— Да, полковник.
Фанфан хотел пойти за ней.
— Нет, — отказался герцог, — пусть она оставит это вино для раненых. Славная девушка эта Нанона, — прибавил полковник, обернувшись к своим товарищам, — она относит пить раненым под неприятельским огнем.
Прискакал во весь опор адъютант маршала, все окружили его.
— Господа! — сказал он. — Голландцы соединяются с англичанами, они прекращают атаковать Антуанг и собираются между Фонтенуа и лесом Барри. Я привез вам приказ маршала держаться здесь до последней возможности.
— Будем держаться! — ответили все в один голос.
— Тогда мы уверены в победе.
— Умрем все, не отступив ни на шаг, — заверил Клиссон. — Да здравствует король!
— Да здравствует король! — повторил де Мез, пришпорил коня и исчез в облаке пыли.
— Будем ждать неприятеля и не дремать, — сказал герцог де Бирн.
Благородные полковники позвали своих офицеров и отдали им приказания, немедленно исполненные. Было одиннадцать часов. Уже шесть часов длилось сражение. Двести пушек гремели на равнине, земля была везде усыпана трупами, а день еще не кончился.
— Если англичане еще промедлят, — сообщил Клиссон, — я буду завтракать: умираю от голода.
— А уж если умереть, так лучше от пули, чем от голода.
— Эх! — вздохнул Бирн. — Если бы граф де Сен-Жермен сдержал слово, то мы позавтракали бы сегодня.
— Как, — спросил Таванн, — граф де Сен-Жермен должен был угостить нас сегодня завтраком?
— Не вас, а меня.
— С какой стати?
— Я выиграл завтрак в каваньоль для себя и для гостей, которых я приглашу. Этим завтраком он должен был угостить меня ровно через месяц — день в день, час в час, — где бы я ни был.
— Ну так что ж?
— Ты не понимаешь: я выиграл завтрак 11 апреля в одиннадцать часов утра. А сегодня 11 мая, одиннадцать часов утра, стало быть, завтрак должен быть мне подан сейчас и здесь.
— Он здесь, — сказал кто-то.
Все повернулись в ту сторону, откуда раздался голос. Ветки одного из кустов раздвинулись, и оттуда вышел изысканно одетый человек. Он любезно поклонился.
— Вы! — с изумлением закричал Бирн.
— Любезный герцог, — ответил человек, приближаясь, — сейчас без пяти минут одиннадцать. Вы видите, я не опоздал.
Все удивленно переглядывались, как будто забыв и о сражении, и об оглушительных пушечных выстрелах.
— Вы здесь! Вы! — повторил Бирн.
— Я! — ответил пришедший, державший себя так непринужденно, как будто находился в гостиной. — Что же вы находите в этом удивительного? Ведь сегодня 11 мая? В одиннадцать часов вы сядете за стол.
— Где это?
— Здесь.
— Ну, граф Сен-Жермен, если это так, я объявляю вас самым необыкновенным человеком, который когда-либо существовал на земле.
Сен-Жермен улыбнулся и ничего не ответил. Он вынул часы и сказал:
— Через три минуты будет одиннадцать часов, и вам подадут завтрак. Я надеюсь, что утренняя усталость придаст вам хороший аппетит.
— О да! В этом я могу вам поклясться!
— Я очень рад! А-а! — продолжал граф, услыхав гром пушечных выстрелов, смешанный с барабанным боем и дикими криками сражающихся. — Славный у нас будет концерт! Подавайте! — прибавил он, повернувшись.
Тотчас восемь человек появились на маленькой дорожке, которая шла от Шельды. Эта дорожка была вне опасности и служила только для сообщения между лесом и резервом, так что ее не охраняли, Четыре человека держали на плечах большой стол, прикрытый салфеткой, еще четверо несли по огромной корзине. Люди, державшие стол, остановились там, где земля была ровнее, а трава зеленее. Они поставили стол, настолько низкий, что перед ним легко можно было сесть на траве. Потом они сняли салфетку, и все вскрикнули: стол был накрыт тонкой скатертью и уставлен серебром и посудой. В это время слуги вынимали из корзин бутылки и разные кушанья. Сен-Жермен поклонился герцогу Бирну.
— Извините, — сказал он, — что не могу предложить завтрак, достойный вас, но сейчас, весьма кстати сказать, время военное!
— За стол, господа, — пригласил Бирн. — В подобной ситуации это лучший способ отблагодарить графа де Сен-Жермена.
— Только бы англичане дали нам позавтракать, — сказал Клиссон, разрезая пирог.
С завтраком покончили быстро, так как все беспрестанно ожидали, что придется выскочить из-за стола и драться с неприятелем. Сен-Жермен угощал гостей с очаровательной любезностью.
— Ей-Богу, если это наш последний завтрак, он был очень приятным! — проговорил Клиссон.
В эту минуту раздалось пение петуха.
— Полковник! — закричал прибежавший граф д’Отрош. — Английский корпус направляется к оврагу у Фонтенуа.
— Благодаря вам, граф, — сказал Бирн, — теперь мы жаждем только славы и опасностей. Вперед, господа!
Все было предусмотрено заранее: четыре батальона французских лейб-гвардейцев, два батальона швейцарских гвардейцев и полк гренадеров выдвинулись, вперед под предводительством Бирна, Куртена, д’Обстера, Клиссона, Шованна, Пейра. Остальные остались в лесу. Впереди шел граф д’Отрош, капитан французской гвардии — он знал, с какой стороны идут англичане, которым нужно перерезать путь.
— Как! — воскликнул герцог Бирн с удивлением. — Вы идете с нами, граф де Сен-Жермен?
— Разве мое общество вам неприятно? — спросил граф.
— Напротив, оно делает нам честь. Но вы в придворном платье, и у вас очень легкая шпага.
— Что за беда?
Д’Отрош подал знак остановиться. С равнины, несмотря на гром пушечных выстрелов, пробивался равномерный шум поступи множества человек. Граф де Сен-Жермен несколько отстал от первой колонны, и к нему подошел Фанфан-Тюльпан.
— Ты знаешь, что должен делать? — быстро напомнил ему граф.
— Да, — ответил сержант.
Солдаты приготовились стрелять по первому сигналу. Французский гренадер, наблюдавший за неприятелем, подошел к полковнику.
— Кто идет к нам? — спросил его д’Обстер.
— Артиллерийская бригада и пехотный корпус, — доложил гренадер.
— Надо захватить эти пушки, — оживленно сказал Бирн.
— Да, но подождем, пока батарея выйдет из оврага, — ответил Куртен, — тогда мы захватим пушки и повернем их на англичан.
— Вперед!
Начальники бросились налево, по крутому склону.
— Становись на свое место! — сказал Фанфан-Тюльпан французскому гренадеру.
Этим гренадером был Ролан, сын Даже, брат Сабины. Он повиновался и стал возле сержанта. Таванн, подошедший к оврагу, поспешно возвратился.
