Именно в эту минуту сын Каспера Берната понял наконец, что и как ему следует делать. Приобретя в Краковской академии достаточно знаний, чтобы не посрамить перед лютерцами Польши, он проберется к Ретину, а тот наставит его, каким образом лучше всего проповедовать учение Коперника. Сжав побелевшие пальцы, мальчик мысленно дал себе клятву, что этому делу он посвятит всю жизнь. А поскольку он был сыном и внуком Бернатов, надо думать, что от них он унаследовал умение держать клятву!
Усталый, весь посеревший, сидел Тидеман Гизе, постукивая пальцами по столу, когда Каспер Бернат отважился произнести слова, которые давно вертелись у него на языке.
– Вы забыли, ваше преосвященство, упомянуть еще одно имя, – сказал он тихо.
А сам подумал: «Не этот ли человек на протяжении долгих лет был опорой отцу Миколаю во всех его горестях, не он ли в записях своих осветил как подобает мужество и распорядительность Коперника во время обороны Ольштына, не он ли, наконец, доходил до ссор, настаивая, чтобы Коперник издал свои труды! Конечно, Тидеман Гизе не менее других имеет право на внимание биографа Коперника!»
– Нет, я не забыл, – отозвался отец Тидеман, – я только собираюсь с мыслями, чтобы должным образом отметить, как благостно отразились на воззрениях отца Миколая узы, их связывающие.
Не замечая удивленных взглядов, епископ хелмский продолжал:
– Имя это он носил в сердце с самых ранних своих лет, слушая рассказы о Союзе Ящерицы,[67] в рядах которого боролся с врагами Польши его отец, имя это согревало его, когда он переваливал с братом Анджеем через снежные Альпы, имя это он шептал с нежностью и тоской, когда враги Ваценрода упрекали епископа в том, что племянник его забывает среди роскоши и нег Италии свою родную страну… С именем этим для Миколая было связано представление о высшем проявлении гуманизма, о независимости науки, о расцвете искусства… Где еще могли найти себе пристанище такие изгнанники, как Конрад Цельтес и подобные ему?! Не от нее ли заимствовал Миколай лучшие свои порывы? Это она наставляла его, направляла, это она окрыляла его мысли, это она водила его рукою, когда он ночью производил свои вычисления во славу ее… Это она благословляла его на труды и подвиги…
Вацек слушал и думал: «О ком же говорит отец Тидеман? О матери отца Миколая, пани Барбаре Коперниковой?»
Но мальчик отлично помнил, что Коперник рано был разлучен с родным домом…
А отец его и дядя сидели молча и с благоговением внимали словам отца Гизе. Они уже не переглядывались изумленно, мысли их и рассуждения текли согласно с мыслями и рассуждениями говорившего.
Отец Гизе продолжал:
– Пусть темные, глупые люди – невежды и завистники – много стараний приложили для того, чтобы отравить эти светлые чувства, расторгнуть эти священные узы, пусть пытались они представить Коперника одиноким звездочетом, ни о чем, кроме планет своих, не помышляющим, пусть представители шляхты и королевского двора не удосужились даже отдать последний долг перед его разверстою могилой, но она-то, она в сермяге и лаптях, рыдая и ломая руки, в слезах брела за его гробом!
И умственным взором своим я предвижу то время, когда она сможет воздвигнуть ему усыпальницу, превыше Парфенона и Пропиллей, превыше храма Дианы Эфесской! Ибо не из мрамора и не из золота воздвигнут ее заботливые и трудолюбивые руки! Храмом разума назовут ее люди!
Потому что она, та, которую всю жизнь носил Миколай в своем сердце, тоже никогда не забудет своего великого сына! И человек, сподобившийся приняться за жизнеописание Коперника, самыми большими буквами впишет в биографию ученого ее имя.
Теперь уже и Вацек понял, о чем говорит отец Гизе.
– Золотыми буквами, подобными тем, кои с любовью и тщанием выводили некогда в старинных рукописях прилежные переписчики, будет занесено в жизнеописание Коперника твое дорогое для каждого истинного патриота, твое милое и нежное имя – Польша!
Старинная студенческая песня.
Молчание! (лат.)
Вуек (польск.) – дядечка, дяденька. Здесь и дальше Каспер употребляет его как имя собственное.
Птолемей Клавдий (II в) – знаменитый древнегреческий ученый, сочинения которого в области астрономии, географии, оптики имели огромное значение для развития многих наук.
Аристотель (384–322 до н. э.) – величайший древнегреческий философ, астроном, математик. Имел огромное влияние на всю средневековую науку.
Филолай (V в. до н. э) – древнегреческий философ, ученик Пифагора.
Зеленый праздник – троица.
Пурбах (1423–1461) – австрийский математик и астроном.
Региомонтан (1436–1476) – выдающийся немецкий математик и астроном.
Реверендиссиме – досточтимый.
Одесную (славянск.) – справа.
В Утрехте в те времена вырабатывался лучший в Европе бархат.
Бискуп – так в просторечии назывался епископ.
Кашубы – поляки, жители польских приморских воеводств, а также областей, принадлежавших Тевтонскому ордену.
Быдло (польск., ускраинск.) – скотина.
Фляки – национальное польское кушанье.
Бонинконтри, да Сан-Миньято Лоренцо – известный римский астролог XVI века.
Лаврентиуш (Лаврентий) Корвин (1469–1527) – воспитанник Краковского университета, друг Коперника, поэт, философ.
Каноник Водка – польский ученый, профессор звездных наук Болонского университета. Даты его рождения и смерти неизвестны.
2Профессор Войцех из Брудзева (Брудзевский) (1435–1494) – выдающийся польский астроном.
Во времена Коперника термину «аксиома» придавалось другое значение: не «истина, не требующая доказательств», а «научное положение».
Здоровый дух в здоровом теле (лат.).
Речь идет о Христофоре Колумбе.
Так в католических странах в быту называют распятие.
Доннер-веттер (нем.) – ругательство, нечто вроде «черт возьми», а дословно – «гром и молния»,
