— В известной степени, это письмо оказалось нам полезным, — сказал Барроу, помахивая в воздухе листом бумаги.
Хорнблоуэр согласно кивнул. Он уже давно усвоил важность любой информации, в том числе и негативной. В этот момент м-р Марсден вернулся в кабинет. В руках он нес толстую пачку бумаг.
— А, вы здесь Дорси. Это для Его Величества. Он сейчас в Виндзоре. Проследите, чтобы курьер отправился не позднее чем через пятнадцать минут. А это передать в Плимут по телеграфу. Так, что тут у нас еще? Это в Портсмут. Это срочно размножить.
Было любопытно наблюдать Марсдена в действии. Голос его звучал уверенно и властно. Приказы, сыпались один за другим, но каждое распоряжение произносилось четким и ясным тоном. Бумаги в руках Марсдена являлись, без сомнения, документами чрезвычайной важности, но обращался он с ними с подчеркнутой небрежностью и безразличием, словно это были простые бланки. Его холодный взгляд лишь однажды мельком скользнул по Хорнблоуэру, не дав тому возможности попросить разрешения откланяться.
— Новых сообщений не поступало, м-р Барроу?
— Нет, м-р Марсден.
— Вряд ли мы получим подтверждение из Плимута до завтрашнего утра, — заметил Марсден, взглянув на часы.
В ясную погоду в дневные часы передача сообщения из Плимута занимала около пятнадцати минут. По дороге в Лондон Хорнблоуэр видел несколько телеграфных станций, живо напомнивших ему о прошлогодних событиях, когда возглавляемый им десант сжег французский телеграф неподалеку от Бреста. Верховому курьеру, меняющему лошадей на каждой почтовой станции и скачущему днем и ночью, потребуется двадцать три часа, а в почтовой карете — целых сорок. Хорнблоуэр вспомнил свое путешествие: эти сорок часов показались ему неделями.
— Это письмо, захваченное капитаном, представляет для нас несомненный интерес, м-р Марсден, — сказал Барроу равнодушным тоном, очень напоминающим манеру изъясняться самого Марсдена. Хорнблоуэр затруднился бы определить, было то подражание начальству или хорошо замаскированная пародия.
Марсдену потребовалось совсем немного времени, чтобы прочитать письмо и ухватить все ключевые моменты в нем.
— Итак, теперь мы имеем возможность подделать письмо от Его Императорского и Королевского Величества Наполеона Бонапарта, — саркастически ухмыляясь, произнес Марсден; было что-то бесчеловечное как в этой ухмылке, так и в звуках его голоса.
Хорнблоуэр испытывал двойственное чувство, причиной которого могли быть последние слова Марсдена, с одной стороны, а с другой, он едва держался на ногах от голода и усталости. Голова у него шла кругом, окружающая действительность казалась чем-то нереальным, и эта нереальность еще больше усугублялась хладнокровной манерой поведения обоих джентльменов, с которыми он имел честь беседовать. Странные мысли заворочались в голове у Хорнблоуэра, дикие, безумные идеи… Но были ли они так уж безумны в этом безрассудном мире, в котором огромные флоты выходили в море по чьей-то прихоти, а послания императора служили предметом для насмешки? Он попытался избавиться от этих бредовых замыслов, но лишь только ему это удалось, как услужливый мозг подбросил дополнительные аргументы, с неумолимой логикой выстраивающие в единое целое его фантастические гипотезы.
Марсден снова смотрел на Хорнблоуэра своим ледяным взглядом, словно пронизывая его насквозь.
— Капитан, вы сослужили важную службу Королю и стране, — сказал Марсден. Его слова можно было счесть за похвалу, если бы не тон и манера выражаться, более подходящие судье, выносящему приговор пойманному преступнику.
— Надеюсь, что это так, сэр, — ответил капитан.
— А почему вы на это надеетесь?
Что за идиотский вопрос?! Тем более идиотский, что ответ на него очевиден.
— Я имею честь быть королевским офицером, сэр.
— А не потому ли, капитан, что вы рассчитываете на награду?
— Я вовсе не думал об этом, сэр. В конце концов, все это произошло по чистой случайности.
Теперь разговор напоминал словесную дуэль, и это обстоятельство начало раздражать Хорнблоуэра. Возможно, Марсдену такие игры нравились, и он получал некое удовольствие, охлаждая чрезмерно горячие амбиции многочисленных морских офицеров, ищущих для себя повышения или места.
— Чертовски жаль, что это письмо на самом деле не содержит особо важных сведений, — продолжал Марсден. — Оно только подтверждает наши догадки о том, что Бони не собирается посылать подкреплении на Мартинику.
— Но ведь имея это письмо в качестве образчика… — горячо заговорил капитан, но тут же замолк, злясь на себя за сорвавшиеся с языка необдуманные слова.
— В качестве образчика… — повторил Марсден.
— Мы бы хотели выслушать ваши предложения, капитан, — сказал Барроу.
— Я не могу позволить себе отнимать у вас время, джентльмены, — пролепетал Хорнблоуэр, чувствуя под ногами внезапно разверзнувшуюся пропасть.
— Нет уж, продолжайте, раз начали, — твердо сказал Барроу, — прошу вас.
Путей к отступлению больше не оставалось. Капитан отбросил всю свою осторожность и заговорил:
— Почему бы не отправить Вильневу подложный приказ Бони с требованием незамедлительно покинуть Ферроль и выйти в море. Конечно, нужен убедительный предлог… Что если написать, к примеру, будто Декре удалось вырваться из Бреста, и он будет ожидать Вильнева с его флотом где-нибудь в районе мыса Клер. Вильневу придется выполнить приказ и вывести свои корабли из Ферроля. А именно это нам и нужно. Разбив Вильнева, мы спасем Англию.
Ну вот, теперь он все сказал. Две пары глаз уставились на него со странным выражением.
— Да, такое решение проблемы было бы просто идеальным, капитан, — сказал, наконец, Марсден. — Вот только как все это осуществить на деле? Как, например, вы собираетесь доставить Вильневу ваш подложный приказ?
Судя по тону, Секретарь Адмиралтейства каждый день сталкивался с безумными планами уничтожения французского флота, уж во всяком случае, не реже раза в неделю. Но капитан не собирался отступать.
— Бони наверняка имеет регулярное сообщение с Вильневым, сэр. Как часто, к примеру, вы связываетесь с командующими флотами? С адмиралом Корнуоллисом? Раз в неделю?
— Допустим, — неопределенно ответил Марсден.
— Вот видите! А Бони, я уверен, будет писать еще чаще.
— Согласен, — кивнул Барроу.
— Свои послания Бони может отправлять только по суше. Вряд ли он доверит их испанской почте, так что единственный вариант — это курьер. Курьер этот обязательно должен быть проверенным французским офицером, возможно, даже одним из адъютантов самого императора. Чтобы доставить послание, такому курьеру придется пересечь верхом почти всю Испанию, от французской границы до Ферроля.
