— Но все, что вы говорите, может означать, что вы, ваше величество, хотите отделаться от меня! — ответил Генрих с тонкой улыбкой.
— Полно, — возразил король. — Просто я подумал, что у тебя здесь могут быть неприятности и что Марго никогда не бывала в Наварре… Тебе следовало бы свозить ее туда!
— О, я не прочь бы, ваше величество, но…
— А, так ты хочешь поставить какие-то условия?
— Только одно, ваше величество: я хочу одновременно увезти с собой и жену, и ее приданое — Таков обычай!
Карл IX подскочил на месте и издал какой-то неопределенный звук.
— Ну да, — улыбаясь, продолжал Генрих, — мне обещали в приданое за Маргаритой город Кагор и сто тысяч экю. Я нуждаюсь в данный момент в деньгах, ну а Кагор округляет мои владения!
Крильон наклонился к уху короля и шепнул:
— Человек, который способен требовать напрямик свои деньги, не может быть заговорщиком, ваше величество!
Наступила минута общего молчаний. Наконец король заговорил:
— А, так ты хочешь вступить во владение приданым?
— Но мне кажется, что это вполне естественное желание, ваше величество, тем более что я нуждаюсь в деньгах. У меня имеются долги…
— Когда женишься, всегда имеешь долги, — сентенциозно заметил король.
— Кроме того, — продолжал Генрих, — мне приходилось слышать от покойной матушки, что нам, наваррским королям, Кагор необходим так же, как воздух птицам или вода рыбам!
— Вот как? Ну, а если бы ты не женился на моей сестре?
— Тогда мне пришлось бы забрать Кагор с оружием в руках! — ответил Генрих с хитрой улыбкой.
Карл IX покатился со смеху, которому вторил Крильон. Давно уже прошли для Франции те времена, когда какой-нибудь суверенный королишка мог отобрать такую первоклассную крепость, как Кагор…
— А ведь наваррский король действительно способен сделать это, ваше величество! — задыхаясь от смеха, сказал герцог Крильон.
— Ну, по счастью, в этом не представляется никакой надобности, — продолжал Генрих, — так как вы, ваше величество, отдадите мне Кагор добровольно.
— Ты думаешь? — ответил Карл IX. — Гм… Надо тебе сказать, что Кагор нужен мне самому!
— Да, но вы, ваше величество, обещали мне его, — спокойно возразил Генрих, — и я настолько верю монаршему слову, что готов терпеливо ждать здесь, пока вашему величеству будет благоугодно сдержать свое обещание.
С этими словами Генрих простился и ушел.
— Ну-с, — сказал тогда король, обращаясь к Крильону, — что ты думаешь об этом, герцог?
— Я думаю, государь, что наваррскому королю придется долго прожить в Париже и что вы не будете в состоянии уговорить его отправиться восвояси, пока…
— Да что ты мелешь, Крильон! Где же мне, по-твоему, взять те сто тысяч экю, которые ему обещаны?
Крильон не успел ответить, как вошел паж Готье.
— Ваше величество, — сказал он, — ее величество королева-мать просит ваше величество принять ее величество!
— Пусть войдет! — приказал Карл.
— Ах, черт возьми, государь, — сказал тогда Крильон, — а я-то хотел без помехи сообщить вашему величеству кое-что относительно Рене!
— Не беспокойся, герцог, на этот раз я не уступлю! Екатерина вошла в комнату бледная и грустная. Она ласково поздоровалась с Крильоном, и последний подумал: «Черт возьми! Я предпочел бы взгляд, полный злобы! Когда королева настроена добродушно, значит, она уверена в победе!»
— Ваше величество, — сказала королева, — я очень счастлива, что мне удалось открыть ваши глаза на истинных врагов монархии и трона. Теперь же, когда я не нужна вам более, я пришла просить разрешения вернуться в замок Амбуаз.
— Что такое? — удивился король, заподозривший, что за этим что-то должно крыться.
— Я имела смелость просить ваше величество выслать наваррского короля из Франции. Теперь я вижу, что была не права, и почтительнейше прошу ваше величество не чинить королю Генриху никаких неприятностей!
— Полно, ваше величество, — сказал король, — играйте-ка со мной лучше в открытую! Вы хотите добиться помилования Рене, не так ли?
— Нет, ваше величество, я отказываюсь долее защищать Рене. Мне пришлось случайно убедиться, что, в сущности говоря. я одна только и защищаю его, и я подумала, что, быть может. меня ослепляет личная привязанность. Монарх не может следовать голосу сердца вопреки желанию всего народа. Поэтому-то я и решила предоставить Рене его участи.
— Мне кажется, вы совершенно правы, действуя так, ваше величество, — сказал король. — Значит, решено: Генрих остается в Лувре, а Рене будет колесован!
— Вы единственный хозяин во Франции, ваше величество, — покорно ответила Екатерина.
— Великолепно, — сказал король, — это дает мне экономию в сто тысяч экю плюс еще первоклассную крепость!
Королева не поняла ничего в этом восклицании и хотела попросить объяснения, однако король продолжал:
— Вы же, государыня, останетесь возле меня, так как я нуждаюсь в ваших советах!
«Я был прав! — мрачно подумал Крильон. — Королева что-то затеяла и рассчитывает на успех. Будет произведена отчаянная попытка спасти Рене. Ну, смотри, Крильон, держи ухо востро!»
Мы оставили пажа Рауля запертым в комнате Нанси. Сначала он терпеливо дожидался возвращения девушки, но потом ему стало скучно. От нечего делать он решил понаблюдать за королевой Екатериной и с этой целью вывернул знакомый ему квадратик паркета и лег на пол, чтобы приникнуть глазом к потайному отверстию.
С первого взгляда ему показалось, что комната королевы Екатерины совершенно пуста, но, приглядевшись повнимательнее, он заметил, что в углу съежилась какая-то человеческая фигура. Это была полуобнаженная женщина с распущенными черными волосами и дико блуждающими глазами. Приглядевшись повнимательнее, Рауль узнал Паолу.
— Готов держать пари, что Нанси ничего не знает об этом! — пробормотал он.
Послышался треск отпираемого замка, и в комнату вошла Нанси.
— Вот любопытный! — сказала она.
— Тише! — остановил ее паж. Нанси засмеялась и сказала:
— Вот и видно, что ты вернулся из провинции! Иначе ты знал бы, что королева Екатерина переселилась в соседнюю комнату, так как ей было слишком жарко в этой летом!
— Очень возможно, а все-таки посмотрите-ка! — ответил Рауль.
Нанси опустилась на колени и посмотрела в отверстие. Хотя она и знала от Крильона, что прошлой ночью три неизвестных кавалера в сопровождении замаскированной дамы вырвали у бродяг дочь Рене Флорентийца, но ее поразила смелость королевы, решившейся припрятать девушку в самом Лувре. Тем не менее она затаила в себе удивление, взяла Рауля за руку, оттащила его от смотрового отверстия, закрыла последнее и важно сказала:
