— Кассандра, пожалуйста, принеси нам попить. Наверное, нашего гостя мучит жажда.
Из дверей появилась уже знакомая Лисандру девушка и подошла к ним, держа в руках поднос, на котором стояли две деревянные чашки и терракотовый кувшин. Поставив поднос на стол, она начала разливать воду, сердито глядя на одну из чаш.
Девушка явно не собиралась поднимать глаз. Выполнив просьбу Сарпедона, она ушла.
— Тебе придется извинить мою внучку. Она никогда не прислуживала илотам. — Сарпедон улыбнулся. — И, надеюсь, никогда не станет этого делать!
Лисандр почувствовал досаду, но понимал, что не в праве возразить. Стоит ли? Сарпедон прав — спартанцы не должны прислуживать илотам.
Он подождал, когда эфор возьмет чашу, затем поднес к губам свою. Вода была приправлена мятой. Лисандр с жадностью выпил всю воду. Сарпедон снова наполнил его чашу.
— Думаю, ты догадываешься, почему я пригласил тебя… Лисандр, — заговорил он. — Тебя пришлось разыскивать почти все утро, но мои люди справились со своим поручением. К тому же твое лицо заметно в толпе. — Язык Лисандра нащупал болезненный порез на внутренней стороне губы. Сарпедон продолжал: — Покажи мне еще раз тот драгоценный камень.
— Не могу, — ответил юноша. — Его украли.
Сарпедон приподнял брови, и Лисандр понял, что эфор не намерен шутить.
Лисандру лучше было сразу выложить всю правду. Но ведь это опасно. А разве у него есть иной выбор? Сарпедон мог приказать запороть его до смерти, если бы почувствовал, что илот ведет себя нечестно.
— Сегодня утром я ходил на рынок в Лимну. Кто-то приставил мне нож к горлу и забрал амулет.
— И ты не оказал сопротивления? — спросил Сарпедон.
— Я не смог. Он ударил меня, и я потерял сознание.
Лисандр поднял волосы и показал кровавый след, оставшийся после того, как ударился головой о стену.
Спартанец забеспокоился.
— Допустим, что этот камень украли, но откуда он у тебя?
Лисандр молчал. Сарпедон не дал ему раздумывать. Он заговорил нетерпеливо и повысил голос:
— Говори же, мальчик. Меня не проведешь. Ты украл его, ведь так?
Лисандр почувствовал, что оказался в ловушке, и разозлился. Он не вор!
«Скажи правду», — приказал он себе.
— Мама подарила его мне, когда я родился. Она говорила, что амулет даст мне силы и отведет беду. Клянусь богами, это правда.
— Не будем вмешивать в это богов, — сурово сказал Сарпедон. — Ты говоришь, что амулет — подарок матери. Как ее зовут?
Лисандр опустил голову.
— Ее зовут Атеназия, — ответил он.
Сарпедон выронил чашу, та с грохотом покатилась по мозаичному полу.
— И сколько лет твоей матери, Лисандр?
Лисандр точно не знал ее возраста.
— Точно не скажу, — ответил он. — Наверно, тридцать пять…
— И ты говорил, она больна? — хмуро спросил спартанец.
— Да, очень сильно, — ответил Лисандр. — Думаю, она может умереть.
Сарпедон вскочил и взял Лисандра за плечи. Юноше стало больно.
— Лисандр, ты должен отвести меня к своей матери, причем немедленно, — сказал Сарпедон.
Он говорил тоном, не терпящим возражений. Лисандру не хотелось вмешивать в это мать, но было поздно. Он впервые задумался о том, как к ней мог попасть Огонь Ареса. Неужели мать украла его? И как сейчас поступит с ней Сарпедон?
Лисандр никогда прежде не сидел на лошади. Пегас, скакун Сарпедона, был огромным орехового цвета животным, от избытка сил не способным спокойно устоять на месте. Холка скакуна оказалась выше головы Лисандра.
