оставлять нельзя.
– Слушаюсь, товарищ главнокомандующий.
– Ведёрко-то совсем детское ты подогнал… С таким мы и без помощи Яры за пять минут управимся.
– Так у меня ещё есть.
– Нет уж… Это кончим – и баста. Я ведь тоже тренироваться начал. С сегодняшнего дня. Даже в Своло… тьфу ты, в Свислочи искупался.
– И как?
– Шарман! Такая бодрость в теле образовалась – летать хочется.
– Ну, так полетели!
– Твоё здоровье!
– И ваше – тоже! – ректор опрокинул очередной стакан и продолжил развивать мысль: – Да… Славно сидим… Я здесь, в институте, каждый день бываю. После обеда. Так что вы заходите, если что, не стесняйтесь.
– Зайдём, непременно, правда, сынок? Только сначала – ты к нам, Шульц. Чтобы всё по-честному!
– А вы где остановились?
– В университетском городке.
– Принято!
12
Оставшиеся дни в Минске Фролушкин провёл по графику и методике Плечова. Подтягивался, бегал, плавал и таким образом сбросил целых полпуда.
– Смотри что делается! – шутя жаловался он, оттягивая сильно ослабевшую резинку трико. – Скоро из штанов выпадать буду!
Однако 23 августа Ярослав почему-то вовремя не вышел во внутренний двор, и профессор, надеясь поднять своего юного напарника, принялся со всей силы барабанить в двери его комнаты.
– Вставай, лодырь!
– Чего вдруг?
– На зарядку!
– Хорошо… Только сегодня у нас будут разные маршруты.
– Позвольте полюбопытствовать, с какой стати?
– Вы побежите на реку, а я в гастроном за шампанским! Всё же день рождения.
– Откуда ты узнал?
– Что?
– Что у меня сегодня именины?
– У вас? Сегодня мне стукнуло двадцать шесть.
– А мне – пятьдесят семь…
– Вот так совпадение!
– Так что давай, собирайся, сначала – пробежка, а после – пьянка.
– Вы и мёртвого уговорите…
…За стол запланировали сесть в шесть часов вечера в комнате профессора – она считалась самой большой и самой уютной во всём общежитии. Ради такого случая – двойного как-никак дня рождения – пригласили немало гостей: и Бладыко, и Шульца, и даже Валентину Максимовну.
Праздничные блюда весь день не покладая рук готовила Ольга; ей активно помогал Ярослав. Ну а Фёдор Алексеевич назначил сам себя старшим по закупкам. Уже третий раз он мотался в центральный гастроном: то за спиртным, то за колбасой, то за хлебом. Впрочем, такие «марш-броски» не были в тягость для его с недавних пор тренированного тела.
Когда профессор возвращался из очередного похода, на улице его остановил высокий человек в традиционном католическом одеянии.
Чёрная сутана со стоячим воротником и застежками до самого низа, широкий полотняный пояс, специфическая шапочка на макушке.
Всё это было хорошо видно из окна пятого этажа, за которым Плечов как раз накрывал стол.
Тем временем мужчины недолго о чём-то посудачили и… разошлись в разные стороны.
Но бдительный Ярослав успел разглядеть, как Фролушкин прячет во внутренний карман пиджака какой-то клочок бумаги, видимо, переданный священником.
– Кто это был, батя? – с ходу поинтересовался Яра, как только дверь распахнулась, и в образовавшемся проходе нарисовалась всё ещё довольно тучная фигура учёного.
– Ты о чём, сынок?
– Там, на улице, к вам подходил какой-то ксёндз.
– А… Этот… Он просто спросил, который час.
– И вы не глядя на часы назвали ему точное время.
– Ты ищешь подвох там, где его априори не может быть. Да, я знал, что сейчас половина шестого, ибо в пять двадцать вышел из дома.
– А я-то, дурачок, думал, что вы собрались подстричься в монахи…
– Нет, такого искушения у меня никогда не возникало и благодаря твоему тренерскому дару теперь вряд ли возникнет.
– А как же «водка – сила, спорт – могила»?
– Каюсь, имел такой грех… Обещаю стать на путь исправления!
– Когда же?
– Да вот, прямо с сегодняшнего дня и начнём-с…
– Ловлю на слове!
– Я с определённого времени за свои слова отвечать привык. Так что водки-с, попрошу-с, мне не наливать… Разве что немного «Советского шампанского». Слишком экзотическое словосочетание подобрали для названия вина его создатели. Надо испробовать, каково оно на вкус!
Приглашённые условились встретиться заранее – ещё в 16.00 у места, где по субботам обычно собирались ремесленники, народные умельцы… Сообща купили именинникам подарки – уникальные предметы народного творчества – и ровно в 18.00 прибыли в условленное место.
Не надеясь шибко на обилие и разнообразие пищи в среде командировочных коллег, с собой они принесли массу всякой домашней вкуснятины, среди которой Ярослав сразу же признал любимое блюдо, с виду напоминающее мяч в обычной авоське.
– Ну-ка, признавайтесь, кто готовил мацик?
– Что?
– Кто вялил мясо?
– Я! – смущённо протянула Валентина Максимовна. – Только на моей малой родине этот продукт называют по-другому…
– Неважно… Продайте рецепт, Христом Богом молю…
– Ничего сложного в нём нет. Для начала берёшь отборное свежее свиное мясо, солишь, перчишь, заправляешь всяческими специями: лаврушка, кмен, календра… 41
– Помедленней, пожалуйста, я записываю.
– Потом добавляешь кусочки сала и запихиваешь смесь в хорошо вычищенный желудок. Или при желании – в мочевой пузырь, но тогда блюдо будет называться сцикуном или сцулеком.
– Нет уж, ешьте сами такую гадость!
– Почему гадость? Пальчики оближешь! Но я продолжу с вашего позволенья.
– Да, конечно… Простите, что перебил…
– Всю эту массу ненадолго кладёшь под пресс, чтобы избавить от лишней жидкости, и вешаешь на чердак рядом с пучками лесных и луговых трав – чтобы мясо набралось их аромата. Когда шар уменьшится в объёме в несколько раз, это будет означать, что он высох и уже готов к употреблению…
– Чёрт, что же это я вас раньше не встретил!
– А в чём проблема?
– Тогда б вы мне точно зарезервировали один кусочек к отъезду.
– Экая печаль… Бери этот. Надеюсь, никто не станет возражать против такого решения? Как вы считаете, коллеги?
– Никто! – авторитетно заверил Шульц. – А организуешь на следующий год в институте секцию самбо, так Максимовна, по моему распоряжению, каждый день будет кормить тебя этими самыми сцикунами. До отвалу!
– Ну, открывайте, что ли, шампанское, седьмой час уже, а у гостей до сих пор – ни в одном глазу! Что за именинники такие? Будто не славяне, не белорусы! – рассмеялся Бладыко.
– Сейчас, дорогие гости, сейчас, – засуетилась Ольга, державшая главный праздничный напиток в ведре с холодной водой. – Вот, пожалуйста, кто из вас лучший специалист по безопасному открыванию?
– Конечно же я! – выхватил бутылку из её рук Никифор Михайлович и начал деловито срывать фольгу.
Он открутил пружинящую проволоку и попытался подтолкнуть пальцем плотно посаженную пробку. Но та и так уже была готова взвиться в небо, точнее, в стеклянную люстру, болтавшуюся под белоснежным потолком.
Люстра удержалась. А вот в пережившем недавно ремонт потолке появилась внушительная трещина.
Однако на пол не пролилось ни капли!
– За именинников! –
