Души расступились, и перед Нармером открылась новая тропа, залитая ярчайшим светом.
Прочь сомнения! Позабыв свои страхи, царь пошел по тропе. На двенадцатом шаге он увидел перед собой огромный цветущий луг и в центре его — горделивый золотой стебель тростника.
Догадка родилась сама собой: Нармер оказался в раю Предка, существовавшем до появления в мире людей. Травы отклонились в стороны, давая ему возможность пройти. Последняя реликвия первичного творения — золотой тростник — засияла ярчайшим светом. Странник приблизился, очарованный его красотой, и осмелился прикоснуться к этому чуду.
Солнце и луна взошли одновременно, превратившись в глаза огромного сокола, чьи крылья, сотканные из драгоценных камней, обняли Нармера, и тот взлетел в небо и увидел далеко внизу земли Египта.
Какая красота, какой простор, сколько плодородных земель, овеваемых дыханием богов!.. Страннику вдруг захотелось навечно остаться в этом блаженном состоянии, но очень скоро видение рассеялось, и он снова стал смиренным просителем, склонившимся перед золотым тростником.
Из тростника появился эбеновый жезл, влажный от росы. Стоило Нармеру сжать его в руке, как пространство раскрылось перед ним. Тридцать шесть фигур, символизирующих деканы[6], прошли перед его взором. Гармония космоса и его постоянное обновление запечатлелись в его сознании.
Когда он вышел из Буто, туман рассеялся.
Уаша, повелителя всех ливийцев и верховного военачальника ливийской армии, терзали сомнения. Посредством лжи, убийств и насилия он объединил под своим началом ливийские племена и утолил свою жажду власти. Обычно обстоятельства играли ему на руку, и он добивался своих целей, не встречая на пути серьезных препятствий.
На этот раз все складывалось по-другому: этот непонятно откуда взявшийся царь Нармер вместе с отчаянным воителем Скорпионом выступили против него и сделали то, что казалось невозможным. Разумеется, эти жалкие победы не пошатнули позиций завоевателей на Севере, и все же Уаш никак не мог решить, какой стратегии отдать предпочтение. Его союзник Крокодил и чернокожий великан Икеш ратовали за массированный удар, чтобы раз и навсегда истребить врага; осторожный и дальновидный Пити советовал придерживаться обычной стратегии, то есть заманить врага в свои сети.
Опьяненный первыми победами, Нармер наверняка собирается продвигаться вглубь территории противника, с тем чтобы в конце концов уничтожить его. Беря крепость за крепостью, он рассчитывает в итоге подчинить себе Север. Что, если отдать ему еще одну крепость, пожертвовав гарнизоном? Таким образом его можно будет заманить вглубь захваченных ливийцами территорий, а потом «челюсти» ливийских войск сомкнутся и разотрут неосмотрительного царька в порошок!
Пожалуй, Пити прав: сменить стратегию было бы ошибкой…
* * *
Знахаря терзала бессонница. Он приготовил смертоносное зелье для верховного военачальника, но не находил в себе сил отнести его в крепость. Уаш наверняка догадается о его намерениях и отдаст палачам! Но если знахарь не сделает этого, его сживет со свету та красивая черноволосая рабыня.
Как избавиться от нее? Судя по ее поведению, у нее есть сообщники. Если он выдаст ее ливийцам, то эти сообщники наверняка ему отомстят. Знахарь понял, что единственное спасение для него — бежать.
Сложив дрожащими руками сухие травы в кожаный мешок, он дождался наступления ночи и вышел из своей хижины.
— Ты и ночью травы собираешь? — спросил из темноты сладкий голос Пити.
Травник окаменел от испуга.
— Куда ты собрался, друг мой?
— Я? Набрать немного циперуса.
— Врать ты не умеешь. Похоже, ты решил бежать?
— Я… Я боюсь.
— Чего же ты боишься, друг мой?
— Меня заставляют… заставляют…
— Отравить верховного военачальника? Я этого ожидал. И кто же этот негодяй?
— Банда рабов-мятежников!
— Ты ошибаешься.
Совершенно растерявшийся знахарь собрался открыть Пити всю правду, но советник верховного военачальника его опередил:
— Виновник один — это Икеш. Он приказал тебе убить нашего верховного военачальника, и тебе пришлось приготовить смертоносное снадобье. Это истинная правда, не так ли?
Не понимая, зачем он это делает, знахарь кивнул.
— У нашего повелителя болит живот, — сказал ему Пити. — Приходи завтра со снадобьем и веди себя как обычно.
Мешок с травами выскользнул из потной руки знахаря.
* * *
Все складывалось наилучшим образом: благодаря усилиям Ины мятежников становилось все больше, их сплоченность росла. Возможно, они сумеют нанести врагу решающий удар, если, конечно, удастся устранить верховного военачальника… По уверениям шумерки знахарь был весьма напуган и вряд ли откажется исполнить ее приказ. Если все удастся, как было задумано, ливийцы растеряются и Скорпион попытается поднять рабов и жителей деревни на восстание. Единственная трудность: где взять оружие? Повстанцам придется захватить арсенал, который находится в главной крепости, хотя это будет стоить многих жизней.
Лежа под навесом в некотором отдалении от остальных рабов, Скорпион смотрел на ночное небо. Он ясно видел на нем огромную ляжку быка — печать Сета, своего бога-покровителя, которому он продал душу. Будучи единственным среди людей, чья сила была подобна силе молнии, молодой командир радовался своему могуществу и представлял, как одерживает верх над врагом.
Гибкое и жаркое женское тело прильнуло к нему. Нежной рукой шумерка погладила его по животу, пробуждая желание.
— Надсмотрщик напился и спит, — сказала она шепотом. — А я соскучилась по тебе!
Сначала Скорпион отдался пылким ласкам любовницы, создавая у нее иллюзию, что она повелевает им и делает с ним все, что ей хочется. Но в момент, когда она в первый раз достигла пика блаженства, он перехватил инициативу и взял ее с такой страстью, что она едва могла дышать.
Обрадованная этой переменой, Ина наконец-то отдалась страсти всем своим существом. То была лучшая в ее жизни ночь любви.
Ни она, ни Скорпион не знали, что надсмотрщик только притворился спящим, он последовал за Иной и теперь наблюдал за их любовными играми…
* * *
Расстроенный знахарь явился к воротам крепости. Стражники сообщили о его приходе офицеру, который, в свою очередь, доложил об этом Икешу. Чернокожий гигант плохо спал этой ночью и настроение у него было прескверное. Он вышел к знахарю и, смерив его недовольным взглядом, спросил:
— Что тебе нужно?