Сарпедон помог Лисандру взобраться на неоседланного коня. Они неторопливо отправились в путь, но юноша чувствовал, как сползает при каждом неровном шаге.
Когда они достигли тропы, ведущей к поселению илотов, Сарпедон пятками пришпорил Пегаса и тот пустился в галоп. Лисандр и так еле державшийся на спине скакуна, почувствовал, что его жизнь в опасности. Он отчаянно прижал к бокам коня ноги, а руками вцепился в Сарпедона.
Конь поднимал облака пыли. У юноши стучали зубы, он молился, чтобы это мучение скорее кончилось.
Лисандр обрадовался, когда они спешились недалеко от поселения илотов. Эфор, сменивший тогу на накидку из грубой ткани, привязал коня к столбу забора.
— Иди первым, — приказал он.
Когда оба подошли к двери их лачуги, Лисандр почувствовал себя неловко. Сарпедон привык к роскоши и вдруг оказался на пороге жилища, состоявшего всего лишь из одной комнаты.
Юноша постучал в дверь.
— Кто там? — раздался голос матери.
— Это я, Лисандр, — отозвался он, стараясь не выдать своего волнения.
Было слышно, как отодвинули деревянный засов, и дверь отворилась.
— Я волновалась за тебя, Лисандр, — сказала Атеназия, обнимая сына за плечи. — Мне сказали, что сюда приходил Агестес и забрал тебя. С тобой ничего не случилось? Ты… — она умолкла, заметив Сарпедона.
Спотыкаясь, женщина отступила в глубь комнаты и прижалась к стене, поднеся к губам обе руки.
— Как… нет… почему ты… нет, — бормотала она, мотая головой.
Лисандр подошел и пытался успокоить ее.
— Мама, все хорошо. Я здесь, — говорил он, пытаясь отнять ее руки от лица. — Что стряслось?
Однако Атеназия не могла отвести взгляд от стоявшего на пороге высокого человека.
Лисандр смотрел, как Сарпедон наклонил голову, чтобы не задеть перемычку, вошел в лачугу и произнес:
— Привет, Атеназия. Прошло столько времени.
Эфор Спарты сделал еще несколько шагов и заполнил собой все пространство их жилища. — Атеназия, я пришел с добрыми намерениями и не собираюсь причинить тебе зла. Я лишь хотел убедиться, что это правда.
Мать Лисандра не откликнулась, она сидела, застыв от страха, ее широко раскрытые глаза смотрели с тревогой.
— Что вам нужно от моей мамы? — спросил Лисандр.
Он задал этот вопрос громче, чем собирался.
Ноздри Сарпедона раздулись, глаза сердито засверкали, но спартанец столь же быстро сдержал себя.
— Атеназия, мне рассказать ему, или ты сама это сделаешь? — Мать Лисандра ничего не ответила, и Сарпедон продолжил: — Мы с твоей матерью знакомы давно, — тихо начал он. — Она была рабыней и много лет проработала в нашей семье.
Лисандр взглянул на мать, та едва заметно кивнула: Сарпедон говорит правду. Она протянула к Лисандру руку. Он взял ее и сел рядом.
— Позволь мне рассказать тебе кое-что, — начал Сарпедон низким голосом. — У меня было два сына. Одного звали Торакисом, он был старшим. Второго, его младшего брата, звали Демократесом. Лисандр, это были самые блестящие молодые люди Спарты — высокие, сильные и храбрые. Говорили, что они похожи на самих Кастора и Полидевка. Боги решили, что они должны погибнуть в бою. О подобной смерти мечтает каждый спартанский воин. — Голос Сарпедона охрип от переполнявших его чувств. Он сглотнул и продолжил: — Двенадцать лет назад тело Торакиса привезли в Спарту. Он пал от тегейского меча в битве у побережья. Но только после того, как поразил самого яростного из своих врагов по имени Манитес. Да благословят моего сына боги в Подземном царстве.
