— Миссис Портеус совсем уж, бедняжка, из ума выжила, — сказала миссис Сэдлтри, вернувшаяся к этому времени с бутылкой в комнату. — Не то чтоб она была уж очень стара, да вот убийство мужа никак у нее из головы не выходит. И вам, мистер Батлер, тогда с этим делом не сладко пришлось. А вам, сэр, — продолжала она, обращаясь к сэру Джорджу, — лучше сразу весь стакан выпить, а то, на мой взгляд, вы еще бледней стали.
Он и в самом деле покрылся смертельной бледностью, вспомнив, кого сейчас поддерживал: вдову, в чьем вдовстве виноват был в первую очередь он.
— Дело Портеуса уже в архиве теперь, — вмешался старый Сэдлтри, прикованный подагрой к креслу. — За давностью оно больше не подлежит судебному следствию.
— А по-моему, соседушка, это не так, — сказал Пламдамас. — Я слышал, надо, чтобы двадцать лет истекло, а у нас теперь пятьдесят первый год; дело же Портеуса было в тридцать седьмом году.
— Уж не собрался ли ты меня учить закону, меня, у которого сейчас на рассмотрении целых четыре судебных дела и могло бы быть целых четырнадцать, коли бы не жена? Говорю тебе, что ежели бы сам главарь того сброда стоял сейчас там, где стоит этот почтенный джентльмен, сам королевский прокурор и внимания бы на него не обратил, потому что дело это прикончено за давностью.
— Перестаньте шуметь, пустозвоны, — сказала миссис Сэдлтри, — и пусть джентльмен спокойно присядет и выпьет крепкого чаю.
Но сэр Джордж был сыт их разговорами, и Батлер, извинившись по его просьбе перед миссис Сэдлтри, направился с ним к дому баронета. Там они застали посетителя, ожидавшего возвращения сэра Джорджа Стонтона. Это был не кто иной, как старый знакомый нашего читателя — Рэтклиф.
Этот человек исполнял обязанности тюремщика с такой бдительностью, неусыпностью и верностью, что постепенно дослужился до звания коменданта, или начальника тюрьмы. И теперь еще иногда рассказывают, как на пирушках молодые люди, стремившиеся скорее к занимательному, чем избранному обществу, приглашали к себе иногда Рэтклифа, чтобы послушать его интересные воспоминания о необычайных проделках в области грабежей и побегов note 112. Однако Рэтклиф до самой смерти не прибегал больше к подобным подвигам и лишь иногда рассказывал о них за бутылкой вина.
Он-то и был рекомендован сэру Джорджу Стонтону одним эдинбургским адвокатом, полагавшим, что Рэтклиф сможет ответить на любой вопрос об Энейпл Бейлзу, которая, как представил все дело сэр Джордж Стонтон, украла в западной части Англии ребенка, принадлежавшего семье его друзей. Адвокат назвал лишь служебную должность этого человека, но не его имя, и поэтому, когда сэру Джорджу доложили об ожидающем его в гостиной начальнике Толбута, он и понятия не имел, что столкнется лицом к лицу со своим старым знакомым Джимом Рэтклифом.
Это был еще один весьма неприятный сюрприз, ибо он без всякого труда узнал памятные черты этого человека. Однако в Джордже Робертсоне было так мало общего с теперешним сэром Джорджем Стонтоном, что даже проницательный Рэтклиф ничего не заметил и, низко поклонившись баронету и его гостю, выразил надежду, что авось мистер Батлер не сочтет за обиду, если он напомнит ему об их старом знакомстве.
— И об огромной услуге, оказанной вами когда-то моей жене, — сказал мистер Батлер, — за которую она потом выразила вам свою благодарность. Надеюсь, она дошла до вас в целости и доставила вам удовольствие.
— А то как же, — ответил Рэтклиф, понимающе кивнув головой. — А вот вы, мистер Батлер, очень даже изменились: вон какой важный господин стали.
— Ну, не очень-то важный, раз меня еще можно узнать.
— Ого! Ни один черт не изменит так своей физиономии, чтобы я его не узнал. Это уж дудки! — сказал Рэтклиф, в то время как сэр Джордж Стонтон, сидевший как на иголках, не имея возможности уйти, проклинал про себя точность его памяти. — А все же иной раз бывает, — продолжал Рэтклиф, — что и ловкий впросак попадает. Вот, к примеру сказать, в этой комнате есть одно лицо, прошу только прощения за вольность, что, не знай я, какой важной персоне оно принадлежит, ей-богу, подумал бы, что оно мне где-то попадалось.
— Мне не очень лестно, — строго сказал баронет, ища выхода из неприятного положения, в которое он попал, — если это вы меня имеете в виду.
— Что вы, что вы, сэр! — ответил Рэтклиф, низко кланяясь. — Я пришел сюда, чтобы узнать, чем могу служить вашей чести, а не морочить вам голову всякой чепухой.
— Так вот, сэр, — сказал сэр Джордж, — мне сказали, что вы знакомы со всякого рода следственными делами, в чем я не сомневаюсь. Чтобы убедить вас в этом, вот вам вперед десять гиней, и я заплачу потом еще пятьдесят, если вы соберете для меня некоторые сведения об особе, описанной вот в этой бумаге. Я вскоре уеду из города, и вы можете ответить мне по почте на адрес — он назвал своего доверенного — или же его светлости лорду верховному комиссару.
Рэтклиф поклонился и вышел.
«Видно, здорово я разозлил этого гордеца, — думал он по дороге, — тем, что подметил сходство. Но, ей-Богу, коли отец Джорджа Робертсона жил в какой-нибудь миле от матери этого молодчика, то черт меня побери, если я не знаю, что промеж них произошло! Так что пусть он не больно-то нос воротит».
Оставшись наедине с Батлером, сэр Джордж Стонтон велел подать чай и кофе и, когда лакей выполнил приказание, спросил Батлера после минутного раздумья, не имел ли тот вестей от своей жены и семейства. Батлер, несколько удивившись этому вопросу, ответил, что последние дни не имел писем, так как его жена не любительница писать.
— Тогда, — ответил сэр Джордж Стонтон, — я первый сообщу вам, что ваш мирный домашний очаг подвергся нашествию. Жена моя, коей герцог Аргайл на время ее пребывания в ваших краях любезно предоставил свой дом в Розните, переправилась через залив и расположилась в пасторате, ибо хочет, как она говорит, быть вблизи коз, чье молоко она пьет. Но я думаю, она сделала так потому, что предпочитает находиться в обществе миссис Батлер, чем рядом с этим почтенным джентльменом, исполняющим обязанности сенешаля во владениях герцога.
Мистер Батлер ответил:
— Я часто слышал, как покойный герцог и тот, кто ныне здравствует, говорили с большим уважением о леди Стонтон, и я счастлив, если мой дом может показаться желанным кому-либо из их друзей. Мы им стольким обязаны, что рады оказать хотя бы эту пустячную услугу.
— Однако это не делает мою жену и меня менее обязанными вам за ваше гостеприимство, — возразил сэр Джордж. — Не могу ли я узнать, когда вы собираетесь домой?
— Через день или два моя работа в собрании будет закончена. Все свои другие дела в городе я уже тоже завершил и поэтому хочу вернуться как можно скорее в Дамбартоншир. Но я везу с собой значительную сумму денег в векселях и наличными и хочу поэтому поехать не один, а вместе с другими священниками.
