– Король приглашает вас с племянником утром в Венсенский дворец.
На рассвете дядя поднял племянника.
– Сынок, вставай, король нас просит к себе, – ошарашил он его новостью.
– Король просит к себе? – повторил племянник, заспанными глазами глядя на дядю.
– Да, да. Вставай. Надо собираться.
Как они ни торопились попасть во дворец пораньше, чтобы оказаться в числе первых, но их опередили. Давненько де Буа не бывал на таких приемах. Не знал он, что их король начинает работу чуть ли не с криком первых петухов. Там было уже много приглашенных. Все разделились по сословиям. Рядом с королевской дверью уже стояли члены королевской крови – герцоги Анжуйский и Бургундский, что-то горячо обсуждавшие. Чуть в стороне, насупившись, стоял де Бурбон. Дальше – разные Лимузены, Рошфоры.
Де Буа с племянником они встретили полупрезрительными улыбками. И дядя счел, что будет лучше, если они станут ждать своей очереди подальше от этих спесивых вельмож. Наконец появился шталмейстер – рослый, представительный мужчина с высоким посохом в руке, с галунами, отливавшими золотом. Посохом он ударил о пол. Мгновенно наступила тишина. Затем он негромко произнес:
– Король начинает прием! Здесь мессир граф де Буа с племянником?
– Здесь! – откликнулся де Буа.
Еще удар посоха, и уже громко:
– Мессир де Буа с племянником, вас принимает король!
Все замерли. Знаменитые вельможи переглядывались между собой:
– Почему? Кто они такие, чтобы быть первыми?
Де Буа шел с гордо поднятой головой, не глядя по сторонам. И, казалось, не замечал их льстивых, подкупающих улыбок. Так быстро изменить свое отношение их заставил королевский прием. Всем было ясно, что их ждет особая милость короля. Кем они выйдут от него? Даже герцоги королевской крови приветствовали их сладкими улыбками.
Дверь отворили двое слуг. Шталмейстер, перешагнув порог, негромко сказал:
– Ваше величество! Граф де Буа с племянником, – и отступил, открывая дорогу.
Переступив порог вслед за дядей, Раймунд взглянул на короля и замер. Перед ним был… вчерашний святоша! Король улыбнулся, увидев растерянность вчерашнего спасителя, и приложил палец к губам. Проделал он это так быстро, что де Буа ничего не заметил. Раймунд понял, что надо молчать.
Они сняли шляпы и сделали реверансы, приветствуя короля. Он сидел за рабочим столом, заваленным бумагами. Казалось, что ничего королевского в нем не было. Жестом руки он пригласил их сесть в кресла, стоявшие рядом со столом.
– Нет, – твердо сказал де Буа, – в присутствии вашего величества мы сидеть не можем.
Король чему-то улыбнулся. Наверное, вспомнил, как он вчера сидел с его племянником чуть ли не в обнимку.
– Мессир граф де Буа, – заговорил король. Голос его был довольно официален. – Мне понятны мотивы вашего желания встретиться со мной. Они благородны! Вот мое решение: мессир граф Раймунд Тулузский отныне становится графом Робертом де Буа. Ему назначается пожизненная рента с правом перехода ее детям в размере шестидесяти тысяч ливров годового дохода. В последующем, после кончины его матери, графини Тулузской, он получает пятьдесят процентов от ее доходов. Кроме того, с сегодняшнего дня граф Роберт де Буа назначается капитаном королевской гвардии с годовым окладом тридцать тысяч ливров. Епископ Море, я буду ходатайствовать перед папой, чтобы он назначил вас архиепископом Реймса.
Что-то ударило в голову епископа: «Господи, да разве такое может быть: венчать королей на царствование!» Он еле удержался на ногах. Король это заметил:
– Что с вами, епископ?
– Простите, ваше величество, я просто вне себя от вашей милости. Хочу заверить, что наш род, в моем лице и лице Роберта, будет свято выполнять клятву верности своему королю.
– Верно служа мне, вы прежде всего служите Франции. Да хранит вас Бог!
С каким-то внутренним порывом, не сговариваясь, они почти крикнули:
– Да здравствует наш король!
Они раскланялись.
Сгоравшая от любопытства публика ждала выхода де Буа и его племянника. Но вот двери открылись и показался де Буа с племянником. Внезапно перед ними вырос Ферри Патэ со шталмейстером, который опять ударил жезлом о пол. Все стихли, понимая, что сейчас произойдет что-то важное. К Роберту подошел Патэ и протянул ему руку:
– Сеньоры! – он громко обратился к присутствовавшим, – поздравьте мессира графа Роберта де Буа с чином капитана королевской гвардии.
Если бы в это глубокое осеннее утро Сена повернула свои воды вспять, это удивило бы всех меньше, чем такое назначение. По сути, он стал правой рукой короля. Даже кровные герцоги, и те содрогнулись от услышанного. И они были бы не прочь занять это место! Но какой король это сделает, зная, что каждый из них спит и видит себя на троне? Положение позволяет его обладателю ворваться к ним в замок в любое время и арестовать при малейшем подозрении. Причем каждый старался сделать так, чтобы его заметил вновь назначенный капитан. Все стали поздравлять его с таким назначением.
Боже подошел чуть позже. Он часто бывал в королевских замках, чтобы поболтать со старыми знакомыми, а заодно узнать новости.
– Что случилось? – спросил он стоявшего около входа дворянина.
– Новоиспеченного графа де Буа поздравляют с назначением капитаном королевской гвардии.
Боже чуть не сел. Он сразу понял, кто этот новоиспеченный граф, но… капитан гвардейцев? «Господи, что творит король! Нет, мне срочно надо убираться с его глаз. Теперь он недосягаем. Недосягаем ли?»
После столь неожиданной и высочайшей королевской милости, которая сменила забвение на невероятный взлет, оба де Буа долго не могли прийти в себя. Молодой де Буа вдруг стал мучиться тем, что не мог определиться, как он начнет службу. Старый де Буа страдал от того, что ему придется расстаться с дорогим сердцу приходом, и от мысли, как его примут на новом месте.
Роберт решил ехать к месту будущей службы. Там уже все знали и встретили его подобающим образом. Отдав дань поздравлениям, он начал разбираться с делами и невольно окунулся в суровую действительность. Это со стороны, когда гвардейцы стройными рядами сопровождали короля в начищенных мундирах, казалось, что жизнь у них – сказка. А наяву мундиры стары, латаны-перелатаны. Жалованье забыли, когда получали. Их жилье было построено еще во времена Карла Великого. Крыша сгнила. Конюшни были брошены недостроенными. Казначея пришлось взять за шиворот и крепко встряхнуть. Только после этого у него оказалась нужная сумма, которую он сам приготовил отдать, да только не успел.
Домой Роберт вернулся поздно, усталым, но очень довольным. Печалило только одно: где Агнесса, что с ней. И он попросил дядю, чтобы он помог ему в этом деле. Епископ Море после случившегося второй день был вне себя. Его еще мучил вопрос: что случилось с королем, откуда такая щедрость? И ему захотелось этим поделиться с племянником. И только собрался пойти к Роберту, как он сам появился перед ним.
