Наступившую тьму ночи вскоре разорвали взметнувшиеся в небо столпы пламени тысяч зажженных осаждавшими костров. Костры продолжали гореть всю ночь, а наступившее утро взорвалось пронзительными, угнетающими звуками тысяч вопивших, визжавших, трубивших и скрежетавших труб, ракушек, трещоток и других шумовых инструментов, сопровождавших боевые вопли и крики индейских воинов, которые стали посылать на город тучи самых разных, но в основном бесполезных снарядов. Однако, за ними сразу последовали гораздо более опасные, разрушительные и смертоносные массы огненных стрел, вместе с раскаленными камнями, обернутыми в хлопок, которые вызывали большие пожары в разных местах города. Раздуваемые и переносимые поднявшимся утренним ветром, языки пламени поднимаясь воющими и трещащими стенами в темных тучах едкого дыма над всем пространством великолепного города, завладели им
Испанцам чрезвычайно повезло с местом их расположения, которым были широкая площадь с целом рядом навесов и просторные помещения находившегося на ней бывшего каменного храма Виракочи, недавно превращенного в католический собор. Крыша собора загоралась три раза подряд, но огонь затихал сам по себе, не причинив серьезного ущерба зданию и людям Удаленность площади и собора от других городских построек помогла осажденному отряду не столкнуться впрямую с разрушающей яростью дикой бушующей стихии пожарища. Масштабы города были столь огромны, а мощь огненного урагана столь велика, что пламенный смерч неистовствовал несколько дней, прежде чем истощил питавшие его силы. Когда он утих, половина самого великолепного и богатого города Нового Света превратилась в груды развалин и тлеющего пепла от рук его создателей.
Испанцы быстро поняли бессмысленность попыток тушить пожары, охватывавшие ближайшие к ним строения, но, несмотря на пылающие вокруг них стены, несколько раз предпринимали стремительные вылазки конницы, чтобы отбросить постепенно приближавшиеся к ним силы противника. Для этого им приходилось открывать путь для всадников, освобождая улицы от горящих обломков и устраиваемых наступавшими препятствий под непрекращающимися потоками стрел, камней и других снарядов противника. Конница косила индейцев беспощадно, но они бросали в бой новые толпы воинов. Инки не переставали проявлять изобретательность в борьбе с конницей, всаживая в землю острые колья, увеличивая длину своих копий с металлическими наконечниками и ловко применяя лассо, которыми они успешно ловили всадников и валили лошадей. Кроме того, с помощью плененных испанцев, которым была дарована жизнь, индейцы научились применять пока еще очень немногие захваченные у противника мечи, броню, аркебузы и даже коней. Сам их предводитель Манко сейчас уже довольно умело распоряжался своим скакуном, увлекая на нем в атаку своих воинов.
Немногочисленные ряды испанцев и число их коней уменьшались. Осажденным приходилось спать в полном вооружении с рядом стоявшими лошадьми в готовности вступить в бой в любое время дня и ночи. По ошибке командира при начальном приближении к ним перуанцев они освободили стоявшую на холме над площадью надежную крепость, из которой индейцы теперь подвергали их время от времени шквалам стрел и камней, доставлявших испанцам много хлопот и неприятностей.
Тревожное настроение и растрепанные чувства осажденных усугублялись постоянно доходившими до них слухами об ухудшении положения в стране в целом По этим слухам, восстание против испанцев охватило всю территорию империи, островки испанских поселений уничтожались, все крупные города, включая порты и новую столицу, были окружены и должны были скоро попасть в руки повстанцев, все горные переходы были блокированы индейцами, что отрезало гарнизон от получения помощи или сообщений от соотечественников. Как бы в подтверждение этих слухов перуанцы время от времени выбрасывали перед испанцами на площадь отрезанные головы их сородичей.
На фоне сложившегося положения и мрачных слухов часть отряда стала предлагать прорыв из окружения к побережью для поиска спасения и соединения с оставшимися силами в тех местах. Но братья Писарро и ряд офицеров решительно возражали, утверждая, что выход из главного города страны будет означать бесчестную капитуляцию и поражение испанцев, но что далее такое решение было невозможно, поскольку все пути были перекрыты, а противник прекрасно знал местность и располагал неисчислимым преимуществом в людях. После проведенных обсуждений все решили продолжать оборону, рассчитывая, что со временем придет помощь с побережья или из самой Испании.
Сейчас перед Фернандо Писарро стояла в первую очередь задача облегчить положение своих людей. С этой целью он принял решение, поддержанное офицерами, нанести по лагерю осаждавших такой сокрушительный удар, который отобьет у них желание продолжать выбранную ими тактику. Неожиданное нападение трех отрядов испанской конницы при поддержке огнестрельного оружия пехоты на сосредоточение сил индейцев столкнулось с их бешеным сопротивлением, но эта жестокая боевая схватка увенчалась очевидным успехом гарнизона Писарро при больших потерях осаждавших.
Вслед за этим на очередь встал захват возвышавшейся над площадью неприступной крепости, единственным входом в которую были ворота с противоположной от площади стороны гор. Поскольку инки ночью не вели боевых действий и не выставляли часовых, Фернандо направил своего брата Хуана во главе небольшого отряда конницы под покровом темноты в противоположную от крепости сторону, якобы за очередным поиском продовольствия. Обманный маневр удался, и испанцы после невероятно тяжелого боя смогли захватить столь важный военный объект, но и сами понесли потери, главной из которых оказался тяжело раненный камнем в голову Хуан Писарро. Он умер через две недели к великой горечи его братьев и всего гарнизона, люди которого любили его как прекрасного командира и отзывчивого человека Фернандо Писарро успешно продолжил начатое погибшим братом дело и отбил у осаждавших еще несколько крепостей.
Проходили дни и недели, но осада Куско не ослабевала Несмотря на то, что у испанцев с самого начала были солидные запасы провианта, уже некоторое время они испытывали недостаток в продуктах, которые с немалым трудом восполняли за счет остававшихся в соседних домах продуктовых запасов. В таком труднейшем положении осажденные провели уже несколько месяцев не только без какой-либо поддержки извне, но и без каких-либо сообщений от своих соотечественников. Но они продолжали верить, что если губернатор жив, то он не оставит их и, преодолев временные трудности, которые он, видимо, тогда испытывал, вызволит их из мучительного окружения.
