– Спокойствие, мессиры. Пока архиепископ Кентербери вне пределов королевства Завоевателя – нам ничего не угрожает! Понятно вам?
Члены совета кивнули ему в ответ. Филипп почесал свой подбородок, встал, подошел к окну. Ясное небо ослепительного и пронзительного синего цвета раскинуло свои крыла над дворцом, замком и прилегающими к нему окрестностями. Король втянул в себя воздух, наслаждаясь весенней свежестью пробуждающейся после спячки природы, повернулся к членам совета и, глядя в глаза Людовика, произнес:
– Вы еще позабыли о Нормандии. Герцог Робер не позволит частям Гильома высадиться у себя на побережье! Он не пойдет против своего сюзерена – короля Франции! Думаю, что у нас есть около года, или, чуть больше…
Мишель не Немур тихо заметил:
– Сир. А что мы будем делать по поводу Клермона?
Филипп вернулся к столу, плюхнулся в кресло и, рассматривая свои руки, ответил:
– Об этом надлежит думать вам, мессир не Немур. Кстати, мне очень понравился ваш план относительно «помощи» Иерусалиму. Подумайте, кого из священников нам «подсунуть» папе Урбану в качестве духовного и религиозного руководителя «Клермонской аферы»? Выберите верного короне епископа, на худой конец – аббата! Просто великолепно, если этот священник, помимо своей церковности, будет неплохим рубакой и воином.
Мишель де Немур сморщил свой лоб, размышляя над словами короля. Филипп вздохнул с каким-то облегчением, словно тяжелый камень упал с его души:
– Все! Члены совета свободны! Мессир де Немур и вы, принц Людовик, останьтесь со мной.
Советники встали и покинули комнату, оставив короля наедине с Мишелем и Людовиком.
VI глава. Дар Анны Киевской внуку
Париж. Королевский совет. 29 марта 1095 года.
Филипп подождал, пока комната совета не опустела, вызвал рыцаря охраны и приказал ему охранять вход в комнату, запретив пропускать к ним посторонних. Рыцарь поклонился и вышел, закрыв за собой дверь. Рыцарь крикнул своих помощников, и они встали караулом возле входа. Король, убедившись, что их никто не услышит, заговорил, обращаясь к принцу и мессиру Мишелю:
– Сеньоры! Я специально оставил вас, чтобы обсудить кое-какие мелочи, оставшиеся нерешенными на совете.
Людовик придвинулся к столу и прислушался. Мишель де Немур вынул лист пергамента из кожаного футляра и собрался, было, начать записывать слова короля. Но Филипп, косо взглянув на него, сказал:
– Писать не надо. Слушайте меня внимательно и запоминайте. Все, что будет сказано в этой комнате, должно умереть в вас! Дела действительно очень плохо складываются для короны и меня, в частности! Людовик еще очень молод и неопытен. Скорее всего, а дело складывается именно так, папа Римский остановит свой выбор на графе Раймоне. Он бездетен, послушен воли Рима, станет куклой в руках Святого престола.
Мишель вставил, прервав короля:
– Сир! Простите за наглость, я перебиваю вас, чтобы сказать одну маленькую идейку, что промелькнула у меня в голове. Вряд ли, мессир Раймон де Сен-Жиль решится принять корону.
Филипп взглянул на него:
– Договаривай, раз начал…
– Сир. Граф очень слаб у себя в домене, к тому же, он опасается атаки со стороны Аквитании и Пуату. Герцог Гильом давно вынашивает планы объединения корон Готии и Тулузэна со своими коронами Аквитании и Пуату. Поэтому, сир, графа куда легче будет завлечь в крестовый поход к Иерусалиму, чем в поход за короной Капетингов!
Филипп надул щеки, размышляя над словами своего советника. Он шумно выдохнул, засмеялся и сказал:
– А, прости меня, с какого перепугу наш милейший граф Раймон вдруг кинется за тридевять земель, оставляя у себя герцога Гильома Песенника? Ты же сам сказал, что граф Раймон – разумный сеньор!
Людовик с интересом слушал разговор своего отца с первым министром. Мишель ответил:
– Так, сир, вы не поняли меня!..
– Да как тебя понять, если ты толком еще ничего не сказал! – Засмеялся Филипп, погладив себя по животу. – Выкладывай, пройдоха!
