— Идите, генерал, идите, — сказала королева. — А вы, сударь, постарайтесь оправдать то высокое мнение, которое сложилось о вас.
— Я приложу все усилия, государыня, — ответил Дик. И, почтительно поклонившись, он удалился вслед за генерал-капитаном.
Минут через десять Актон вернулся один.
— Ну как? — спросила королева.
— Наша ищейка взяла след, как сказал бы его величество, и я удивлюсь, если она возвратится ни с чем.
Действительно, после того как дежурный офицер предупредил о нем часовых, Дик, зная пароль, принялся за поиски и в одном из углов стены обнаружил заржавленную, всю в паутине, решетку, мимо которой все проходили, не обращая на нее ни малейшего внимания. Дик не сомневался, что нашел один из концов потайного хода, и теперь ему оставалось только отыскать другой конец.
Возвратившись в замок, он справился о том, кто из многочисленной челяди, кишащей в нижних этажах, самый старый; оказалось, что это отец буфетчика, некогда сам прослуживший в этой должности сорок лет; сын же унаследовал эту должность лет двадцать тому назад. Старику было восемьдесят два года; в должность он вступил при Карле III, который вывез его из Испании в год своего вступления на престол.
Дик велел отвести его к старику.
Он застал все семейство за столом. Семья состояла из двенадцати человек. Старик являлся ее стволом, а все остальные — ветвями. Было тут два сына, две снохи, семеро их детей и внуков.
Один из сыновей был, как раньше его отец, буфетчиком, другой служил в замке слесарем.
Глава семейства, несмотря на преклонные лета, был представителен, прям, еще крепок и, по-видимому, сохранил ясность ума.
Дик вошел и обратился к нему по-испански.
— Вас требует королева, — сказал он.
Старик вздрогнул: после отъезда Карла III, то есть целых сорок лет, никто не обращался к нему на его родном языке.
— Меня требует королева? — с удивлением ответил он на неаполитанском диалекте.
Сидевшие за столом поднялись с мест, словно подброшенные пружиной.
— Королева желает видеть вас, — повторил Дик.
— Меня?
— Вас.
— Ваше превосходительство не заблуждается?
— Нет, уверен.
— А когда мне явиться?
— Немедленно.
— Но я не могу в таком виде предстать перед ее величеством.
— Она требует, чтобы вы явились незамедлительно в таком виде, в каком вы есть.
— Но, ваше превосходительство…
— Королева ждет.
Старик встал, скорее встревоженный, чем польщенный приглашением, и с некоторым беспокойством оглянулся на сыновей.
— Скажите вашему сыну-слесарю, чтобы он не ложился спать, — продолжал Дик по-прежнему по-испански, — вечером он, вероятно, потребуется королеве.
Старик повторил сыну приказание по-неаполитански.
— Вы готовы? — спросил Дик.
— Да, ваше превосходительство, — отвечал старик.
И почти столь же твердым, хотя и более тяжелым шагом, чем у его провожатого, он поднялся по служебной лестнице, как того пожелал Дик; потом они двинулись по коридорам.
Придверники видели, как молодой человек вместе с генерал-капитаном вышли из апартаментов королевы; они хотели возвестить о его возвращении; но Дик сделал знак, чтобы они не утруждали себя, подошел к дверям покоев королевы и тихонько постучал.
— Входите, — раздался повелительный голос Каролины, рассудившей, что один только Дик мог из предосторожности не позволить придвернику доложить о себе.
Актон бросился к двери, спеша отворить ее, но не успел он сделать и двух шагов, как Дик, сам распахнув дверь, вошел в комнату, оставив старика в передней.
— Что же вы нашли, сударь? — спросила королева.
— То, что вы искали, ваше величество. Так я, по крайней мере, надеюсь.
— Нашли подземный ход?
— Я нашел один из его выходов, который ведет к военной гавани, а также привел к вашему величеству человека, который, надо полагать, сумеет обнаружить и второй.
— Человека, который обнаружит второй вход?
— Это бывший буфетчик короля Карла Третьего, старик восьмидесяти двух лет.
— Вы его расспросили?
— Я не считал себя уполномоченным на это, ваше величество, и подумал, что вы изволите сделать это сами.
— Где же этот человек?
— Здесь, — ответил секретарь.
— Пусть войдет.
Дик направился к двери.
— Войдите, — сказал он. Старик вошел.
— Ах, это вы, Пачеко, — сказала королева, вспомнив, что лет пятнадцать или двадцать назад он прислуживал ей. — Я не думала, что вы еще живы. Очень рада, что вижу вас в добром здоровье.
Старик поклонился.
— Вы можете, именно в силу своего преклонного возраста, оказать мне услугу.
— Готов служить вашему величеству.
— Во времена покойного короля Карла Третьего — храни Господь его душу! — вы, вероятно, знали и слышали о потайном ходе, который вел из подвалов замка к внутренней, или к военной, гавани.
Старик приложил руку ко лбу.
— Да, что-то в этом роде припоминаю.
— Вспомните, Пачеко, вспомните! Сейчас нам необходимо отыскать этот ход.
Старик покачал головой; у королевы вырвался нетерпеливый жест.
— Беда в том, что я состарился, — вздохнул Пачеко, — на девятом десятке память уже не та. Разрешите посоветоваться с сыновьями?
— А кто они, ваши сыновья? — спросила королева.
— Старший — ему уже пятьдесят — сменил меня в должности буфетчика, а другой, ваше величество, — слесарь, ему сорок восемь.
— Слесарь, говорите вы?
— Именно так, ваше величество. Он к вашим услугам, если только сумеет угодить.
— Слесарь! Слышите, ваше величество? — сказал Ричард. — Чтобы отпереть дверь, понадобится слесарь.
— Хорошо, — сказала королева. — Посоветуйтесь с сыновьями, но только с ними, а не с женщинами.
— Да хранит вас Господь, ваше величество, — ответил старик и, поклонившись, вышел.
— Пойдите с этим человеком, господин Дик, — приказала королева, — и возвращайтесь как можно скорее, чтобы доложить о результатах этого их совещания.
Дик поклонился и вышел вслед за Пачеко. Четверть часа спустя он вернулся.
— Ход отыскали, — сказал он, — и слесарь готов отпереть дверь по приказу вашего величества.
— Генерал, — заметила королева, — в лице господина Ричарда вы располагаете бесценным человеком, и в один прекрасный день я, вероятно, попрошу вас уступить его мне.
— В тот день, ваше величество, осуществятся его самые заветные желания, так же как и мои. А сейчас что прикажет ваше величество?
— Пойдем, — обратилась королева к Эмме Лайонне, — бывает такое, что надо это видеть собственными глазами.
LXXI. ЛЕГЕНДА ГОРЫ КАССИНО
В тот самый день и час, когда дверь в потайной ход отворилась перед королевой и Эмма Лайонна, верная данному ею обещанию, собралась, как героиня романа, спуститься в подземелье, предшествуемая Ричардом со свечой в руке, — некий молодой человек взбирался верхом на коне по склону горы Кассино, куда обыкновенно поднимаются либо пешком, либо на муле.
