Мишель вздохнул, собрался с мыслями, и ответил:
– Сир. Как бы вам сказать, чтобы не обидеть…. Я знал об этой встрече и беседе. Мало того, именно мы ее и соорудили! Нам очень помог монсеньор Гуго, аббат монастыря Сен-Виктор. Он – человек уважаемый в Риме и папской курии, к тому же, он – наставник и воспитатель молодого принца. Мы подумали и решили, что лучше всего «подсунуть» папе Людовика, изобразив его «обиду» на вас и Бертраду, смерть матери и все такое, чем…
Филипп все понял. Он искренне удивился и обрадовался мудрости своего сына и министра:
– Молодцы! Ничего не скажешь! Просто молодцы! Ловко вы придумали, даже я, сначала, разозлился и удивился! Что же тогда говорить о папе Урбане и его идиотах!
Людовик улыбнулся, положил руку на большую ладонь своего отца:
– Отец. Поверь, нам было очень тяжело и гадко изображать из себя предателей и трусов! Только, это было очень нужно сделать, иначе корона могла слететь с твоей головы…
Филипп налил вина, выпил его большими глотками, вытер губы и ответил:
– Спасибо, Людовик. Прости, что сомневался в тебе! Ай, да, бабуля! Передала-таки, свою хитрость и мозги внуку! – Филипп перекрестился, вспоминая свою мать – Анну Киевскую. – Береги себя, сынок! Ей Богу, из тебя вырастет прекрасный и неожиданный для Рима и папы Римского король Франции! А теперь так, – Филипп обратился к Мишелю де Немуру. – Людовик прав! Срочно обеспечь ему надежную охрану из проверенных людей! Кого собираешься поставить командиром личной гвардии принца?
Мишель сразу же ответил:
– Мессира Антуана де Сент-Омера! Он, как наставник и воспитатель Людовика, просто души не чает в нем. Вот, пусть и охраняет со своими головорезами!
Король кивнул, соглашаясь со словами советника:
– Так, с этим вопросом покончили. Да! Пусть проверяют всю пищу, подаваемую моему сыну.
– Уже делают, сир…
– Прекрасно. Тогда, давай, вернемся к нашим «баранам»! Кто из священников королевства наиболее подходит для одурачивания папы Урбана? Ты уже подумал, или надо дать время?
Мишель засмеялся:
– Сир! Вы и сами знаете, что лучше монсеньора епископа Адемара де Монтейля никто не подойдет! Он, сами знаете, даже на мессу приходит в кольчуге и при оружии, скрывая все это под священными одеждами! Лучше чем он, мы, вряд ли, найдем! К тому же, он происходит из рода, верного и преданного вам и короне Франции. Только монсеньор Адемар…
– Ну, Адемар, так Адемар! Тебе, право, виднее! Все! Теперь, можно и расходиться! – Король встал.
– Отец! У меня будет одна маленькая просьба! – Людовик умоляюще посмотрел на отца.
Филипп вздохнул, улыбнулся и погладил его по голове:
– Говори, сынок…
– Отец! Дай мне денег для создания конной бронированной армии молодых рыцарей моего возраста и конных арбалетчиков! Это…
– Ты смотри! Уже армию себе собрался делать! Ладно! Немного деньжат, так уж и быть, подкину! Верно, Мишель? Дадим мальчику ливров на «игрушки»?
– Отчего же не дать. Дадим, сир! Непременно дадим! Людовик, вечерком загляни ко мне! Есть пара вопросиков. Понял?
– Понял! Спасибо! – Принц выбежал с радостным видом из комнаты.
– А, мальчишка-то, головастый!
– Это точно, сир!.. Принц должен, ей Богу, должен вырасти в прекрасного короля! Я все смотрю на него и не перестаю удивляться…
Филипп весело взглянул на советника:
– Чему это ты не перестаешь удивляться, Мишель?
– Тому, сир, что природа, слава Богу, не решила снова «отдохнуть» на потомстве Гуго Великого!
– Ах! Ну, ты и разбойник! Это что – на мне природа, значит, «отдохнула»?
– Ха-ха-ха! – Рассмеялся Мишель, весело смотря на короля. – Нет, сир! Я бы сказал так – «не совсем»!
Мишель и король громко рассмеялись…
VII глава. Призрачный блеск короны Хлодвига
Авиньон. Владения католической церкви. 5 – 11 ноября 1095 года.
