«Скорее всего, он все слышит», — с грустью подумала Джейни, хотя не была уверена, появится ли у нее возможность проверить слух мальчика.
А мать тем временем будет ждать — малейшего признака того, что сын слышит ее, и, более того, возвращения того мальчика, которого она знала. Она не одинока в этих чувствах; в мире всегда есть матери и отцы, ждущие возвращения своего ребенка, что бы под этим ни подразумевалось.
Несколько лет назад Джейни стояла у этой самой больницы, перед поспешно возведенной оградой — леденящей душу данью военному положению, с которым до Вспышки не сталкивались ни она, ни кто-либо из тех, кто тогда стоял рядом. На протяжении всей жизни Джейни не происходило ни войн, ни гражданских волнений, однако сама эта ограда воспринималась как чужеземный захватчик. Ненавистный барьер продолжал делать свое грязное дело и после того, как был убран, и его вид навсегда отпечатался в памяти Джейни. Она и сотни других людей умоляли пропустить их за него, но их не подпускали копы с ружьями наготове, выглядевшие такими же испуганными, как толпа, которую им вменялось в обязанность сдерживать. У многих из этих противостоящих друг другу людей в больнице лежали родственники, или друзья, или просто знакомые, которые внезапно стали жертвами смертоносной бактерии. Чума изменила все, всех, везде, и хотя сейчас условия стали гораздо легче и жизнь почти вошла в нормальную колею, она больше никогда не будет такой, как прежде.
Джейни стояла у входа в палату Прайвеса и ждала, рассеянно потирая ладонь и погрузившись в воспоминания о тех мрачных временах. Все словно снова ожило перед ней: ощущение холодных металлических звеньев заградительной цепи, металлический запах, который они оставляли на пальцах, мигалки на машинах «скорой помощи», караваном медленно тянущихся по девятому шоссе в сторону временного крематория, который так до сих пор и не демонтировали. В сырые дни Джейни иногда казалось, что она чувствует запах сажи — тела сжигали, чтобы зараза, сгубившая людей, не распространялась дальше. Однако она распространялась, а кое-где не угасла и до сих пор. Наверное, ее никогда не удастся искоренить полностью, можно лишь все время подавлять.
Среди погибших была и ее единственная дочь, которая никогда не вернется, сколько бы Джейни ни ждала.
Выждав еще несколько мгновений, она негромко постучала в дверь. Мать повернула голову.
— Миссис Прайвес?
Женщина кивнула.
— Я Джейни Кроув, из «Фонда новой алхимии». Мы… э-э…
Миссис Прайвес, рыхлая женщина с седеющими волосами, в очках с толстыми бифокальными стеклами, быстро вскочила, нервно пригладила блузку и сказала тоненьким голосом:
— Ох, да.
Джейни остановилась в дверях, не зная, что делать. Миссис Прайвес жестом пригласила ее войти.
— Я не хочу мешать…
Губы женщины тронула чуть заметная улыбка.
— У меня не один ребенок, так что я привыкла к этому. — Она повернулась к сыну. — Аби не… приходит в сознание, так мне кажется, поэтому вы вряд ли его побеспокоите.
Джейни подошла к постели.
— Этого никто никогда не знает. Надеюсь, что смогу побеспокоить его. И очень надеюсь, что это быстро выяснится — удалось мне побеспокоить его или нет.
Миссис Прайвес перевела взгляд с сына на Джейни.
— Это определенно стало бы шагом вперед. У вас есть новости… в смысле, вы хотите сообщить мне что-то?
Джейни понимала суть ее вопроса. Это очень грустно, но люди часто стесняются спросить о том, что имеют право знать. Как случилось, что эта манера увиливания так широко распространилась, стала практически повсеместной? Джейни сама нередко испытывала подобные чувства и ненавидела себя за это, потому что боязнь задать прямой вопрос могла основываться только на страхе.
— Я пытаюсь добиться, чтобы мы смогли забрать его в свой медицинский центр. Не скрою, я столкнулась с определенными трудностями. Нужно решить кое-какие финансовые проблемы.
Выражение горечи возникло на лице матери.
— Всегда так.
— Согласна. Мне очень жаль, в особенности если выяснится, что я обнадежила вас без достаточных на то оснований. Если это вас хоть немного утешит, вы не одиноки — мы пытаемся забрать к себе еще одного мальчика, у него схожая с Абрахамом проблема…
— В каком смысле схожая? — перебила ее миссис Прайвес.
— Раздробление костей примерно того же рода.
— А мне говорили, что такое случается редко.
— Да, так считается.
— А вы что думаете?
Джейни заколебалась; ей хотелось сформулировать ответ максимально четко, но по возможности не огорчая женщину.
— Вообще-то никто пока серьезных исследований в этом направлении не проводил. Я сейчас пытаюсь добиться разрешения произвести системный поиск схожих случаев.
— Это трудно?
— К несчастью — или к счастью, все зависит от точки зрения, — да, это трудно. Но не невозможно. Фонд располагает большими возможностями с точки зрения получения доступа к базе данных.
— А этот другой мальчик местный?
— Из Бостона.
— Ох! Тогда, наверное, это еще сложнее.
Джейни помолчала.
— Нет. Полагаю, что нет.
Она молча скрестила пальцы за то, чтобы позволение на доступ, запрос о котором она уже подала, было получено, и подумала: «Когда речь идет о таких случаях, местными можно считать всех, кто живет в том же полушарии».
Она так увлеклась телефонными звонками по поводу Абрахама, что почти забыла о своей дневной встрече. Однако в конце концов возникла более или менее свободная минутка, Джейни заглянула в рабочий блокнот, и вот она там — встреча, о которой она договорилась несколько дней назад и чуть не забыла.
Так можно и опоздать, спохватилась она, схватила сумочку и выскочила за дверь.
Лифт, в котором она спускалась, обитый темными панелями и отделанный латунью, выглядел так, как будто сохранился еще со времен коммерческого банка, когда-то занимавшего это здание, но не устоявшего под прожорливым натиском Доктора Сэма и так и не сумевшего возродиться. Это был классический случай времен Вспышки — когда большая корпоративная рыба пожирала маленькую рыбку и почти вся прибыль доставалась наиболее пробивным и удачливым акционерам, у которых хватило предусмотрительности сорвать банк, пока бушевал мор.
Джейни повезло больше обычного — когда она сбегала по гранитным ступеням, как раз подошел нужный автобус. Она приложила правую ладонь к сенсору у входа и поднялась в автобус, едва открылась дверь, жалея, что не может поехать на машине — это было бы намного быстрее. Едва данные обо всех поездках сегодняшнего дня поступят в Большую базу, в ее файле будет сделана пометка об этой автобусной поездке. Как женщина одинокая, бездетная и не имеющая иждивенцев, она попала в самую низкую категорию с точки зрения распределения топлива и уже использовала большую часть своего бензина на сомнительные прогулки. Большая база бдит, от нее не ускользает ничто. Джейни постаралась выкинуть эти мысли из головы.
