висит на одной скобе. Она подёргала за дверную ручку, но тяжелая, окованная железом дверь не поддалась, видимо была закрыта изнутри. Лизавета покачала головой, и, зацепив дужку как положено, за обе проушины, крепко прижала. Замок защёлкнулся и она пошла дальше, думая как бы не забыть напомнить об этой оплошности Игнату. Ничего против этого серьёзного, уважительного парня она не имела, но прядок есть порядок.
Тем временем наша экспедиция приехала на место и остановилась поближе к опушке. Олег достал из багажника и раздал всем резиновые сапоги и рюкзаки. Переодевшись, осмотрели и поправив экипировку друг друга, двинулись в путь.
Углубляясь в лес, все вдыхали полной грудью воздух, насыщенный запахами цветущей липы и ландышей, любовались свежей густой зеленью, цветущими кустами шиповника, куртинами дикой сирени и небольшими лужайками колокольчиков. Постепенно деревья поредели и начались болота.
Родька выбрал среди валежника подходящие жерди и сделал для каждого по слеге. Весенние воды ещё переполняли землю, и кочки в болотной топи были едва видны. Первым шел Родька, нашаривая дорогу слегой, за ним шагали Катя с Олегом, а Стеша замыкала строй. Они уже приближались к косе, когда Катя заметила крупную змею, обвивающую пень, стоявший на их пути, невольно подалась в сторону, и, взвизгнув, соскользнула в топь. Оглянувшись на неё, Родька рванулся на помощь и потеряв равновесие, тоже провалился в бочаг.
– Не бойся, Катя, не бойся, – выкрикнула Стеша, суя слегу девушке, в ужасе колотившей руками по мутной жиже. – хватайся за палку! Вот так, держись крепче, я тебя вытащу! Олег, подавай слегу Родьке.
– Катя! Я сам, тащите Катю… – закричал Родька, и, опираясь о жердь, лежащую поперёк бочага, стал выползать на твёрдое место.
Катя тоже схватилась за поданную Стешей слегу. Она подтащила её ближе, где Олег достал её за воротник и вытащил на кочку. Стеша прижала мокрую, дрожащую девушку к себе.
– Всё – всё – всё, моя девочка, успокойся.
В это время среди взбаламученной болотной жижи надулся и лопнул огромный пузырь.
– Там кто – то есть, – всхлипнула Катя, – он тащил меня вниз…
– Никого там нет, – возразил Олег, – это газ.
– А Родечка, где Родечка? – не успокаивалась Катя.
– Да вот же он, твой Родечка, стоит позади Олега. С ним тоже всё в порядке.
– Катенька, Катюша, я здесь… – успокоил Родька.
– Ну вот, видишь, с ним всё хорошо. Пойдёмте дальше. Вам обоим надо побыстрее переодеться, чтобы не простудиться.
– Я боюсь, – всхлипнула Катя, – идёмте назад.
– Катенька, назад идти намного дальше, чем вперёд.
– А вперёд дддалеко?
– Нет, не далеко. Видишь вон те сосны?
– Вижу…
– Там уже твёрдая земля. Пойдём, не бойся.
Наконец болота были пройдены. Ступив на твёрдую землю узкой косы, на которой росли редкие стройные сосны, Родька схватил в объятия Катю, а Олег Стешу. Она не стала вырываться, и вдыхая исходящий от него запах душистого парфюма, с сожалением думала о том, что его порыв скорее всего вызван благополучным исходом событий, но всё равно ей было очень приятно.
– Ребята мокрые, им надо переодеться… – сказала она, и, осторожно освободившись из объятий, стала доставать из рюкзаков сменную одежду, – Катюша, Родечка, переодевайтесь, мы отвернёмся. Бросайте мокрую одежду мне, я сложу всё в пакет.