Мишель засмеялся, – король в хорошем настроении:
– Сир! Согласно канонам папы Григория относительно воинов-паломников, убывающих для освобождения святых мощей в Испанию, существует положение о Мире Божьем! Это положение – своего рода охранная грамота, которая защищает земли, имущество и наследство вооруженных рыцарей на весь период их военных и богоугодных дел! Мы, только придется сильно постараться, постараемся запустить этот документ на соборе в Клермоне! Если дело, конечно, пойдет по нашему плану. Папа Римский не сможет отказать в утверждении охранной Буллы крестоносцам! Тем более, что он и его предшественники делали это не один раз, отправляя Христовы рати в Испанию для охраны Сен-Жак-де-Компостель и освобождение городов из-под власти мусульман.
– Так это Испания! А тут – идти придется на «чертовы кулички»! Прости меня Господи! Клянусь Святым Дэни, если у тебя все получится – ей Богу, озолочу!
Мишель смутился, его лицо покрылось мелкой рябью морщинок – было видно, что он нервничал:
– Спасибо, сир. Я постараюсь, только…
Филипп снова удивился, он хлопнул по столу:
– Ну, и что снова ты «забыл» сказать мне?
– Сир. Дело об Англии…
– А-а-а…
– Король Гильом, отказался признать власть и легитимность избрания папы Урбана. Значит, если все отправятся в крестовый поход, – он останется в Англии и сможет атаковать наши земли.
Король задумался:
– Верно! Но, так ведь и я тоже отлучен папой! Я тоже останусь дома!
– Верно, вы останетесь, но ваши рыцари могут уехать для освобождения Иерусалима и Гроба Господня! Что нам тогда делать? С кем обороняться? Денег у нас будет, пожалуй, раз в семь меньше, чем у короля Гильома! А он, как мне докладывали, усиленно вербует и покупает наемников в Брабанте, Фландрии и остальных северных княжествах…
Филипп не удивился словам Мишеля:
– Ну и что. Гильом в конец разуверился в своих нормандцах! Ты же сам мне, третьего дня, докладывал о том, что Гильом Рыжий своими завышенными поборами и податями буквально «высушивает» своих подданных! Он даже в прошлом году собрал в Гастингсе «фирд», приехал, посмотрел на ополченцев, содрал с каждого по десять, или около этого, шиллингов серебром, а потом, взял, да и распустил их по домам! Думаю, что в ближайшее время король Англии не решится атаковать нас. Как твое мнение, сын? – Филипп обратился к Людовику, который все это время молча слушал их разговор.
Людовик поднял глаза к потолку, подумал немного, потом ответил:
– Конечно, вы оба правы. Каждый по-своему! Папа Римский, действительно, не станет вмешиваться в распрю двух отлученных от церкви королей! Более того! Она пойдет ему на пользу, так как ослабит и Францию, и Англию! Только, на месте Гильома, я бы стал действовать по-другому!
Филипп искренне удивился и обрадовался тому, что его принц стал всерьез задумываться о политике и королевстве. Мишель де Немур кивнул принцу, прося его продолжить свои мысли. Людовик немного прокашлялся – его голос ломался, как у любого подростка:
– Отец! Мессир советник! Королю Гильому, чтобы быть совершенно уверенным в своей победе, надо сделать совсем другое. Прежде чем напасть на Францию, у которой есть молодой наследник короны, то есть я, Гильом должен убрать принца Людовика! Устранить династическую проблему! Тогда, после смерти молодого принца, у короля Филиппа, – Людовик выразительно посмотрел на отца и Мишеля, – не будет законного продолжателя рода! Вы не поверите, но папский легат – монсеньор Гуго де Ди на удивление тепло и хорошо относится ко мне, считая именно меня наиболее удобной фигурой, чтобы занять престол Филиппа, моего отца!
Филипп от неожиданности онемел:
– Так что? Гуго де Ди разговаривал с тобой у меня за спиной? И я ничего не знал об этом? И ты мне ничего не сказал? Молодец! Такого я от родного сына не ожидал услышать! Представляешь, – король повернул голову к Мишелю де Немуру, – этот разбойник уже вынашивает планы примерить на свою голову мою корону!
