— Дипломатия, мир… Все это вздор! Время болтовни и иллюзий подходит к концу! Бык это уже понял. И я тоже.
Ирис долго ласкала мускулистое тело Скорпиона, прежде чем запечатлеть пылкий поцелуй на его губах. Ее возлюбленного не пришлось уговаривать: он лег на нее и стал умело разжигать ее желание. Она ответила на этот сладостный призыв с не меньшей страстью. Их любовная игра была смесью борьбы и нежности, и очень скоро пыл Скорпиона сломил ее сопротивление. Счастливая этим поражением, Ирис отдалась наслаждению.
— Ты спас мне жизнь, — напомнила она, — и я всегда буду тебе верна. Если бы не ты, этот палач меня бы убил. Но теперь ты — вождь моей деревни!
— И трусы, которые в ней живут, будут валяться у тебя в ногах. Но не верь ни одному их льстивому слову!
— Мне нужно быть с ними… жестокой?
— Прекрасная мысль! Это сборище дуралеев заслужило хороший урок, и я уверен, что ты блестяще справишься с такой ролью.
Довольная и развеселившаяся, она встала и танцующим шагом прошлась перед своим возлюбленным. Когда тот попытался ее поймать, она увернулась.
— Я проголодалась. А ты разве нет?
Скорпион кивнул.
Отныне каждый раз, принимая пищу, он отдавал должное овощу, которого до прихода в деревню не знал. Этим овощем оказался огурец, чья залитая молоком измельченная мякоть имела изысканный вкус и прекрасно излечивала воспаленные глаза. Облегчая работу почкам, вареный огурец снимал приступы лихорадки.
Вождю полагалось каждый день есть мясо — свинину или домашнюю птицу. Нармер же показал деревенским рыбакам несколько действенных приемов, и теперь простые жители нередко лакомились рыбкой.
Один за другим тянулись дни. Любые требования нового хозяина деревни и его друга выполнялись безоговорочно.
Насытившись, Скорпион вышел из хижины и окинул взглядом свои владения. Разве любой кочевник на его месте, обретя эту мирную гавань и став ее господином, не был бы счастлив?
Он пересек поселение в надежде найти Нармера возле гумна, куда сносили зерно. Друг и правда был там: вместе со стариком крестьянином, передававшим молодому чужаку свои знания, определял, хороша ли пшеница нового урожая.
Единственный спасшийся член клана Раковины открывал для себя секреты земледелия, красоту пшеницы, полбы и ячменя. Он научился толочь зерно, молоть муку и печь лепешки.
Старик, чья спина согнулась под тяжестью прожитых лет, пошел отдохнуть. Нармер угостил Скорпиона лепешкой.
— Хрустящая и вкусная, — согласился тот.
— Я решил попробовать себя в роли хлебопека, и это — мой первый хлеб!
— Ты так увлекся хозяйствованием?
— Бык — не только грозный воитель, — сказал Нармер. — По словам стариков, это по его приказу крестьяне стали возделывать зерновые, под которые он отвел значительную часть своих земель. А еще он придумал замечательную вещь — форму для выпекания хлеба. В нее наливают жидкое тесто и ставят в печь. Правда, нужно уметь вовремя ее оттуда достать, но результат стоит усилий. Во всех деревнях Быка есть такие печи, и его подданные не знают голода. Прекрасная придумка, ты не находишь?
— Ты разве забыл, что он — наш враг и мы хотим его сокрушить?
— Это — не повод отрицать его достижения, у него можно научиться много чему полезному. Бык сумел упрочить свою власть, и мне кажется важным узнать его секреты.
Скорпион с сомнением покачал головой.
— И ты решил заняться этим здесь, в этой презренной деревне?
— Нам повезло: незадолго до поединка лодочников генерал Быка набрал в этой деревне рекрутов, но он, конечно, еще вернется. Ты, как новый вождь деревни, должен будешь отчитаться перед ним и отдать десятую часть урожая.
— Вот она — мирная жизнь деревенского тирана… Не сдается тебе, что мы слишком далеки от нашей главной цели?
— Я и не думал от нее отказываться, — твердо сказал Нармер. — Думаю, боги привели нас сюда не случайно. Жаль только, что наша власть — всего лишь видимость.
— Почему ты так говоришь? — удивился Скорпион.
— Потому что от нас скрывают что то… или кого-то.
Привыкнув жить среди тростниковых зарослей Дельты, Нармер, как и любой член клана Раковины, остро чувствовал приближение опасности. В болотах обитало множество опасных существ, и малейшая невнимательность могла стать фатальной.
Он бросился на Скорпиона и повалил его.
За секунду до этого по щеке нового хозяина деревни скользнула стрела. Друзья ползком добрались до печи для хлеба и спрятались за ней. Опасаясь следующей стрелы, они просидели там довольно долго.
Из раны на левой щеке Скорпиона текла кровь.
— Ничего серьезного, — сказал он, напряженно прислушиваясь и поглядывая по сторонам. — Ты оказался прав, брат! Ты спас мне жизнь, а я не успокоюсь, пока не накажу виновного!
Нармер швырнул из-за печи камень.
Ничего…
— Разойдемся в разные стороны и встретимся в условленном месте, — предложил он.
За эти несколько минут никто не предпринял новой попытки избавиться от них.
— Убийца скрылся, — заключил Скорпион, — но он от нас не уйдет.
Нармер успел подобрать стрелу, и теперь друзья по очереди осмотрели ее.
— Поразительная вещь, — восхитился чудом избегнувший смерти Скорпион. — Я таких не видел — длинная, легкая и с идеально острым кремневым наконечником! Благодаря тебе она меня не достала! Стрелок, наверное, разозлился… Думаешь, это кто-то из людей Быка?
— Бык не знает о нашем существовании, да и солдат вряд ли действовал бы в одиночку. А вот охотник — совсем другое дело…
Рассуждения друга понравились Скорпиону.
— Мы быстро узнаем правду!
Стремительным шагом он вернулся в свое жилище и разбудил Ирис. Девушка посмотрела на него с испугом.
— У тебя… у тебя кровь!
— Имел несчастье повстречаться вот с этой красавицей!
И он показал ей стрелу.
— Что это такое?
Скорпион усмехнулся.
— Не пытайся мне врать, любовь моя!
— Верь мне, я…
Он дал ей пощечину и прижал к полу.
— Кто-то пытался меня убить, моя крошка, и мне это не нравится! И я думаю, что все сообщники убийцы тоже должны быть наказаны. Ты наверняка знаешь, кто пустил в меня эту стрелу.
— Ты… Мне больно!
— Говори, или ты узнаешь, что такое настоящая боль!
Ирис закрыла глаза и перестала сопротивляться.
— Только у одного в наших местах есть стрелы… у охотника!
— Он живет в деревне?
— Нет, он живет где-то поблизости. Иногда он продает нам дичь, но его давно не было видно. Многие думали, что он умер.
— Кто знает, где его убежище?
