— А что, если использовать ризу Богоматери? — предложил Фома. — Помните, вы сами говорили, что она защищает от всяческих врагов и напастей.
— Говорил, то я говорил, — несколько сомневающимся голосом произнёс Фотий, — только там за стенами варваров превеликое множество. Вряд ли какая-то риза сможет им помешать ворваться в город. Вот, если бы наша армия была здесь, вот тогда и риза могла бы подействовать. А так….
— Что-то я вас не понимаю, Ваше Святейшество, — удивился Фома. — В Святом Писании сказано, что Фома не верил в силу Господа, за это его и прозвали Неверующим. А у нас с вами наоборот получается. Меня зовут Фома, а я верю в то, что риза Богоматери может помочь, а вы не верите.
— Ну, ладно, не умничай, — прервал его патриарх. — Скажи лучше, как ты её собираешься использовать. На головы варварам её, что ли бросать будешь, или сам в неё завернёшься? Только вряд ли это тебе поможет.
— А что, если её окунуть в море, — предложил Фома, — и попросить Господа, чтобы он сделал бурю на море. Вот флот язычников и потонет. И нашим воинам будет легче отражать штурм.
— Делай, что хочешь, — махнул рукой патриарх. — Только я к этому не причастен. Да над нами люди смеяться будут, если увидят, как я полощу ризу в море. Ещё подумают, что я на старости лет совсем из ума выжил. Пойду я лучше помолюсь в храм. По крайней мере, всем будет понятно, что я занимаюсь своими прямыми обязанностями в тяжёлую для города минуту.
— А я пойду к морю, — сказал Фома. — Так я возьму ризу Богоматери с вашего позволения?
— Да бери уже, — разрешил Фотий. — Всё равно, если язычники захватят город, то она уже никому не понадобится.
Князь Аскольд стоял на возвышенности и смотрел на Царьград. Всё его войско расположилось у подножия холма, и дожидалось приказа своего князя на штурм города. Высокие крепостные стены Царьграда были сделаны из камня, и достигали вверх до десяти метров. Через каждые сто метров находились сторожевые башни. В зубцах на стенах были сделаны бойницы, для безопасной стрельбы из луков. Перед Царьградом с той стороны, с которой собирался напасть на город Аскольд, располагалось открытое поле.
«Хорошо, что Дир ударит по городу с моря, — размышлял Аскольд, восхищённо взирая на мощь крепостных стен Царьграда. — А то я могу всех своих воинов потерять на такой открытой местности».
Князь подозвал к себе воеводу Звенислава и приказал:
— Пора разводить сигнальный костёр, чтобы князь Дир понял, что мы уже на месте и готовы к штурму.
— Надо бы погодить, князь, — посоветовал Звенислав.
— А что такое случилось? — удивился Аскольд. — И так уже времени потеряли много потеряно. Солнце уже встало, сейчас самое время ударить по городу, если мы хотим до вечера захватить городскую стену.
— Не нравится мне вон та туча, — проговорил Звенислав, и указал рукой в сторону моря.
Аскольд посмотрел туда и заметил, что далеко на горизонте появилось небольшое чёрное облачко. Но солнце продолжало ярко светить, согревая землю весенним бархатным теплом.
— Если мы сейчас начнём штурм, — сказал Аскольд, — то Дир успеет подойти к берегу. Из такой маленькой тучки большой беды не будет. Разжигайте сигнальный костёр, да побольше бросайте в него сырой травы, чтобы Диру хорошо было видно дым.
Монах Фома покинул пределы крепости и спустился на берег к с самому морю. Стража пропустила монаха, так как знала его в лицо. О Фоме в Царьграде давно ходили слухи, что он ни в своём уме. Но его все жалели и сочувствовали его горю, так как он был человек безобидный и тихий. Одно слово — Блаженный. Фома развернул ризу Богородицы, которая хранилась в Царьграде с незапамятных времён, и опустил её в воду. Монах старательно пытался сообразить, что же ему надо говорить при таких обстоятельствах?
«Может, прочитать какую-то молитву? — подумал Фома. — Или произнести какое-нибудь заклинание? Нет, какое ещё заклинание. Я же не колдун какой-нибудь. Да это и церковь запрещает, чтобы колдовать. Вот, понял. Надо попросить Богоматерь, чтобы она защитила наш город от язычников. А молитва здесь ни при чём. Разве что «Отче Наш» прочесть. Эта молитва подходит ко всем случаям в жизни».
Фома поболтал ризой в воде и сказал:
— Матерь Божья, сжалься над нами грешными и защити город Царьград от язычников, которые хотят порушить его. Ведь, если они разрушат город, то и храмы Божьи все порушат. И нам недостойным негде будет тебя прославлять.
После этого Фома три раза прочёл молитву «Отче Наш».
Князь Дир увидел, подымающийся вверх столб сизого дыма справа от Царьграда, и проговорил:
— Воевода Истр, передай мой приказ на все ладьи, чтобы они подходили к берегу, а воины приготовились к высадке и штурму города.
— Князь Дир, посмотри, что твориться на небе позади нас, — взволновано произнёс Истр. — Похоже, что скоро начнётся ураган. Вон, какая туча идёт.
Дир оглянулся и увидел, что позади его флотилии, всё небо покрылось чёрными тучами так, что даже солнца не было видно.
— Нам надо сейчас отойти подальше от берега, — предложил Истр, — а не приближаться к нему. Потому как, если начнётся шторм, то наши корабли разобьёт о берег в щепки.
Дир некоторое время молчал, пытаясь сообразить, что ему делать. С одной стороны он понимал, что воевода Истр был прав. Ведь любому моряку известно, что во время шторма безопаснее держаться подальше от берега. А Дир был опытный мореплаватель. Но с другой стороны князь видел условный сигнал, который подавал ему Аскольд. А это означало, что он начинает штурм города с суши, и без поддержки Дира ему придётся туго. Князь ещё раз взглянул на небо и уверенно проговорил:
— Идём к берегу. Если мы поторопимся, то успеем высадиться ещё до начала шторма. Вперёд на Царьград. Ребята, а ну, навались на вёсла, дружно. И раз, и раз.
Ладьи быстро заскользили по водной глади, пытаясь оторваться от нависшей над ними чёрной небывалых размеров тучи.
Более двух часов отряд князя Олега, не жалея своих лошадей, пытался догнать кортеж, в котором ехала княгиня Ангельда. И вот, когда солнце приблизилось к горизонту на западе, окрасив там небо и снег в багровый цвет, воевода Караган заметил впереди на дороге маленькие силуэты всадников.
— Похоже, что это они, — сказал Караган, обращаясь к Олегу. — Надо прибавить ходу, иначе, до темноты мы их не догоним.
— Прибавлять ходу не будем, — возразил Олег. — Наши лошади и так уже устали. Если их ещё подстегнуть, то они попадают. Тогда мы уже никого не догоним. Никуда они не денутся. Только бы они нас раньше времени не заметили. У них кони свежие. Запросто уйдут от нас, если захотят.
