгнул тогда. Дядя Жора подобрал бы. Подумаешь, ночь. Подумаешь, волны. Ну, промок бы немного, зато сейчас сидел бы в уютной хате и точил крючки на белугу… Покататься захотелось? Америку посмотреть захотелось? Надо было прыгать. Почему же не спрыгнул? Испугался. Струсил. Вот теперь расплачивайся за свою трусость».
Свет пробивался сквозь щелястую крышку люка и ложился пыльными зигзагами на ящики и мешки. Кирилл ощупал себя. Вроде цел. Ну да, они и не собирались его покалечить. Завтра он им нужен на веслах. «На веслах? Будут вам весла!»
Боли он не замечал. Только немного раздражала кровь, натекающая на брови. Спрятанный тесак каким-то чудом не поранил его, провалившись в штанину. Кирилл вынул его и попробовал ногтем зазубренное лезвие. Нож был тупым и ржавым. Но и он мог пригодиться, чтобы устроить команде шхуны небольшое приключение.
В трюме можно было передвигаться только на четвереньках. Кирилл отодвинул несколько ящиков и подобрался к борту. Он хотел потопить шхуну. Устроить течь в нескольких местах. Задраить изнутри крышку люка, чтобы команда не могла пробраться в трюм и заделать дыры. И пойти на дно вместе с уродами, со шхуной и со всем ее грузом.
Наслаждаясь столь прекрасной перспективой, он все же отвлекся на секунду. Ему стало любопытно — что за груз перевозит Красавчик?
Стараясь не шуметь, он вскрыл тесаком один из ящиков, на котором было написано: «Удобрения». Забавно. Красавчик, оказывается, собирался удобрять землю патронами. Некоторые из них были в надорванных пачках из серой бумаги, но большую часть просто засыпали в ящик, как семечки. Кирилл набрал пригоршню блестящих желтых цилиндров, увенчанных черным шариком пули. «Патроны — это порох, — подумал он. — Значит, я могу не утопить шхуну, а взорвать ее. Осталось только раздобыть огня. Интересно, а что в других ящиках? Вот бы найти там спички…».
Извиваясь, как червяк, между патронными ящиками, он добрался до переборки. В соседнем отсеке трюма, наверняка, могло быть что-то такое же интересное, как «удобрения». Кирилл отодрал неплотно прибитые доски и наполовину протиснулся в пролом.
