XXXI
Вот что случилось.
Четыре часа спустя после бесплодных розысков Фульмен, Армана и Фредерика Дюлонга в покинутом доме на площади Эстрапад, иначе говоря в час ночи, по улице Медицинской Школы ехала карета и остановилась у подъезда дома, о котором говорил студент медицины.
Из кареты вышли два человека и приказали кучеру подождать.
Они были высокого роста, вооружены толстыми палками и одеты в голубые сюртуки и гусарские брюки; их длинные усы и густые бакенбарды делали их похожими на агентов полиции, не носящих формы, которым приказывают сторожить по ночам на улицах, а иногда даже производить аресты.
Они позвонили. Несмотря на поздний час, дверь немедленно отворилась. N 59 был большой меблированный отель, населенный студентами. Звонившие поднялись на антресоли, где находилась контора хозяйки отеля, толстой пожилой женщины с претензиями на молодость, носящей кольца на всех пальцах, пеньюары из светлых материй и волосы, завитые локонами, и называвшейся благозвучным именем: госпожа Бевуаль. Госпожа Бевуаль собиралась уже выйти из конторы, потому что все ее жильцы вернулись домой, когда раздался звонок, и она увидала две мрачные фигуры своих ночных посетителей. Увидав их, впечатлительная госпожа Бевуаль попятилась назад: они произвели на нее действие головы Медузы.
– Сударыня, – сказал один из них, приложив палец к губам, – будьте добры, не шумите и выслушайте нас.
Госпожа Бевуаль продолжала пятиться и, как автомат, жестом пригласила их сесть, так велико было ее волнение.
– Вы, конечно, догадываетесь, кто мы? – спросил все тот же агент.
Хозяйка отеля, дрожа, кивнула головой.
– Хорошая репутация вашего дома, – продолжал полицейский, – ставит нам в обязанность сохранить в тайне тяжелое поручение, возложенное на нас.
– Боже мой, господа, – пробормотала госпожа Бевуаль, к которой наконец вернулась способность говорить, – мой дом пользуется доброй славой… мои жильцы также, и я отвечаю за них, как за самое себя… и я не вижу причины…
– Извините, сударыня, – строго перебил ее один из агентов, – я должен вам заметить, что мы избегаем всякого шума, всякого скандала и советуем вам, в ваших же интересах, отвечать нам без утайки.
– Господи, Господи! – бормотала растерявшаяся хозяйка отеля.
– Все ли ваши жильцы вернулись?
– Но… я не знаю…
– Берегитесь солгать!
– Да, господа, они вернулись…
– Одного из них зовут Эмиль Дюпор?
– Ах, господа, – пробормотала г-жа Бевуаль, – это очень хороший молодой человек.
– У него в данное время находится особа по имени Блида…
– Ах, – вскричала госпожа Бевуаль, растерянное лицо которой вдруг успокоилось, – если вы ищите ее… то это мне безразлично!
– Да, ее! Возьмите свечу и проводите нас в комнату Эмиля Дюпора.
Госпожа Бевуаль повиновалась и, идя впереди, указывала дорогу.
Студент, которого звали Эмилем Дюпором, жил на пятом этаже в маленькой квартире, состоявшей из двух комнат: крохотной залы и еще меньших размеров спальной.
Луч света, выходивший из-под двери, дал понять госпоже Бевуаль и ее спутникам, шедшим на цыпочках, что студент дома. Эмиль Дюпор, которому вскоре предстояло держать экзамен, сидел у стола и зубрил вовсю, а у камина приютилась женщина и читала книгу; судя по желтой обложке, это был роман.
Эмиль Дюпор был еще совсем юноша, лет двадцати, словом, красивый малый.
Что же касается Блиды, то она заслуживает более подробного описания. Блида была маленькая белокурая женщина, розовая, нежная, с большими, с косым разрезом глазами, маленькими ногами и руками, с милым и немного мечтательным личиком; вечером при свете лампы, несмотря на то, что ей было уже за тридцать пять лет, ей можно было дать всего только лет двадцать пять.
Госпожа Бевуаль тихонько постучала в дверь.
– Кто там? – спросил студент, подумавший, что к нему пришел кто-нибудь из соседей, потому что благодаря табльдоту, заведенному чувствительной госпожой Бевуаль, все жильцы ее уже давно между собою перезнакомились.
– Эмиль, не отворяй, – сказала Блида под влиянием какого-то предчувствия.
– Это я, мадам Бевуаль, – нежно пролепетала хозяйка отеля.
– Откройте, – сказала успокоенная Блида.
Студент встал, пошел отворить и сделал шаг назад, увидев позади хозяйки мрачные фигуры двух неизвестных лиц, которых он также принял за полицейских агентов. Но не успел он вскрикнуть, предупредить Блицу или обнаружить как-нибудь иначе свое удивление, как один из них грубо отстранил госпожу Бевуаль, вошел и сказал студенту:
– Сударь, не поднимайте шума… это бесполезно… притом у нас дело не к вам.
Даже самый честный человек, совесть у которого совершенно чиста, не может без волнения видеть людей, являющихся к нему в полночь, во имя закона. Волнение Эмиля Дюпора было так велико, что он не находил слов, чтобы ответить им, не мог сделать движения и стоял пораженный и, по-видимому, спрашивая себя, бредит он или видит все наяву. Что касается Блиды, то она стояла бледная и дрожащая и растерянно смотрела на полицейских агентов. Один из них, взявший на себя обязанность дать объяснение, взглянул на нее и сказал:
– Сударыня, вас зовут Луизой Гато, по прозванию Блида?
– Да, сударь, – пробормотала Блида, совершенно не обладавшая смелостью женщин ее сорта.
– Внизу нас ждет карета, не угодно ли вам последовать за нами?
– Последовать за вами?
– Да, сударыня.
– Но я ни в чем не виновата… я не совершила ничего преступного… я…
– Тс! – остановил ее человек с длинными усами: – Вы объяснитесь где и когда следует.
– Однако! – в свою очередь вскричал Эмиль Дюпор, к которому вернулось присутствие духа, – это ошибка, господа, эта дама у меня… я отвечаю за нее…
– Отлично, милейший господин Эмиль, но не мешайте в деле, вы этим только повредите. Если эта дама невиновна – там увидят.
– Но, наконец, в чем же меня обвиняют? – пробормотала Блида, вырываясь от второго мнимого агента.
– Вам все объяснят, идемте…
Блида хотела защищаться и кричать, но один из полицейских сказал ей:
– Если вы будете сопротивляться, то я кликну в окно моих людей, которые ждут внизу, и вас свяжут по рукам и по ногам… Если вы будете кричать, вам засунут в рот платок и заставят замолчать.
– Ну, хорошо! – сказала Блида, немного успокоившись. – Не надо употреблять насилие, я последую за вами.
Она протянула руку студенту, пораженному ужасом, и позволила увести себя агентам. Спускаясь по лестнице, они держали за руку молодую женщину, потом открыли дверцу кареты, помогли ей сесть и сами поместились рядом с нею. Карета помчалась.
Один из полицейских преспокойно вынул из кармана кинжал, лезвие которого мелькнуло перед глазами Блиды при свете каретного фонаря.
