штучка… А то ещё облапошит дражайшего Фёдора Лексеича! Бога он, может быть, и познал, а наших баб-с, и сто лет проживши вместе, до конца познать невозможно. Что молчишь, Сенека?
– Я? Я согласен на все сто! Но в их союзе есть одно небольшое отличие от общепринятых норм совместного общежития. Они оба помешаны на науке, причём – каждый на своей. В таких семьях на материальную составляющую и вообще – на быт, обычно обращают мало внимания. Хотя… Возможно, я и ошибаюсь. Слишком круто Наталья Ефимовна завернула, взявшись за дело!
– Ну, как знать… Для меня женская половина – непознанная вселенная. Одно говорит, второе думает, третье делает. Свихнуться можно! Однако перейдём к делу. ЧП у нас.
– Какое?
– Пчелов пропал…
– Совсем?
– Совсем или нет – мы пока не знаем: мало времени прошло. После свадьбы не вышел на работу – и дело с концом!
– А… Может, он ещё празднует? Такое с нашими людьми часто случается.
– Только не в нашей структуре. Кстати, свежеиспечённая супруга исчезла вместе с ним. Причём случилось это в тот день, когда мы собрались их арестовать.
– За что?
– Были б люди, а статья для них найдётся – запомни: чекистская мудрость… Слишком много этот тип нахимичил в своей автобиографии. Даже фамилию укоротил.
– Как это?
– На самом деле его отец – Пчеловский, даже правильнее – Пчоловский.
– Поляк?
– А то кто же? Как он оказался под Херсоном – тоже тёмная история, сейчас мы пытаемся в ней разобраться, найти, по возможности, свидетелей, но, как ты и сам должно быть понимаешь, из Москвы до них дотянуться совсем непросто. А на местах никто ничего не хочет делать. Даже на запросы из центра неохотно отвечают.
– Серьёзно?
– А как ты думал? Опытных кадров практически не осталось, один молодняк, а те – или не хотят, или не умеют. А у неумелых, как известно, руки не болят.
– Это точно!
– Каких-либо странностей во время совместной свадьбы в его поведении не наблюдалось?
– Нет. Вячеслав практически не пил, много шутил… Да, – ещё всех дам обтанцевал: и молодых, и не очень – слишком горазд он по этому делу оказался… Правда, чуть раньше – на новоселье, снова пытался взять меня на понт…
– Ну-ка, ну-ка…
– Мол, знакомая квартирка – раньше её «контора» использовала для тайных встреч, так что прокололись твои кураторы…
– Ты не повёлся?
– Нет конечно, послал его к чёрту – на том всё и закончилось. Слушайте, а это не может быть правдой?
– Нет конечно. Я лично подбирал тебе квартиру – сейчас в управлении положиться ни на кого нельзя… Впрочем, о проблеме с кадрами мы уже говорили… Знаешь, мне вот ещё что подумалось: а не могла быть вся эта свадебная шумиха прикрытием, дымовой шашкой, а? Пчелов чувствовал, что мы подбираемся к нему всё ближе и ближе – и пытался демонстрировать полное спокойствие, равнодушие ко всему происходящему: вот, смотрите, я женюсь – не боюсь, а сам в это время готовил побег? И в одно прекрасное мгновение раз – и сделал ноги!
– Исключать такого нельзя… Хотите верьте, хотите нет, но я чувствую, что он ещё объявится!
– Поживём – увидим!
28
Предчувствие обмануло секретного агента.
Ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю-другую, ни даже через месяц Пчелов не появился. Равно, как и его подруга…
Жизнь текла своим чередом.
Институт – спортзал – библиотека – семья. И никакого просвета!
Хотя иногда всё же случались светлые пятна.
В конце октября Ярослав попал в финал первенства Москвы по самбо и в итоге заслужил первую медаль. Правда, бронзовую.
Колька Альметьев по уже установившейся традиции первенствовал в самой важной – абсолютной весовой категории, довольно легко победив всех своих соперников.
В новом учебном году они сдружились ещё крепче, и теперь каждый день начинали в пять утра совместной пробежкой по пустынным московским улочкам – благо, от теперешней Славкиной квартиры до институтского общежития было всего несколько сот метров.
А с первого ноября к ним присоединился и… Фролушкин, с каждым днём всё больше страдавший от семейного диктата Натальи Ефимовны.
– Общение с вами – единственное спасение, ребята, – часто ворчал профессор. – С такими темпами я и самообороной скоро заниматься начну. Чтоб по вечерам не зачахнуть рядом со своей ненаглядной… Надеюсь, у вас есть стариковская группа?
– Будет! – в таких случаях всегда обнадёживал его Николай.
И как в воду глядел!
Перед Новым годом руководство МИФЛИ поручило ему организовать сборную команду из лиц разного возраста и пола для регулярных занятий борьбой самбо. Не ради достижения каких-то заоблачных спортивных высот, а принципа ради. Ведь главное – не победа, главное – участие.
Но мы опять забежали на несколько месяцев вперёд…
29
Расстреляли Бокия 15 ноября. Но в прессе об этом так ничего и не сообщили. Шапиро признался – да и то по секрету.
– Всё, нет больше моего предшественника… – сообщил грустно во время очередной встречи, состоявшейся ровно через неделю после трагического события.
– Земля ему пухом…
– А, может, и меня ждёт такая же печальная участь?
– На всё воля божья…
– Ишь, как ты заговорил? Чувствуется рука! Видать, поработал Фролушкин на славу.
– С кем поведёшься – от того и наберёшься.
– Точно! Так ты и в церковь скоро ходить начнёшь.
– Нет. У нас другая концепция, далёкая от такого мракобесия.
– Поясни…
– Долго рассказывать. Да и не поймёте вы ничего без соответствующей философской подготовки.
– Хочешь сказать, не с моими мозгами просечь гениальность вашей мысли?
– Заметьте: я так не говорил.
– Ну ладно… Пчелов не появлялся?
– Пока – нет.
– И не появится.
– Откуда такая уверенность?
– Начальству стало известно, что он – агент польской контрразведки – дефензивы, внедрённый в отдел с единственной целью… Как думаешь – какой?
– Следить за каждым нашим шагом в деле золотых апостолов.
– Правильно мыслишь. Голова!.. Признаюсь, кое-какие секретные наработки, о которых не известно даже тебе, у нас есть. Но, пока Несвиж под поляками, никаких практических шагов по их реализации мы предпринять не можем…
– Это очевидно…
– Однако скоро всё может измениться… – Исаак Ильич глубокомысленно вздохнул и уставился прямо в Славкины глаза, ожидая от него продолжения.
– Не знаю. Я не Нострадамус! – отрезал Плечов.
– Кто-кто?
– Нострадамус… Знаменитый французский провидец, предсказавший многие события современности.
– Надо бы перетереть с ним…
– Не выйдет!
– Это почему же? Ты ещё не знаешь всех возможностей нашей «конторы». У нас в Париже развёрнута такая агентурная сеть, что…
– Умер он. Триста с лишним лет назад! – не дал ему закончить фразу Ярослав.
– Тады 49 «ой»… Так далеко не дотянутся даже наши,