Пока Стеша отжимала и отряхивала грязную одежду, Олег взял камеру и начал снимать ландшафт, позолоченный ярким утренним солнцем, приговаривая:
– Вы только посмотрите, какая красота, а какой воздух! Всё – таки ваш прадед был умнейшим человеком и выбрал это место не зря. Конечно, в те времена не было столько машин, как сейчас, но дыма и копоти от печных и фабричных труб вполне хватало для того, чтобы люди понимали, что нужно бежать из города на лоно природы. Я бы тоже хотел, чтобы мои дети росли в таком месте.
– А сколько их у вас? – спросила Стеша.
– Сколько чего? – не понял он.
– Детей. Вы же сказали, что хотели бы, чтобы они росли здесь.
– Пока нисколько. Я имел в виду будущих детей. Ещё далеко идти?
– Нет. Осталось совсем немного.
Подойдя к развалинам, все замерли в молчании.
– Да. Здесь всё очень быстро приходит в упадок. – ответила Стеша, заглядывая в оконный проём, – Я вижу, везде всё перерыто, наверное, люди не теряют надежды найти графские сокровища. Пока была жива Родина мама, все боялись охранявшей её стаи и обходили это место стороной.
– Охранявшей стаи? – удивился Олег, – это что, такая легенда?
– Нет, не легенда. Ангелия рассказала мне о том, что ещё при жизни Аглаи Тумановой сторож принёс в имение раненного волчонка. Аглая его выходила и приручила. Всё это время стая находилась где – поблизости. Волчонок её посещал и приводил за собой своих братьев, а люди их прикармливали. Постепенно стая к ним привыкла и даже защищала от разбойников, являвшихся сюда в поисках клада.
– Невероятно! – воскликнул Олег, – что ещё рассказала вам эта чудесная женщина?
– К сожалению, не так много, как хотелось бы. Она умерла буквально через пару часов после нашего знакомства. В то время ей было около ста лет.
– Очень, очень жаль.
Они медленно шли за Олегом, наблюдая, как он снимает развалины здания с разных ракурсов и расстояний, пока не приблизились к оконному проёму, за которым находилась комната с камином.
– А вот эта комната стоит особого внимания, – сказала Стеша, – посмотрите пожалуйста сюда, вам будет очень интересно.
Родька, шедший впереди всех, услышал изнутри какой – то шорох, и, встав коленом на разрушенный подоконник, заглянул внутрь. Неожиданно из камина, скрытого разросшимся кустарником, вырвалась быстрая серая тень и бросилась на него. От неожиданности он упал навзничь, а Катя завизжала от страха. Олег схватил штатив и, подбежав ближе, замахнулся им изо всех сил.
– Не надо!!! – закричала Стеша, хватая его за руку.
Она узнала в волчице Машку, подросшую и заматеревшую, но не забывшую своего друга.
– Нееет! – закричал Родька, отбивая рукой ослабленный Стешей удар, нацеленный в спину Машки, облизывавшей его лицо.
– Не надо… – повторила Стеша, глядя на удивлённого Олега, – не надо её бить. Это Родечкина волчица. Катенька, пожалуйста успокойся.
– Родечкина? – не поверила Катя, – Как Родечкина?
– Да, Родечкина. Её зовут Машка. Он вырастил её из маленького щенка и она до сих пор его помнит.
Спохватившись, Олег включил камеру и начал щёлкать затвором, стараясь снять как можно больше редкостных кадров Родьки в объятиях волчицы. Когда он поднялся, Машка пару секунд постояла, прижавшись боком к его ноге и глядя на пришедших с ним людей, словно запоминая их лица, затем повернулась и прыгнула назад в окно.
– Жаль, что она убежала,.. – вздохнул Олег.
Стеша, успевшая разглядеть во время прыжка отвислое брюхо и увеличенные соски волчицы, сказала:
– У неё там щенки. Давайте не будем им мешать.
Катенька подбежала к Родьке, стала обнимать и вытирать его мокрое, облизанное Машкой, лицо. Стеша заметила, что он кривится от боли в затылке, ушибленном при
