– Согласен, клянусь вам в этом моею честью.
– Если же вы нарушите клятву, то вам придется отказаться от женитьбы, – холодно прибавила она.
– Повторяю, что я согласен на все, – храбро произнес капитан. – Чего вы еще требуете от меня?
– О! – воскликнула она. – Самые пустяки.
– Однако?
– Вы отпустили своего камердинера?
Капитан вздрогнул, вспомнив об украденном миллионе.
– Жермена? – спросил он.
– Да, вы прогнали его?
– Это правда, – пробормотал он.
– Его необходимо вернуть. Гектор побледнел.
– Но я не знаю, где он… и притом это такой негодяй.
– Я это знаю, но мне кажется, что он раскаялся, – возразила она.
– Вы в этом уверены?
– Да, вчера он приходил ко мне и умолял меня замолвить за него словечко.
«Боже мой, – подумал капитан. – Неужели он проговорился?»
И Гектор Лемблен задрожал, как осужденный, которого ждет удар палача.
– Что же, – спросила Дама в черной перчатке, – вы уже отказываете мне?
– О нет, нет! – живо перебил ее капитан, страшась, как бы она не заметила его ужаса. – Вы можете сообщить ему, что я его прощаю.
И капитану пришло в голову: как может человек, обладающий миллионом, который он украл, питать желание вновь взять на себя обязанности камердинера?
Дама в черной перчатке продолжала.
– Это еще не все. Я хочу пользоваться здесь безусловной свободой.
– Я ваш раб.
– Я хочу подвергнуть вас еще испытанию: быть может, это мой каприз, а быть может, я вынуждена к этому необходимостью.
– Я жду ваших приказаний…
– Капитан, пройдет еще, по крайней мере, две недели, прежде чем состоится наша свадьба.
– Увы! – прошептал капитан.
– Так вот, каждый вечер, часов около восьми, вы будете уезжать верхом.
– Хорошо.
– И не будете подъезжать близко к замку.
– В какую сторону прикажете мне ездить?
– В какую хотите.
Капитан, по-видимому, не понимал ничего.
– Вы должны уезжать, – повторила она, – и возвращаться в замок не ранее десяти часов.
– Зачем это?
– Это мой секрет. Но погодите, это еще не все.
– Говорите, – прошептал капитан с видом человека, готового на всякую жертву.
– Вы будете брать с собой охотничий рог и на расстоянии пяти или шести сот метров от замка трубить в него изо всей силы.
Улыбка скользнула на губах Гектора Лемблена.
– Что за фантазия, – сказал он, – она, по меньшей мере, смешна.
– Вовсе нет, – возразила его собеседница, – это вовсе не фантазия. Ваша труба будет вовремя предупреждать меня о вашем возвращении.
Брови капитана нахмурились.
– Вы желаете принимать кого-нибудь в мое отсутствие? – спросил он.
– Может быть.
И Дама в черной перчатке насмешливо улыбнулась.
– Вы ведь дали клятву исполнять все мои желания, не правда ли?
– Да.
– Так сдержите вашу клятву. Гектор Лемблен снова нахмурился.
– О, – продолжала Дама в черной перчатке, – это еще не все, капитан.
– Что же дальше?
– Я хотела бы занять другую комнату в замке.
– Это не трудно, весь замок в вашем распоряжении. Молодая женщина посмотрела на капитана чарующим взглядом.
– И вы очень любили покойную госпожу Лемблен? – спросила она.
Капитан вздрогнул и побледнел.
– Да, – прошептал он наконец.
– Быть может, любите ее и до сих пор?
– Нет, я люблю вас.
– Я хочу убедиться в этом.
– Каким образом?
– Вы отдадите мне комнату, в которой она умерла. Капитан побледнел как смерть.
– Ах, – прошептал он, – какое странное желание!
– Возможно.
– Вы должны отказаться от него.
– Нет, я так хочу. Гектор опустил голову.
– Пусть будет по-вашему, – покорно сказал он.
– Вы будете каждый день приходить ко мне и беседовать со мною у камина.
Волосы у капитана от ужаса встали дыбом.
– Мы будем говорить о ней.
– О, никогда, никогда! – прохрипел он. – О ней – никогда.
– Почему? Если вы ее любили… а теперь уже больше не любите…
Улыбка и голос Дамы в черной перчатке сделались до такой степени злыми, что капитана охватил ужас, и он спросил себя, уж не демон ли из ада явился к нему, чтобы мучить его.
– Идите же, мой дорогой капитан, – продолжала молодая женщина, – и распорядитесь, чтобы мне приготовили комнату покойной госпожи Лемблен: с сегодняшней ночи я буду спать там.
И в то время как капитан, обезумев от ужаса и душевной муки, шатаясь, медленно выходил из комнаты, она прибавила:
– Прикажите, чтобы в обстановке комнаты ничего не изменяли.
Капитан вышел, а Дама в черной перчатке прошептала:
– Тебе придется сознаться, убийца, в своем преступлении.
С этой минуты жизнь капитана, и без того тяжелая, сделалась настоящим адом.
В продолжение целого дня Дама в черной перчатке держала свою жертву в полном повиновении и под своим властным взглядом.
То повелительная и жестокая, то с обворожительной улыбкой на устах, она играла им, как кошка с мышью.
Капитан любил ее. Это не была спокойная и глубокая любовь, поднимающаяся из глубины души человека и являющаяся источником светлых радостей, напротив, это была странная роковая страсть, где все было страданием и которая подавляла все способности человека, как бы держа его в железных клещах.
В замке Рювиньи обедали между шестью и семью часами. Однажды, когда обед кончился, Дама в черной перчатке переглянулась со своим старым другом, графом Арлевым.
– Дорогой хозяин, – обратился тот любезно к капитану, хотя тон его плохо скрывал приказание, – вечер прекрасный, луна так чудно светит. Что вы на это скажете?
И граф указал на готические окна столовой.
– Вы правы, – согласился капитан.
– Прокатимтесь-ка верхом.
Капитан вздрогнул, вспомнив свое обещание уезжать каждый вечер из замка в восемь часов с тем, чтобы возвращаться туда к десяти часам.
– Как вам угодно, – ответил он, опуская голову.
И он последовал за графом, направившимся к двери.
Через десять минут капитан Гектор Лемблен и майор Арлев выехали из замка, а Дама в черной перчатке приняла у себя тайком молодого Армана Леона, которого провел проводник. В ту минуту, как капитан садился на лошадь, майор обратился к нему со словами:
– Мы отправимся в лес. По-моему, нет ничего лучше звуков охотничьей трубы в чаще Старых деревьев. А как ваше мнение?
– Я согласен с вами, – ответил Гектор Лемблен, который помнил условие, поставленное ему Дамой в черной перчатке, чтобы он давал знать о своем возвращении.
– В таком случае, – сказал майор, – возьмите с собою рог.
– Знаете ли, граф, – пробормотал капитан, вешая рог через плечо в ту минуту, как они выезжали со двора замка, – знаете ли, у вашей воспитанницы являются иногда странные фантазии.
