нимфу.
– Эта пара создана друг для друга! – прошептала Софья Николаевна, – давайте не будем им мешать.
Они потихоньку прикрыли дверь и опять сели за стол. К ним присоединилась Стеша с малышкой на руках. Лизавета смотрела на ребёнка и думала о художнике. Что, если эта девочка действительно его внучка… Он выглядел таким счастливым, когда говорил о её предстоящем рождении, о витаминах для неё и мамы, и вдруг всё обрушилось в один миг, не стало ни дочери, ни внучки… Что чувствовала бы она на его месте?
– Если нужна помощь, то я с радостью, чем смогу… – неуверенно сказала она, сомневаясь в том, что её предложение будет принято.
Ответ был неожиданным.
– Лизонька, вы наш человек! – воскликнула Надежда Семёновна, – думаю, ваша помощь нам очень пригодится. Давайте все вместе подумаем, как встретиться с этим художником, и, если эта девочка действительно его внучка, сообщить ему, что с нею всё в порядке. Но сделать это осторожно, не привлекая к себе внимания и не вызывая подозрения, потому что за ним могут следить.
– Я знаю, – воспрянула духом Лизавета, – надо поехать в город и потолкаться на рынке. Наверняка, там сейчас только об этом и говорят.
– Конечно, разговоры и слухи будут, но будут ли они достоверными? А времени на ошибки у нас нет, – посомневалась Надежда Семёновна, – боюсь, как бы в связи с этим похищением не произошла ещё какая – нибудь трагедия.
– А если позвонить в Союз Художников и попросить его телефон?– предложила Софья Николаевна.
– Я не думаю, что его личный номер раздают направо и налево. Нам могут дать телефон какой – нибудь секретарши, которая будет отвечать на звонки и принимать соболезнования.
– Зато она может дать сведения о времени похорон.
– Уже теплее…
– Ещё можно посмотреть в местной газете, – вспомнила Асенька, – в ней печатают некрологи.
– Где газета?
– Завтра к обеду принесут.
– В общем, завтра утром едем в город.
– Я возьму свой телефон и старый Егора Ивановича. Надо его подзарядить.
– Это очень хорошо, пусть будет для нашей личной связи, но в деле он фигурировать не должен.
Глава 32
Поиски художника Панина решили начать с рынка. В город отправились с утра пораньше, вчетвером – Софья Николаевна, Надежда Семёновна, Асенька и Лизавета. Молодёжь осталась дома. Надежда Семёновна, добровольно взявшая руководство их экспедицией на себя, по пути проводила инструктаж.
– Девочки, в разговорах о происшествии не должно быть никакой конкретики. Насчёт погибшей дочери художника ограничиваемся вопросом «а были ли у погибшей дети» и ведём себя так, словно интересуемся из простого женского любопытства.
Они довольно долго ходили гурьбой вдоль прилавков, выдавая себя за любительниц поболтать, готовых обсуждать любые новости и происшествия. Останавливаясь возле очередной торговки, они снова и снова заводили разговоры на тему вчерашних криминальных новостей, охали и ахали, заостряя внимание на трагедии, случившейся в доме художника, задавали наводящие вопросы и старались вовлечь в беседу тех, кто находился рядом. Однако, большинство слушателей знали о ней в рамках телевизионной передачи, либо вообще слышали впервые. Расспрашивая, удивляясь и сочувственно охая, торговки не забывали предлагать попробовать и купить свою продукцию, и дамы отправлялись дальше ни с чем, не считая потяжелевших пакетов и похудевших кошельков.
Первой запросила пощады Надежда Семёновна.
– Девочки, я уже объелась этими соленьями – вареньями. Мне нужно срочно попить воды, но сначала сходить в туалет.
– Не понимаю, зачем нужно было покупать столько капусты и огурцов, когда у меня дома полным – полно всего? – спросила Асенька.
– Откуда мне было знать?
– Я же всё время толкала тебя в бок.
– Я думала, ты толкаешься для того, чтобы я больше говорила.
– Подталкивать тебя, чтобы ты больше говорила, не нужно, скорее наоборот…– усмехнулась Асенька.
– Ася, давай сначала туалет, потом дискуссии… – взмолилась Надежда Семёновна.
– Туалет прямо перед нами. Пошли.
– Вы идите, а я подожду здесь. – сказала Софья Николаевна. – давайте сюда свои пакеты.
В ожидании подруг она бесцельно оглядывалась по сторонам. Яркое солнце, показавшееся из – за верхушек деревьев, отразилось на церковных куполах, и, ослепив глаза, навело на мысль о том, что церковные служки могут знать о предстоящих похоронах гораздо больше, чем весь этот шумливый, торопливый базарный люд.
Видимо, облегчение тела способствовало просветлению мыслей, потому что, выйдя из туалета, Надежда Семёновна провозгласила:
– Девочки мои дорогие, мне кажется, на рынке нам делать нечего. Давайте думать, что делать дальше.
– По – моему, нам нужно идти туда, – сказала Софья Николаевна, показывая на купола, – время отпевания там знают лучше всех, и тайны из этого не делают.
– А что, идея неплохая. Не понимаю, почему она не пришла в наши головы раньше. – согласилась Надежда Семёновна, – идём в храм.
Она и Лизавета бодро пошагали вперёд, заставляя своим решительным видом расступаться всех встречных. Софья Николаевна и Асенька были сразу же затёрты толпой и немного приотстали.
Путь к церкви пролегал через небольшой сквер. Они шли по широкой, расчищенной от снега дорожке, и догонять своих быстроногих товарок не спешили, зная, что дальше храма они не уйдут.
– А я и не знала, что в парке есть ещё один базар… – сказала Асенька, указывая на боковую аллею, вдоль которой стояли люди, – на рынок мы всегда подъезжаем со стороны центрального входа.
Софья Николаевна остановилась.
– Давай – ка зайдём туда на минутку.
Они пошли между двумя рядами торговцев, разложивших на складных столиках товары народного промысла в виде кухонных досок, ступок, скалок, рыболовных принадлежностей и прочей мелочи. За ними выстроился ряд переносных деревянных подставок, на которых были расставлены картины местных художников. Их хозяева стояли небольшой кучкой и вели оживлённую беседу, поглядывая на редких зевак, бродивших по их выставке. Софья Николаевна с Асей подошли к ним поближе, и, делая вид, что разглядывают картины, стали прислушиваться. С первых слов стало ясно, что разговор касается интересующей их темы.
– Упала с лестницы и свернула шею? Что – то мне не верится. Так упасть можно разве что в пьяном виде или если кто – то придаст ускорение. А она была хорошей девочкой, я её знаю…
– А я говорю, всё дело в его зяте, он такое бабло крутит, что мама не горюй. А там, где большие деньги, может случиться всякое… За наши холсты таких денег не заработаешь.
– Ну и что, что член Союза Художников? Да хоть и выставки, чтоб наторговать денег на такие хоромы, надо работать лет сто, не меньше… Я тебя умоляю… Откуда в нашем городишке столько любителей живописи?
В это время на их территорию зашел толстый господин в длинном чёрном пальто с чёрным норковым воротником и таким же чёрном норковом кепи. Его сопровождал парень с фигурой боксёра, одетый в чёрную кожаную куртку, такую же бейсболку и тёмные очки. По его настороженным оглядкам и нарочитой демонстрации своей готовности к любому конфликту нетрудно было догадаться,
