– Это мой долг, только и всего.
– Нет, не долг. В Андзиро… Вы помните того человека, моряка… помните?
– Да, помню, конечно.
– Сиката га най, нэ? Карма? Это было до того, как вы стали самураем и хатамото… – Глаза Ябу блестели в свете морского фонаря, он продолжал тихо и четко: – Это было до «Продавца масла», помните? Как самурай самурая прошу забыть прошлое. Начнем снова. С сегодняшнего дня. Пожалуйста. Вы меня поняли?
– Да, понял.
– Вы нуждаетесь во мне, без меня у вас не будет чужеземных вако. Один вы их не найдете. Ни в Нагасаки, нигде. Я могу их найти – помочь вам их найти. Теперь мы воюем на одной стороне – на стороне Торанаги. На одной стороне! Без меня не будет вако. Вы поняли мои слова?
Блэкторн посмотрел на галеру, идущую впереди, на палубу и на своих моряков, потом ответил:
– Да. Понял.
– Вы понимаете слово «ненависть»?
– Да.
– Ненависть идет от страха. Я не боюсь вас. Вам не нужно бояться меня. Никогда больше не нужно бояться. Я хочу того же, что и вы. Ваш новый корабль здесь. Вы капитан новых кораблей. Я могу во многом вам помочь. Сначала черный корабль… Да-да, Андзин-сан. – Ябу увидел радость на лице Блэкторна. – Я уговорю господина Торанагу. Вы знаете, я – воин! Я возглавлю нападение на корабль. Я помогу вам взять черный корабль. Вместе вы и я сильнее, чем по отдельности.
– Да. Можно будет получить еще людей? Кроме моих двух сотен?
– Если вам потребуется две тысячи… пять тысяч!.. Не беспокойтесь, вы ведите корабль – я буду вести бой. Согласны?
– Да. Это честная игра. Спасибо. Я согласен.
– Хорошо, очень хорошо, Андзин-сан. – Ябу знал, что такое взаимодействие будет выгодно им обоим, как бы ни ненавидел его чужеземец. Логика Юрико снова оказалась безупречной…
В начале этого вечера Ябу встречался с Торанагой и просил разрешения сразу же выехать в Осаку, чтобы подготовить для него дорогу.
– Пожалуйста, извините меня, но я думаю, дело достаточно срочное. В конце концов, господин, – Ябу говорил уважительно, как задумали они с женой, – нужно, чтобы кто-нибудь из ваших сановников удостоверился, что все ваши условия выполнены. Исидо – крестьянин, он не понимает всех правил и церемоний, на которые уходят недели. – Ябу был обрадован той легкостью, с которой Торанага дал себя убедить. – И еще одно, господин, – о корабле чужеземцев. Надо сейчас же отвести его в Иокогаму – на случай тайфуна. С вашего разрешения, я сам прослежу за этим, до того как уеду. Мушкетный полк может его охранять – это дело как раз для него. Потом я бы поплыл на галере прямо в Осаку. Морем надежнее и быстрее.
– Очень хорошо, Ябу-сан, если вы думаете, что так будет разумнее, действуйте. Но возьмите с собой Нага-сан. Оставьте его командовать в Иокогаме.
– Да, господин. – Ябу рассказал Торанаге о том, как разгневался Цукку-сан, и заметил: если Торанага хочет, чтобы Андзин-сан не прикончили раньше, чем тот наберет людей в Нагасаки и выйдет в море, следует поторопиться и отправить его без промедления. – Думаю, священник может натравить своих обращенных в христианство последователей на Андзин-сан.
– Вы уверены?
– О да, господин. Может быть, мне стоит на это время взять Андзин-сан под свою защиту? – Потом, как если бы у него возникла внезапная мысль, Ябу добавил: – Самым простым выходом было бы взять Андзин-сан с собой. Я могу начать подготовку в Осаке, продолжить в Нагасаки, набрав там новых чужеземцев, а завершить все приготовления на обратном пути.
– Делайте как находите нужным, – разрешил Торанага. – Я оставляю за вами право решать, мой друг.
Ябу был счастлив, что наконец-то может действовать. Правда, он не рассчитывал на участие Наги, но оно не имело особого значения. В конце концов, чему могло помешать его присутствие в Иокогаме?
…А теперь, на «Эразме», Ябу наблюдал за Андзин-сан: такой высокий и сильный, ноги слегка расставлены, легко покачивается вместе с корпусом судна, как бы следуя за ударами волн, – он, казалось, составлял единое целое с кораблем, был его неотъемлемой принадлежностью. Да, здесь он совсем другой, чем на берегу. Облик Андзин-сан – капитана произвел глубокое впечатление на Ябу, и он стал вполне сознательно подражать ему – старался принимать такую же высокомерную позу, тщательно копировал его гордую осанку.
– Мне мало Канто, Юрико-сан, – шепнул он жене перед самым отъездом из дому. – Я хочу еще одного – командовать на море! Быть адмиралом! Все доходы от Канто мы пустим на выполнение плана Оми – отправить чужеземца домой, чтобы он купил корабли и вернулся с ними сюда. А Оми поедет с ним.
– Что ж, – Юрико эта «морская» идея Ябу, видимо, пришлась по душе, – мы можем ему доверять.
Пристань в Эдо опустела. Последние самураи из охраны скрылись в закоулках, ведущих к за́мку. Из темного двора вышел отец Алвито, сопровождаемый братом Мигелем. Португалец посмотрел на море:
– Пусть Бог проклянет этот корабль и тех, кто плывет на нем!
– Кроме одного, отец. На этом корабле уплыл один из наших людей. И Нага-сан. Нага-сан поклялся, что станет христианином в первый же месяц нового года.
– Если у него будет этот следующий год. – Алвито терзали дурные предчувствия. – Я ничего не знаю про Нагу – собирается он стать христианином или нет. Зато этот корабль угрожает нам бедой, а мы ничего не можем сделать.
– Бог нам поможет.
– Да, но пока мы, солдаты Бога, должны помогать ему. Отца-инспектора надо сразу уведомить о происходящем, да и адмирала тоже. Ты нашел почтового голубя, чтобы отправить в Осаку прямо сейчас?
– Нет, отец, никакие деньги не помогли. Даже для Нагасаки не нашел. Несколько месяцев назад Торанага приказал передать ему всех голубей.
Мрак на душе Алвито сгустился.
– Должен же быть у кого-то хоть один голубь! Заплати, сколько потребуют. Этот еретик способен нам очень навредить, брат Мигель.
– А может быть, и нет, отец.
– Зачем они услали корабль из Эдо? Конечно, для страховки, а главное – чтобы упрятать его подальше от нас. Зачем Торанага дал еретику двести ронинов и вернул деньги? Конечно, чтобы использовать этих головорезов как ударный отряд, а деньги – чтобы нанять еще пиратов: моряков и канониров. Почему он отпустил Блэкторна? Чтобы тот погубил нас, напав на черный корабль. Боже, помоги нам, Торанага предает нас!
– Это мы предали Торанагу, отец.
– Мы ничем не можем ему помочь! Мы пытались как могли уговорить даймё. Мы бессильны!
– Если бы мы молились усерднее, Бог, возможно, указал бы нам путь.
– Я молюсь и молюсь, но… видно, Бог и в самом деле оставил нас, брат Мигель. Мы недостойны его милости. Я знаю, что недостоин.
