Штурмбаннфюрер достал полную бутылку коньяка. Заполнил напитком две трети бокала и, не прерываясь, выпил: да пропади оно все пропадом!
* * *
Старков поднял трубку телефона. Он долго ждал этого звонка. Хотя и не до конца верил, что он прозвучит. Но все равно ждал. На другом конце провода раздался знакомый, с хрипотцой, голос Рокоссовского:
— Глеб Иваныч, я согласен. — Командующий повесил трубку.
Старков тяжело опустился на стул. Вот и всё. Теперь уж точно обратной дороги нет.
Он посмотрел на часы. Пять утра. Позвонить Киму сейчас или позже? Нет, время терять нельзя.
— Ким, — Старков подождал долю секунды, давая парню возможность прийти в себя. За последние две недели выдалась единственная ночь, когда тот смог выбраться домой. Будто чувствовал, что ему предстоит поездка на линию фронта. — Собирайся. Звонил мой друг, дал согласие. Так что предупреди мать, что тебя некоторое время не будет в городе. Чтобы не волновалась. И мухой в Управление.
Через час Старков проводил инструктаж:
— Вот тебе фамилии тех людей, с кем нужно встретиться. — Он показал листок: — Запоминай. Никаких записей. Все они служат при штабе. На разных должностях. Причем довольно высоких. Но тебе помогут. Официальная версия пребывания капитана Рыбака в прифронтовой полосе — поиск всего, что связано с прибалтийской разведшколой. Документы, свидетели, показания. Может, осталось что-то. Запрос на подтверждение сделают Фитину. Он, естественно, даст положительный ответ. В штабе тебе выделят еще людей в помощь. Не отказывайся. Ты человек из столицы, а значит, привык иметь помощников. Иначе будешь выглядеть подозрительно. Используй людей втемную. По обстановке. Пусть ищут: Одни — документы. Другие, кому более доверишься, — подозрительных личностей. В общении со штабистами, а особенно со своими будущими подчиненными, нагони туману. Создай из себя образ выскочки, который ищет непонятно что, лишь бы выслужиться перед начальством. Словом, веди себя соответственно. Действуй по обстановке. Чуть что — звони. Даже если будешь считать, что тебе только кажется. Мы, друг, встали сейчас на такую тропу, где чувства могут дать больший результат, нежели разум. И помни, Ким: ты должен найти Шилова раньше, чем кто бы то ни было. И уж тем более ты не должен допустить, чтобы он оказался в Москве без нашего ведома.
Утром 31 июля 1944 года в сводках Совинформбюро прозвучало сообщение:
«30 июля войска 1-го Белорусского фронта мощным ударом во флат выбили немцев из города Седлице, достигнув таким образом окраин города Праги. Отличились в этот день и танкисты генерала Обухова из состава войск маршала Баграмяна. Утром 30 июля ими был занят город Тукумс, после чего танкисты прошли более пятидесяти километров, освободив таким образом основную часть побережья Рижского залива от фашистских захватчиков».
* * *
Мюллер стремительно вошел в комнату и тотчас поморщился: он терпеть не мог аромата медикаментов. На кушетке лежал Курков. И не один, а в окружении нескольких человек. Самой странной из них фигурой был изможденный мужчина неопределенного возраста в арестантской робе.
Группенфюрер обернулся:
— Кто переводчик? Переведите доктору: вот его пациент, — он указал на Куркова. — Предупредите, что операция должна быть сделана, как в русском госпитале. Все материалы на столе. Напомните русскому доктору, что его жизнь зависит теперь от его рук. И не дай бог, если он соврал. — Мюллер посмотрел на часы: — Даю вам два часа.
— Господин группенфюрер, русский доктор говорит, что больной потерял очень много крови.
— Вот и хорошо. Мюллер посмотрел на Куркова. — Именно таким он мне и нужен. — И вышел.
Сергей слабо улыбнулся: непривычно было слышать чистую русскую речь. Доктор, обрабатывая ему плечо, бормотал стихи именно по-русски:
— Беру я снег горячими руками…
— И чувствую, как закипает он, — продолжил Курков.
Рука лагерного хирурга на миг замерла.
— Молчать! — резкий выкрик уже по-немецки вернул раненого в мир реальности.
Врач снова принялся штопать соотечественника, но теперь намного деликатнее.
— Кто же ты, братец? — еле слышно прошептал он.
— Свой.
— Своих в гестапо не лечат.
— Всякое бывает.
Удар по почкам заставил врача согнуться пополам.
— Вам было приказано молчать. — Гестаповец сделал шаг назад: — Господин раненый, вас это тоже касается.
Врач распрямился, поморщился:
— Умеют бить, гады.
Чтобы обработать обе раны и перебинтовать их, доктору понадобилось полтора часа.
Потом Куркова подняли, взяли под руки и буквально перенесли в знакомый кабинет.
Мюллер сидел за столом. Один. Когда Куркова усадили на стул, группенфюрер встал, подошел ближе и внимательно осмотрел перевязанное плечо.
— Эскулап все правильно сделал? — обратился он к охране. — Кто знает? — Эсэсовцы молчали. — Свободны. Хирурга в камеру. До особого распоряжения. — Оставшись наедине с Курковым, Мюллер повернул его лицом к себе: — А для вас, молодой человек, у меня имеется интересное предложение. — Он извлек из заранее приготовленной папки фотографию: — Узнаёте?
Сергей посмотрел на глянцевое изображение и почувствовал, что сознание вот-вот покинет его. На снимке, сделанном, судя по всему, недавно, прямо ему в глаза испуганно смотрела Наташка. Сестренка, вывезенная немцами два года назад в Германию. «Нашли, сволочи, — обожгла голову мысль. — Но как?! Кто мог им сказать о ней? Ведь никому, никогда, ни слова…»
— Не думайте о том, кто нам сообщил о вашей сестре. Главное, что мы ее нашли. Как вы думаете, зачем я приказал привезти ее в Берлин? И посадил в камеру. Вы ведь не сомневаетесь в том, что я говорю правду?
— Нет, — прохрипел Курков. — Зачем она вам?
— Вопросы здесь задаю я. А вы будете спрашивать только с моего разрешения. Меня же в данный момент интересует, почему вы умолчали о том, что ваша близкая родственница находится у нас? В рейхе.
— Я не знал об этом.
— Ложь.
— Подтвердить мне свои слова нечем.
— Согласен. Но мне ваши подтверждения и ни к чему. Меня ваша сестра интересует исключительно в виде страховки.
— У меня кружится голова. — Курков почувствовал, как стул буквально уплывает из-под него.
— Пройдет. Просто вы потеряли много крови. Оттого и слабость. — Мюллер протянул солдату стакан с водой. — Курков, вы должны вернуться в Россию.
— Что? — Сергею показалось, что он оглох. — Что вы сказали?
— Вы должны вернуться в Советский Союз. — Мюллер открыл вторую папку: — Я не шучу. И времени уговаривать вас у меня нет. Подготовку вы прошли хорошую. С заданием справитесь. А чтобы у вас не появилось желания сдаться первому же русскому, то помимо вашей сестры, которую мы, естественно, в тот же день, как вы сдадитесь, расстреляем, я передам русским еще и некоторые материалы. Вам не помешает с ними ознакомиться.
