Он взглянул на стену, на камни фундамента, затерявшиеся в траве, на упавшую балку главного зала, теперь уже почти сгнившую.
— Я нахожусь в княжестве Ямакава.
— Да, — подтвердила Кими. — Наш господин — князь Хиромицу. Он — не очень влиятельный князь, но он — союзник…
— Князя Киёри, — сказал старый монах.
— Да, князя Акаоки, — сказала Кими, — пророка, который видит будущее, и потому никто не сможет победить его в битве. Если, конечно, битвы начнутся снова. Но все говорят, что начнутся.
— Я вернулся, — сказал старый монах. — Я был здесь настоятелем… Когда ж это было? Двадцать лет назад? Или все-таки десять? — Он хмыкнул. — Я построил здесь хижину. И даже довольно крепкую. А потом я отсюда исчез — как и она.
Теперь Кими точно знала, что Дзенген — умалишенный. Сколько она помнила, тут всегда были развалины. Правда, конечно, ей всего шесть лет… Так что может, оно и так. Но не очень верится.
— Я отстрою этот храм, — сказал старый монах, — собственными руками, и на этот раз — как следует.
— Я бы на твоем месте не стала этого делать, — сказала ему Кими. — Делать что-нибудь без разрешения — это серьезное оскорбление. Тебе нужно получить разрешение князя Хиромицу, и еще разрешение старшего настоятеля секты, к которой относится этот храм. А я даже толком не знаю, какой секте он принадлежал, и существует ли она до сих пор.
— Я получу необходимые дозволения, — сказал старый монах.
Хотя он счастливо улыбался, по щекам его покатились слезы. Кими убедилась, что он и вправду последователь дзенских патриархов: все ведь знают, что последователи этой загадочной религии, в особенности те, кто достиг высот, часто плачут и смеются одновременно. Правда, это еще не значило, что он не может при этом быть умалишенным.
— Я столь бесцельно бродил так много лет, — сказал он, — и вот обнаружил, что совершенно ненамеренно вернулся туда, где мне следует находиться. Моя благодарность не знает границ.
Он опустился на колени, обратившись лицом к сгнившей балке, и простерся ниц.
Затем он написал письмо и отдал его Кими, для пересылки в замок князю Хиромицу. Кими доверила письмо Горо, способному пробежать несколько миль без остановки. У Горо было очень скверно развито чувство направления, но замок князя находился недалеко, на конце северной дороги, и даже Горо мог найти дорогу туда без труда. Кими боялась, что письмо Дзенгена повлечет за собою неприятности, и вместо разрешения его постигнет наказание. Но старик настаивал на своем, хоть она его и предупредила. Что еще она могла сделать?
Две недели спустя Кими показалось, что худшие ее страхи начинают сбываться. Приехали конные самураи, отряд из двадцати человек, и потребовал к себе деревенского старосту. Возглавлял отряд свирепого вида мужчина, который, казалось, готов был убить всякого, кто попадется ему на глаза.
— Где монастырь Мусиндо? — спросил он у рухнувшего ниц старейшины.
Старейшина вытаращил глаза и уронил челюсть. Он снова стукнулся лбом об землю и ничего не сказал.
Командир самураев повернулся к одному из своих людей и велел:
— Таро, отруби ему голову. Может, его преемник будет отвечать проворнее.
— Слушаюсь, господин Сэйки.
Кими, припавшая к земле вместе с прочими детьми, приподняла голову и увидела, как самурай, которого назвали Таро, слез с коня и достал меч из ножен.
— Подождите, господин самурай! — сказала Кими. — Я покажу вам дорогу!
Господин Сэйки смерял ее гневным взглядом. Кими в страхе вновь уткнулась лицом в грязь. И кто ее только за язык тянул? Она же даже не любит старейшину Танто. Он вечно бранится и всеми помыкает. И она точно не уверена, что развалины Му-как-его-там — это тот самый монастырь Мусиндо, который нужен господину. Вот теперь и она тоже останется без головы.
— Эй, ты, девчонка! — скомандовал господин Сэйки. — А ну, вставай!
Дрожа всем телом, Кими повиновалась. Она очень надеялась, что не описалась от страха. Умереть — одно дело. А когда над тобой при этом смеются — совсем другое. Рядом с ней поднялся Горо, потому что он всегда делал то же самое, что и Кими.
— Идиот, — возмутился господин Сэйки, — ты зачем встал? Я не велел тебе подниматься?
— Почтенный господин, — сказала Кими, — он на самом деле идиот, и ничего не соображает.
У одного из самураев отряда вырвался смешок. Самурай сумел его подавить — но господин Сэйки уже его услышал.
— Хидё, будешь дежурить по конюшне, пока я не отменю приказ.
— Да, господин, — отозвался Хидё, которому явно больше не было смешно.
— Показывай дорогу, девчонка, — распорядился господин Сэйки.
— Да, почтенный господин, — Кими поклонилась и двинулась вперед. Горо повторил ее движения, с запозданием на мгновение.
Кими очень надеялась, что если самураи и вправду приехали за старым Дзенгеном, то они только арестуют его, но не станут казнить. Для последователей учения дзен тюремное заключение и пытки были не так страшны, как для прочих людей, поскольку их монастыри и так мало чем отличались от тюрем — во всяком случае, так слыхала Кими. Их там морят голодом, бьют, лишают сна и заставляют целыми днями пялиться в стену. А если кто-то шелохнется или издаст звук, старший монах орет на него и бьет его палкой. Тому, кто засыпает, отрезают веки, а тому, кто не может усидеть в позе лотоса, ломают ноги. Если это так, то Дзенген будет в тюрьме, как дома. Кими бежала вместе с Горо к развалинам и надеялась на лучшее.
Но то, что произошло, потрясло ее воображение.
Когда самураи подъехали к развалинам, старик Дзенген сгребал граблями траву. Завидев их, он отложил грабли и поклонился, сложив руки в гассё.
Отряд остановился, все самураи, включая господина Сэйки, быстро спешились, опустились на колени и склонились в земном поклоне.
— Князь Нао, — сказал господин Сэйки, — князь Киёри, господин Сигеру и господин Гэндзи шлют вам свои наилучшие пожелания. Они просят, чтобы вы поставили их в известность, когда вы будете готовы принять гостей, и они тут же приедут.
— Спасибо, господин Сэйки, — отозвался старый Дзенген, — но я уже не князь, и того, кто был когда-то Нао, нету более. Я — Дзенген, идущий по Пути Будды, и не больше.
Господин Сэйки поднял голову и улыбнулся.
— Ну, может, все-таки немного больше.
Он махнул рукой. Таро выскочил вперед и с низким поклоном вручил Дзенгену свиток в футляре.
— По распоряжению верховного настоятеля секты Мусиндо вы вновь назначаетесь настоятелем этого монастыря.
Дзенген улыбнулся.
— Вот это да!
— Мы останемся здесь и поможем вам восстановить монастырь, преподобный настоятель. Князь Хиромицу дал нам дозволение нанимать в деревне столько работников, сколько потребуется.
