двести тысяч франков.
Видя удивление короля, Саммерс объяснил ему, в чем было дело.
Уилл Саммерс вместе с Пучем спустились в погреб кардинала и нашли там несколько пустых винных бочек, а одна из них показалась им крайне тяжелою, тогда они пробуравили ее сбоку и увидели, что она была битком набита червонцами.
Генрих VIII, крайне алчный до денег, тотчас же приказал сделать осмотр кардинальского погреба и бочку с золотом взял себе. Кардинал никак не мог утешиться и забыть такой утраты, и как говорят, это и было впоследствии одной из причин его опалы, которая и сократила его дни.
Уилл Саммерс был вообще человек неглупый и с добрым сердцем. Он никогда не пользовался своим сильным нравственным влиянием на короля для личных выгод. Он осыпал сарказмами и насмешками только гордых, корыстолюбивых и развращенных придворных. Что особенно делает честь Уиллу Саммерсу, так это его неутомимое ходатайство у короля о помиловании своего прежнего господина Ричарда Фермора. Но шуту удалось добиться этого помилования незадолго до смерти Генриха VIII.
Германские императоры и принцы также содержали шутов при своих дворах. Этот обычай, если верить словам Вольтера, продолжался в Германии долее, чем в других государствах.
В числе тех, которые имели при себе постоянных шутов, необходимо упомянуть императора Фридриха III, прапрадеда Карла V. Этот император умер в 1493 году от расстройства желудка, а между тем он всю свою жизнь устраивал общества умеренности, в которых всегда председательствовал сам. В 1452 году, во время пребывания императора в Венеции, его шут бросил на пол и разбил целую полку очень ценного хрусталя. Фридрих заметил на это, засмеявшись, что если бы на полке вместо хрусталя было серебро или золото и также разбилось бы в дребезги, то можно было пользоваться и этими обломками, тогда как хрусталь никуда более не годится и его следует выбросить.
Иногда случалось, что и сами императоры, и принцы Священной Римской империи германской нации брались за роли шутов и поражали всех своими выходками и остроумием. К таким императорам принадлежал Максимилиан I, сын Фридриха III; кроме того, упомянутый император был очень беден и всегда нуждался в деньгах; у него, как говорят, не было даже на смену второй пары верхнего платья. Итальянцы называли его Максимилианом-без-гроша-денег. Этому государю принадлежит также изобретение знаменитой матримониальной политики, которая так быстро и значительно обогатила Австрию от пятнадцатого до восемнадцатого столетия [77]. Максимилиан был очень алчен до денег; однажды евреи, поселившиеся в Вормсе, поднесли ему корзину с золотыми яйцами, тогда император приказал заключить их в тюрьму, потому что, как он сам выражался, хотел приберечь курочек, которые несли такие прекрасные яйца. Конечно, такая черта достойна только Брюске и ему подобных. Остроумие Максимилиана еще выразилось и в следующем наблюдении; однажды он сказал своим приближенным: «Король испанский царствует над людьми, его подданные повинуются во всем, что находят справедливым. Король Англии правит ангелами: его подданные ему повинуются охотно, потому что он желает им блага. Я же лично король всем королям, мои подданные повинуются мне тогда только, когда им это нравится. Король Франции – это король ослов; его подданные сносят и переносят все, что ему вздумается на них навьючить».
Небольшие дворы в Германии, как светских, так и духовных правителей, формировались по образцу императорского двора, стараясь с ним сравняться. Конечно, и при этих дворах были шуты. Лафонтен совершенно справедливо сказал:
«У каждого принца есть свои посланники. Каждый маркиз хочет иметь пажей». Если бы Лафонтен жил в Гейдельберге, вместо того чтобы жить в отеле госпожи де ла Саблер, то он, вероятно, ничего не изменил бы в этом двустишии. Курфюсты, графы Палатинские, отличались также вкусом и любили блеск и великолепие; они хотели сделать из Гейдельберга немецкий Версаль и держали также шутов. Из них особенно был известен Перкео, шут курфюста Карла Филиппа; ему поставлена статуя, грубо вырезанная из дерева; эта статуя помещена против знаменитой Гейдельбергской винной бочки, которая содержала в себе 140 000 литров вина. Место для памятника Перкео выбрано очень удачно, так как шут не ложился спать, прежде чем не выпивал от 18 до 20 литров вина.
Шуты процветали также и в Италии, как и в Германии, особенно в период Возрождения. Шуты были не только у светских государей, у принцев и у знати, но и у пап и у кардиналов [78]. Духовные лица выбирали себе шутов из среды бедных или расстриженных монахов. Папа Лев X любил также окружать себя тутами, удаляясь из Рима на отдых в свою великолепную виллу Мальяна, находившуюся в нескольких лье от Рима. Тут он любил отдыхать от тяжелых трудов управления своею областью. После соколиной охоты близ Витерба или после рыбной ловли в озере Больсена папа любил беседовать со своими шутами и даже часто сажал их с собою за стол; тут Лев X, несмотря на свой ум и на свой тонкий вкус ко всему изящному, любовался чудовищным аппетитом своих шутов и с удовольствием слушал их грубые шутки. Один из таких шутов находился даже при смертном одре папы. В конце ноября 1521 года Лев X простудился в Мальяне [79] и уехал в Рим. Он умер 1 декабря в восемь часов вечера, не успев приобщиться св. Тайн. В эту минуту при нем находился только Марьяно, один из шутов-монахов, который все повторял: «Святой отец, святой отец! Молите Бога, чтобы Он отпустил вам ваши грехи!»
В Африке еще до сих пор существуют шуты, как при дворах крупных, так и мелких негритянских князей. Португальский майор Серпа Пинто, который в 1877 году проехал весь африканский материк от запада к востоку, рассказывает, что в Биге, негритянском государстве, отстоящем на далеком расстоянии от берега Атлантического океана, у «сόва, или их государя, есть шут». «Шут, – рассказывает майор Серпа Пинто, – составляет необходимую принадлежность двора всякого сόва и далее всех секуло, или благородных, которые пользуются богатством или властью. Шут должен смотреть за тем, чтобы дверь в жилище сова содержалась в чистоте, а также чтобы и вокруг его дома было все чисто».
Конечно, и африканские шуты исчезнут совершенно, лишь только в эту страну проникнет цивилизация, как исчезли шуты и при европейских дворах.
Народные и городские шуты. Общества шутов
I
Народные шуты в древности. – Терсит. – Ателланы. – Маккус. – Саннио. – Их последователи в Англии, Италии, Германии и Голландии. – Пульчинелла. – Панч. – Гансвурст.
Все человечество наделено счастливым даром смеха. Не только знатные мира сего ищут развлечений