Папа Урбан торжествовал. Гонцы, посланные курией Рима к знатным баронам, графам и сеньорам Франции, Барселонского графства и земель Лотарингии, возвращались, везя с собой радостные вести. Архиепископы, епископы, аббаты, герцоги, графы, бароны и сеньоры согласились прибыть в графство Овернь, столицу которого – город и крепость Клермон папа Урбан избрал местом проведения этого представительного собрания.
Новость, доставленная час назад измученным долгой дорогой и бешеной скачкой гонцом, особенно пришлась по душе понтифику. Граф Раймон де Сен-Жиль, после долгих раздумий, метаний и сомнений решился-таки принять корону Франции.
Урбан с довольным видом, совершенно не скрывая своей радости, потирал руки, пальцы которых буквально были унизаны драгоценными перстнями. Архиепископы Милана, Арля и Нарбонна, соратники Урбана и творцы этого собора, знали причину радости римского первосвященника.
Единственным «темным облачком», смущавшим небо над головой папы Урбана, было известие об открытом неповиновении короля Гильома Английского, осмелившегося прогнать своего архиепископа и отказавшегося признавать власть и законность избрания папы Урбана.
Урбан поморщился, вспоминая горестные стенания архиепископа Ансельма, жаловавшегося на притеснения Гильома. Папа, как мог, пытался утешить Ансельма, но, по большому счету, он только бессильно разводил руками, сотрясая воздух словами пустых угроз. Ансельм смог только добиться обещания папы отлучить короля Гильома от церкви и на соборе в Клермоне наложить интердикт на королевство Англии.
Папа Римский сегодня рано проснулся, с крайним нетерпением провел утреннюю мессу, вызвав удивление у гостей и его курии. После обеда, папа Урбан не выдержал и отдал команду начать выдвижение к Клермону:
– Монсеньоры! Нам пора! Господь больше не может ждать нашу вялость и терпеть богопротивные поступки короля Филиппа. Выезжаем в Клермон. Граф Раймон должен будет встретить нас в Руэрге, что на его северной границе. Оттуда, с его рыцарством, которое будет нашим щитом и мечом последующей кары Господней, мы проследуем к месту собора. Архиепископы Испании, Лотарингии, земель империи и королевства франков уже, наверное, скоро подъедут к Клермону…
Свита папы Римского вздохнула, и стала собираться в дорогу. К величайшему раздражению Урбана, сборы в поход продлились около недели. Архиепископам и членам папской курии так сильно не хотелось расставаться с роскошью и бездельем отдыха, царившего при дворе папы в Авиньоне, что Урбану пришлось несколько раз повысить свой голос на них, вызвав бурю восторга у челяди и прислуги.
Караван папы Римского, делая частые остановки в городках и монастырях, медленно, но неуклонно, приближался к Клермону, застревая в грязи разбитых дорог, промокая насквозь под непрерывными проливными противными дождями Окситании…
Тулуза. Дворец графа Раймона IV де Сен-Жиль. 6 ноября 1095 года.
Граф Раймон де Сен-Жиль был, если не испуган, тогда, уж точно, удивлен прибывшим гонцом от герцога Аквитании, который вызывал его на срочную и личную беседу к пограничной крепости Марманд, что лежала как раз на западной границе графства, оберегая земли Тулузы от алчных и воинственных рыцарей герцога Гильома Аквитанского. Собрав практически всех рыцарей своего графства, граф выехал к месту встречи.
Мерзкая осенняя непогода, с вечными ливнями и порывистыми ветрами, действовала на нервы графу Раймону, вызывала неприятные ноющие боли в местах заживших ран и травмированных костей. Графа последние три дня мучил больной зуб, напрочь лишив его сна и покоя. Раймон, как мог, оттягивал неизбежный визит придворного лекаря, способного только причинять ужасную боль, выдирая зубы своими жуткими клещами. Он прикладывал компрессы, грел и охлаждал больной зуб, полоскал рот растворами соли, жевал чеснок и прикладывал его к зубу, – бесполезно. Боль, словно в насмешку над графом, не отступала а, наоборот, все усиливалась и усиливалась. Но, это были, можно сказать, мелочи! На третий день мучений, щека графа Раймона раздулась, десна опухла, делая жизнь его еще невыносимее. Граф плюнул, и позвал лекаря.
