И еще была военная подготовка. Она иногда месяцами держала Манфреда вдали от семьи, зато он стал одним из самых подготовленных и преданных оперативников немецкого абвера. Он приобрел необычные и разнообразные навыки. Он стал радистом, взрывником, специалистом по легкому оружию; десять раз прыгал с парашютом, причем пять из них в темноте, и умел пилотировать легкий самолет; отлично разбирался в шифровании и кодах; без промаха стрелял из ружья и пистолета, стал мастером рукопашного боя и подготовленным убийцей, отточив тело и ум, как острую бритву. Он изучил искусство убедительных выступлений на публике и правила риторики; он прекрасно разбирался в политических и военных структурах Южной Африки и знал все уязвимые места и как их использовать. Теперь он был готов ко всему, что он и его хозяева могли предвидеть при осуществлении возложенной на него миссии. Он знал, что такая возможность, которая теперь была дана ему, – возможность творить историю и перевернуть отвратительный мировой порядок – выпадает одному на миллион. Ему предложили возможность величия, и он знал, что достоин такого вызова.
– Да, – ответил он по-немецки командиру подлодки. – Я узнаю ориентиры.
Однажды он провел на этом малонаселенном побережье юго-восточной оконечности Африки счастливые, беззаботные каникулы. Здесь семье Рольфа Стандера принадлежали пять тысяч гектаров и пять миль этого побережья.
Манфред и Рольф рыбачили на этом скалистом берегу, вытаскивали из пенного зеленого прибоя, который обрушивался на черные скалы, больших серебряных кобов[90]. На этих невысоких каменистых холмах среди цветущего вереска и великолепной дикой протеи они охотились на пятнистых антилоп-гуиб. В этой тихой бухте, окруженной кольцом гладкого желтого песка, они плавали нагишом, а потом лежали на песке и говорили о будущем и о своей роли в нем. Здесь, под холмами, блестевшими в последних лучах солнца, белели стены небольшого коттеджа, в котором они жили.
– Да, – повторил он. – Это место встречи.
– Подождем условленного часа, – сказал командир и приказал убрать перископ.
Подводная лодка лежала в темных водах в двадцати метрах под поверхностью, по-прежнему в двух милях от берега, выключив двигатель, а снаружи солнце скрылось за горизонтом, и на африканский континент опустилась ночь. Манфред прошел по узкому коридору в крошечную каюту, которую делил с двумя младшими офицерами, и начал последние приготовления к высадке.
За недели после выхода из Бремерхавена он возненавидел это зловещее судно – тесные помещения и близость других людей, движение, непрерывную дрожь двигателей. Он так и не смог примириться с мыслью, что заперт в железный ящик глубоко в холодных водах океана, ему была ненавистна вонь дизеля, и масла, и других людей, запертых вместе с ним. Всей душой ему хотелось вдохнуть чистый ночной воздух и ощутить на лице горячее африканское солнце.
Он быстро снял белый свитер и синий морской бушлат и переоделся в потрепанную одежду обычного африкандера-селянина, арендатора или бедного белого скваттера. Он сохранил темный загар, приобретенный во время тренировок в горах, отпустил волосы так, что они падали на воротник, и казался на много лет старше, оттого что отрастил густую кудрявую бороду. Сейчас он посмотрел на себя в маленькое зеркало, укрепленное на переборке.
– Меня никогда не узнают, – вслух сказал он. – Даже родная семья.
Он выкрасил волосы и бороду в черный цвет, под стать бровям, а его нос стал кривым и более крупным. Он так и не сросся правильно после того, как в олимпийском финале американец Сайрус Ломакс сломал его; на одной из бровей виднелся шрам. Манфред ничуть не походил на молодого светловолосого спортсмена с чистыми, четкими чертами, который уплыл из Африки пять лет назад. Он надвинул на глаза потрепанную, в пятнах, широкополую шляпу и довольно кивнул своему отражению, потом отвернулся от зеркала и встал на колени, чтобы достать оборудование, спрятанное под койкой.
Оно было упаковано в резиновые водонепроницаемые контейнеры, заклеенные липкой лентой. Манфред проверил каждый пронумерованный пакет из своего списка, и моряк отнес все это к трапу, который вел в коническую надстройку подводной лодки.
Манфред взглянул на часы. Оставалось достаточно времени, чтобы наскоро поесть. Потом он будет готов. Боцман вызвал его из камбуза, и Манфред с набитым ртом торопливо прошел в рубку.
– На берегу огни.
Капитан отошел от перископа и знаком предложил Манфреду занять его место.
Снаружи было темно, хоть глаз выколи, и Манфред сразу увидел три бакенных огня: по одному на краях залива и еще один на защищенном берегу.
– Правильный сигнал распознавания, капитан. – Он распрямился и кивнул. – Надо подняться на поверхность и ответить.
Под грохот и шипение сжатого воздуха, прочищавшего баки погружения, лодка, как Левиафан, поднялась из темных вод на поверхность.
С ее корпуса еще не стекла пена, а капитан и Манфред уже поднялись по трапу на мостик. Ночной воздух был сладким и холодным, и Манфред глубоко вдохнул, всматриваясь через бинокль в темные очертания берега.
Капитан отдал короткий приказ сигнальщику, и тот заработал ручкой лампы Аддиса, посылая световые сигналы над поверхностью океана; точки и тире передавали буквы «Б» и «М» – начальные буквы названия операции «Белый меч». После короткой паузы один из бакенных огней у берега погас, несколько минут спустя погас второй. Остался гореть только тот, что был на берегу.
– Правильный ответ, – сказал Манфред. – Пожалуйста, прикажите поднять на палубу мое снаряжение, капитан.
Они ждали почти полчаса, прежде чем из темноты их окликнул голос:
– Белый меч?
– Сейчас спущусь, – крикнул в ответ Манфред на африкаансе, и к кораблю подошла небольшая открытая рыбацкая лодка с длинными веслами.
Манфред быстро пожал капитану руку и отдал нацистское приветствие: «Хайль Гитлер!»
Потом спустился на нижнюю палубу. Как только деревянный корпус лодки соприкоснулся с кораблем, Манфред легко прыгнул и приземлился на центральную банку.
Гребец на переднем сиденье встал.
– Мэнни, ты?
– Рольф! – Манфред быстро обнял его. – Рад тебя видеть! Давай возьмем на борт мое снаряжение.
Моряки спустили в лодку резиновые контейнеры, их сложили на дне, и лодку сразу оттолкнули. Манфред взялся за весло рядом с Рольфом, они быстро отплыли, потом остановились и смотрели, как подводная лодка исчезает под поверхностью.
Потом снова погребли к берегу, и Манфред негромко спросил:
– Кто остальные?
