В них-то и следует искать продолжателей официальных шутов и их легионов забавников, которых так дорого ценили вельможи прежнего режима.
VIII
Шуты в Англии, Германии и Италии. – Шуты у некоторых африканских племен.
Придворные шуты не составляли исключительное явление при французском дворе; шуты были в древнее время и в Средние века при всех дворах не только Европы, но и в других частях света: так, мы видим шутов при дворе индийских раджей и в резиденциях владетельных князей Средней Африки.
При дворе английских королей также были шуты, как и при дворе французских королей. За неимением других, более веских доказательств для подтверждения этой истины, мы пока удовольствуемся напоминанием сцен из «Короля Лира» Шекспира, в которых последний изображает шута этого несчастного короля. В этой части драмы поэт выводит на сцену обычаи своего времени или обычаи недавно минувшего времени. Король Лир любит своего шута, который постоянно следует за ним; между тем как дочери короля и его подданные покинули несчастного. Шут говорит со своим королем с самою трогательной нежностью. Он называет его «мой мальчик», «мой друг», «мое дитя». В сущности, этот шут был нечто вроде философа-эпикурейца и скорее скептика, чем настоящего шута. Он постоянно выражается, как-то отрывисто, часто употребляет разные пословицы и поговорки и старается показать королю все вещи в их настоящем свете. Он вполне сочувствует своему государю, старается подбодрить его своими речами, полными здравого смысла; иногда своими шутками он пытается рассеять печаль короля Лира. Этот шут нисколько не напоминает ни Трибуле, ни Брюске.
Но, конечно, кроме этого шута, заимствованного Шекспиром из действительной жизни, были еще другие шуты при дворе английских королей. Между этими шутами известен Уилл Саммерс, который находился при особе короля Генриха VIII. Этот шут был сыном пастуха в графстве Нортгемптон. Он сначала находился в качестве слуги у некоего Ричарда Фармора, который сделался жертвою тирании Генриха VIII. Известно, что у этого короля было шесть жен, одна после другой. После восемнадцатилетнего супружества с Екатериной Арагонской король вдруг нашел, что его брак был незаконен. Екатерина Арагонская приходилась теткою Карлу V. Действительно, она вышла в первый раз замуж за принца Артура, старшего сына и наследника короля Генриха VII. Но этот молодой человек умер раньше отца. Генрих VII был человек очень скупой и, не желая отдавать обратно приданого Екатерины Арагонской, порешил женить на этой молодой женщине своего второго сына Генриха, который после смерти своего старшего брата получил титул принца Уэльского, а после смерти отца вступил на престол под именем Генриха VIII. В книге Левит сказано: «Горе тому, кто возьмет жену брата своего». В 1527 году Генрих VIII обратился к папе Клементу VII, прося его позволения развестись с женою; но папа был в это время пленником в Риме, окруженный войсками Карла V, и, как он выражался, находился между молотом и наковальней и хотел выиграть время, думая, что он найдет какое-нибудь средство, чтобы выйти из этого затруднительного положения, не оскорбив ни одного из этих могущественных монархов. Но у Генриха VIII недоставало терпения дожидаться, так как он был влюблен в одну из молодых фрейлейн королевы, Анну Болейн, и заявил, что прервет всякие сношения с Римом, если папа не уважит его просьбы. Некоторые из духовных лиц протестовали против такого заявления и потому были приговорены к изгнанию. Господин Уилла Саммерса, Ричард Фармор, дал несколько су и две сорочки одному из этих изгнанников: за это его обвинили, предали суду, отняли от него его имение и заключили в тюрьму.
Уилл Саммерс остался решительно без всяких средств, тогда он отправился в Лондон и поступил в дом одного придворного, который не отличался особенным умом, но с поступлением к нему в дом Уилла Саммерса точно поумнел и стал говорить иногда даже очень остроумные вещи. Долго не могли понять, в чем было дело, но загадка скоро разъяснилась, и все узнали, что у этого придворного завелся умный шут, от которого он заимствовал и остроумие и веселость. Когда Генрих VIII узнал об этом, то пожелал видеть Уилла Саммерса. Шут ему очень понравился, и король не мог без него обходиться; тогда шут переехал во дворец забавлять Генриха VIII в часы его уныния и грусти.
Генрих VIII поручил даже своему придворному художнику Гольбейну [75] снять с него портрет. До сих пор еще сохранились два прекрасных портрета Генриха VIII, где изображен король в сопровождении своего шута. Один из этих портретов, подписанный Гольбейном, находится теперь в Лондоне в зале собрания антикварного общества; другой – миниатюра, написанная Джоном Малларом, секретарем и капелланом короля, хранится в Британском музее.
Кроме того, есть еще две картины Гольбейна, изображающие Саммерса со всеми атрибутами его звания, с рожком в руке и с буквами HR (Henricus Rex) на груди [76].
Генрих VIII так любил своего шута, что даже позволил ему шутить и смеяться над своим другим любимцем, кардиналом Уолси. Между ними обоими происходила жестокая борьба; они осыпали друг друга насмешками, эпиграммами и говорили один другому разные колкости. Кардинал по происхождению был сыном мясника, но благодаря ловкости, хитрости и интригам сделался могущественным министром короля Англии и даже мечтал о папской тиаре. Этот кандидат в папы был человек весьма своеобразный и между всеми его странностями особенно было замечательно то, что он любил окружать себя колоссами. Для того чтобы ему понравиться, надо было послать ему человека высокого роста; на всех церемониях и процессиях он появлялся, окруженный духовными лицами громадного роста, и у всех у них были на шеях толстые золотые цепи. Саммерс часто смеялся над подобной странностью кардинала, а также и над его скупостью, которая была известна всей Англии. Как ни был находчив на ответы кардинал, но в своих спорах с шутом он иногда не находил возражений на его колкости. Уилл Саммерс не только спорил с кардиналом на словах, но иногда даже и вредил ему различными способами и даже ради этого подружился с шутом кардинала, Пучем.
Однажды Саммерс, возвращаясь из гостей от кардинальского шута, зашел к королю. Генрих VIII спросил его, хорошим ли вином его угощали.
На это Саммерс отвечал:
– Вряд ли еще удавалось кому пить лучшее вино.
– Даже и за моим столом?
– Даже и за вашим!
– Но ведь всем известно, что у меня самые лучшие вина в Европе?
– А у кардинала в погребе хранится такая бочка, которая в тысячу раз лучше ваших.
– Не может быть!
– Да он не отдаст этой бочки и за
