и вернулась домой в приподнятом настроении.
В мыслях она уже видела себя в окружении кавалеров, воздыхателей, ищущих ярких развлечений с молодыми сеньорами. И вспомнила о Мире. Эта мысль давно не посещала её, но теперь, когда с мужем всё прояснилось, она поспешила задуматься и над этим вопросом.
Не прошло и недели с отъезда дона Андреса, как Габриэла заговорила про свой отъезд в родовое поместье.
— Поскольку Андрес отсутствует, я могу посетить родные места и мамочку. Я ведь так давно их всех не видела.
Дон Висенте с восхищением поглядывал на невестку. Габриэла уже давно заметила его жадный похотливый взгляд и ждала, когда он наконец проявит свои чувства к ней. В душе хохотала, предвкушая забаву с этим далеко ещё не старым человеком. Однажды она спросила, игриво расширив глаза:
— Дон Висенте, когда у вас день рождения? Хочу подарить вам какую-нибудь забавную вещицу от меня… на память.
— О! Габриэла, как это мило с твоей стороны! Ты хочешь узнать, насколько я стар? — дон Висенте довольно хохотнул. — Знаешь, мне будет всего сорок семь лет. Совсем ещё молодой, и мог бы легко жениться, да вот донья Анна, — он усмехнулся, — никак не оставит меня в покое, ха-ха!
— Вы очень плохо шутите, дон Висенте, — Габриэла деланно надула тонкие губы и нахмурила брови. — Разве благородный идальго может так говорить?
— Ты сама сказала, что это шутка. Признаю, она действительно плохая. Ты уж не выдавай меня жене, — дон Висенте игриво улыбнулся. — Ты же знаешь, нам вместе приятно беседовать, и я тебе доверяю. Ты понимаешь меня?
Габриэла не ответила, но дала понять мимикой, что его слова ей понятны и она к ним относится вполне благосклонно.
Сейчас она вспомнила этот разговор, и улыбка удовольствия заиграла на её лице. Греховная мысль блеснула молнией и угасла, но след остался.
На предложение уехать дон Висенте отозвался достаточно неожиданно:
— Ты собираешься ехать морем или посуху?
— Я с некоторых пор побаиваюсь моря, дон Висенте, — Габриэла многозначительно сложила губы бантиком. — Лучше в карете. И посмотреть остров я бы хотела не издали, а вблизи.
— А как ты посмотришь, если и я изъявлю желание посетить вашу усадьбу?
— Вы? — Габриэла сильно удивилась и этим скрыла своё неудовольствие.
— А что тут такого, Габи? Я давно хотел познакомиться с теми краями. Говорят, там редко случаются дожди, а тут они меня просто доконают. И с твоей матушкой я так и не познакомился. А это никуда не годится.
— Ну… я не знаю, дон Висенте! Дорога дальняя и я боюсь, что вы плохо с нею справитесь. И донья Анна… Что она скажет по этому случаю?
— Вопрос, конечно, сложный, но не безнадёжный. Я её уговорю.
Габриэла пожимала плечами, давая возможность дону Висенте думать, как вздумается. Но при этом всё же стрельнула глазами с умыслом.
— Что ж, сеньор! — улыбнулась игриво. — Я в общем-то не против, хотя имеются некоторые сомнения.
— Сомнения? — удивился дон Висенте. — О чём ты? Уверен, что я не позволю тебе скучать в дороге, — возбуждение явно проступило на его лице. Габриэла внутренне смеялась, представив этого довольно чопорного человека в роли любовника.
— Что ж, дон Висенте! — Габриэла радостно улыбнулась. — Я согласна, но всю ответственность за поездку вы берёте на себя.
— Не беспокойся, Габи! Я давно хотел посетить вашу усадьбу и теперь рад такой возможности. Договорились! Когда?
— Думаю, недели нам хватит. Да, неделя.
Просторная карета, запряжённая четвёркой мулов, уже неслась по дороге на Кагуасу. В открытые окна врывался свежий воздух леса с запахами гниения и ароматом цветущих деревьев и кустарника. Часто дорога проходила как бы в туннеле из нависающих деревьев. На открытых местах виднелись горы, и вид их очаровывал путников.
С ними ехала служанка-негритянка и слуга-мулат. На козлах восседал могучий негр с пистолетом за поясом и мачете у ног. Тридцать миль до городка крепкие мулы преодолели к ночи.
— Габи, ты не подождёшь меня немного, я справлюсь о дороге, — дон Висенте просительно посмотрел на женщину. — Тут должен жить мой давний знакомый. У него можно отлично переночевать.
— Да, конечно, дон Висенте. Только не очень задерживайтесь. Ночь уже опустилась и я очень устала.
Дон Висенте успокаивающе поднял руку и растворился в темноте улочки.
— Тут совсем рядом, Габи, — через несколько минут бодро заметил дон Висенте, сел на место и указал куда ехать.
Сеньор Баррамеда встретил гостей приветливо. Немного смутился, определяя им комнаты. Но Габриэла неожиданно проговорила, ничуть не смутившись:
— Сеньор Баррамеда, вы столь любезны, предоставив нам ночлег. Не стоит утруждать себя. Мы ведь в свадебном путешествии и нам вполне хватит одной спальни. Лишь предоставьте нам слегка обмыть дорожную пыль.
Сеньор вопросительно глядел на дона Висенте, тот в замешательстве не понимал, что происходит. Габриэла толкнула того в бок локтём, и тот, словно очнувшись, ответил неуверенно:
— Вот, сеньор Баррамеда! Мы, значит. того… путешествуем. Прости, что так поздно. Дорога во многих местах размыта, знаешь ли…
— О, да! Да! Не стоит беспокоиться дон Висенте. Я мигом распоряжусь.
Появилось корыто, чуть тёплая вода, и Габриэла отважно стала раздеваться, выпроводив посторонних вон.
Дон Висенте облизнул сразу пересохшие губы и поспешил выйти. Габриэла услышала, как он плещется у надворного корыта, где, очевидно, поят скот.
Послышался робкий стук в дверь.
— Прошу входить, дон Висенте! — Голос Габриэлы слегка подрагивал не то от возбуждения, не то от ощущения надвигающегося приключения и греха.
Она лежала на широкой кровати, слегка прикрытая простынёй.
Идальго остановился на пороге, не смея решиться приблизиться.
— Дон Висенте, вы же очень устали. Быстрей вперёд! В постель. И смотреть прекрасные сны! А то я уже засыпаю! — и Габриэла игриво улыбнулась.
Дон Висенте что-то пробормотал, но последовал её совету. Он некоторое время лежал рядом, едва дыша, пока рука Габриэлы не тронула его за бедро. Он вздрогнул от неожиданности и возбуждения и непроизвольно сделал ответное движение. Трудное дыхание вырывалось у него из груди. Руки сами собой стали торопливо и боязливо шарить по обнажённому молодому телу, ощущая сильнейшее возбуждение и дрожь во всём теле.
— Габи! — Наконец прошептали его губы. — Неужели это возможно? Ты так желанна и прекрасна! Я готов всё для тебя сделать!
Они торопливо соединились в любовном угаре. Потом, лёжа рядом, они по-разному осмысливали случившееся.
Если дон Висенте был счастлив до безумия и горел благородными желаниями, то Габриэла слегка посмеивалась про себя, и в темноте не стеснялась мимикой выражать некоторое пренебрежение и безразличие. И подумала с весельем в груди: «А папаша ничуть не хуже сыночка. Зато с
