XIII
Вот что случилось.
Накануне вечером капитан Гектор Лемблен вернулся в замок Рювиньи около одиннадцати часов. Дама в черной перчатке давно уже удалилась в свои комнаты, оставив записку, которую Жермен должен был передать капитану. Последний застал камердинера у камина в большой гостиной, развалившегося с небрежностью помещика, только что вернувшегося с продолжительной охоты.
Со времени исчезновения миллиона появление Жермена каждый раз производило неприятное впечатление на капитана. Но этому человеку была известна его тайна, а потому он распоряжался капитаном как убийца своею жертвой, и страх мешал Гектору Лемблену открыто высказывать свое отвращение к лакею. Жермен не стал дожидаться, пока капитан хоть единым словом выразит ему свое неудовольствие по поводу того, что лакей уселся в кресло, грея ноги на решетке камина, точно хозяин дома. Он протянул ему записку от мнимой дочери генерала, раздушенную и тщательно сложенную, один вид которой заставил сердце Гектора забиться.
Записка гласила:
«Вы понимаете волнение, которое я испытываю при мысли об опасности, грозящей вам завтра.
У меня нет сил увидеть вас ранее, чем вы вернетесь ко мне победителем. Я заперлась у себя, а мои пожелания будут сопутствовать вам; если правда, что любовь дает победу, то вы повергнете к своим ногам того несчастного, который оскорбил меня. Сожгите записку и положитесь на Господа Бога».
Этих нескольких строк было достаточно, чтобы вернуть капитану энергию и мужество прежних лет. По мере того, как он ее читал, стан его выпрямлялся все более и более, а взгляд метал искры; казалось, капитан помолодел лет на десять.
Жермен, вечный насмешник, украдкой следил за происшедшей метаморфозой. Когда капитан от радости забыл, что он в комнате не один и дошел в своем ликовании до того, что с увлечением поцеловал записку и, бережно сложив, спрятал ее у себя на груди, камердинер не удержался и вскрикнул пронзительно и резко:
– Браво! Превосходно! Совсем как в театре Порт-Сен-Мартена, в драме г-на Деннери, выкроенной из английского романа. Я видел ее сам…
Изумленный и смущенный капитан обернулся. Жермен продолжал:
– Честное слово! Мы, кажется, вернулись к доброму старому времени подпоручика Лемблена. Это чудесно!
– Замолчи! – сердито прикрикнул на него капитан.
– Что? – продолжал Жермен. – Если не мне, так кому же и говорить вам правду в глаза?
Несмотря на то, что капитан топал в бешенстве ногами и бросал грозные взгляды, лакей продолжал:
– Говоря по чести, я считал вас способным на большие глупости, но та, которую вы совершите завтра, превосходит даже мои ожидания.
– О какой глупости ты говоришь?
– Да о вашей дуэли!
– Как! Разве тебе и это известно.
– Неужели же вы думаете, что я разыгрываю роль почтового ящика, не интересуясь содержанием посланий, которые мне доверяют? Бумага была прозрачная… можно было прочесть насквозь.
– Негодяй!
– Вот тебе на! Зачем вы меня оскорбляете, когда я хочу подать вам совет?
– Совет?
– Да, и к тому же превосходный!
– Говори! – крикнул капитан, будучи не в силах вынести нахального взгляда своего лакея.
– Мой совет таков: вы давно уже плохо спите по ночам… если вы послушаетесь меня, то проспите завтра до позднего утра.
– Ты с ума сошел!
– Нисколько.
– А моя дуэль?
– Я и советую вам спать подольше, имея в виду вашу дуэль.
В глазах капитана мелькнула ненависть.
– Нет, никогда! – воскликнул он. – Я ненавижу этого человека и хочу убить его…
– Чтобы доставить удовольствие «той даме», не правда ли?
– По ее приказанию.
– Гм!
– Я сказал: по ее приказанию, – повторил Гектор Лемблен.
– А! Вот оно что! Но постойте, – продолжал Жермен, – будем последовательны, дорогой барин.
– Я последователен.
– Нисколько. Вы хотите убить того молодого человека?
– Да.
– Зачем?
– Затем, что я его ненавижу.
– И потому, что «та дама» его любит…
– Ты ошибаешься…
– Неужели!
– Она его ненавидит так же, как и я.
– По крайней мере, она так говорит…
– А что она говорит, то правда.
– Ну, пусть будет по-вашему, – сказал с видом недоверия Жермен, – а что, если вместо того, чтобы убить его, он убьет вас?..
– Так что ж.
– Как что? Тогда он женится на ней.
– О, никогда! – вскричал капитан вне себя с загоревшимися от гнева глазами.
– Ну, это мы увидим!
Слова Жермена произвели сильное впечатление на капитана. Он задумался и замолчал.
– Отлично! – наконец воскликнул он. – Еще одним основанием более, чтобы убить его!
Жермен промолчал и только постукивал пальцами о мраморный камин, рассеянно поглядывая на потолок гостиной.
– В котором часу господин капитан отправляется завтра? – спросил он.
– Ровно в семь.
– Прикажете мне отправиться с вами?
– Конечно.
– А вы захватите с собою оружие?
– Да, пару шпаг.
Камердинер оглядел своего барина с головы до ног.
– Прежде-то вы ловко владели оружием, но теперь оно, пожалуй, у вас заржавело… а ваш противник молод…
Капитан пожал плечами и, повернувшись к Жермену спиной, пошел спать. Но камердинер последовал за ним.
– Я помню, – заметил он, – что состою в услужении у господина капитана, и если господин капитан отказывается от моих советов, то, по крайней мере, он не откажется от моих услуг.
Жермен помог капитану раздеться, уложил его в постель, зажег алебастровый ночник, поставил его на столик, потушил свечи на камине и сделал вид, что хочет уйти.
– Ты разбудишь меня в шесть часов, – приказал капитан.
– О, это лишнее!
– Лишнее?
– Если господин капитан поразмыслит о том, что я ему сказал, то, я уверен, он не сомкнет глаз всю ночь.
После этого дерзкого замечания Жермен вышел из комнаты. Однако лакей был прав: Гектор Лемблен не мог заснуть ни на минуту. Как лезвие отравленного кинжала, речи Жермена проникли в самую глубину его души. Не играла ли им Дама в черной перчатке, как то утверждал лакей, и действительно ли она ненавидела незнакомца, чья шпага встретится завтра с его шпагой?
На рассвете Жермен вошел в комнату капитана и застал его уже одетым и погруженным в писание какой-то бумаги, точно он желал привыкнуть к грозившей ему опасности. Капитан хотел было спросить камердинера о чем-то, но Жермен ответил ему грубо:
– Ей-богу же, мне надоело предупреждать вас обо всем и давать советы на свою же голову. Я поклялся не вмешиваться больше в ваши дела. Вы хотели драться, так идемте.
– Понятно, я хочу драться, но…
– А если соперник убьет вас?
«О, – гордо сказал про себя капитан, кровь которого закипела при слове „соперник“, – я принадлежал к обществу „Друзей шпаги“, а члена этого страшного когда-то общества убить не так-то легко!"
