божественно.
Она инстинктивно отстранилась от дона Висенте. Он стал ей неприятен. В памяти всплыли все недостатки этого сеньора. Стало гадко на душе.
Но они уже подошли к озеру. Оно блестело в тусклом свете постаревшей тёмной луны. С противоположного берега доносились трели лягушек. Москиты гудели над головами, и им пришлось бороться с ними, отмахиваясь ветками.
— Дон Висенте, быстрей в воду! Там нас эти бестии не достанут!
Габриэла первой стала быстро стаскивать с себя одежды и тут же бросилась в прохладные воды озера. Вода не обожгла её тело струями холода. Она ласково обтекала её, нежно гладила белую, не тронутую загаром кожу. Женщина довольно сносно плавала и теперь с благодарностью вспомнила месяцы пребывания в долине, где она каждый день купалась в речке и училась плавать в местах более глубоких, чем по колена.
Дон Висенте плавать не умел. Он едва мог продержаться несколько секунд, и боялся заходить далеко, особенно ночью.
— Дон Висенте! Идите сюда! Плывите ко мне!
— Габи! Я не умею плавать! Иди ко мне!
Она вздохнула и нехотя поплыла к берегу. Он встретил её, заключил в объятия, нежно прижал и поцеловал в холодные губы. Она лас кала его под водой, он тяжело дышал, не в силах сдержать рвущееся наружу желание.
Габриэла продолжала возбуждать его. Он схватил лёгкое тело женщины, торопливо понёс к берегу, споткнулся, упал и окунулся в воду с головой. Бросив Габриэлу, он выскочил, как ошпаренный и отфыркивался, как лось. А Габриэла озорно смеялась, довольная таким поворотом.
— Я чуть не утонул, Габи! А ты смеёшься!
— Пустое, дон Висенте! Здесь и по пояс не будет!
Он вспыхнул. Габриэла слегка сопротивлялась, разжигая его похоть. Но того восторга, которого она так ждала, не получилось. Настроение сразу испортилось. Она заспешила домой.
— Габи, я чувствую что-то не то. Ты обиделась на меня?
— Да ну вас, дон Висенте! Я просто хочу спать. Весь день по колдобинам трястись! Даже я, молодая и сильная, могу устать от такого. Идёмте же! Комары заедят!
Они молча дошли до дома и также молча разошлись по своим комнатам. Дон Висенте искренне переживал такое. Но что он мог поделать? Здесь необходимо соблюдать и приличия и тайну их отношений.
Он вспомнил, как Габриэла ретиво отбрасывала все осторожности, говоря, что слуги всегда всё знают о господах и скрыть от них ничего нельзя. Но здесь! И у него засосало в животе от предчувствия чего-то страшного, неотвратимого, словно могила. Долго пришлось бороться с тем, чтобы заснуть на горячих простынях, мечтая о молодом желанном теле Габриэлы.
Жизнь в усадьбе оказалась тоскливой и скучной. Уже через два дня Габриэла с недобрым взглядом заявила брату:
— Рассио, я должна ехать. Муж отпустил меня только на две недели. А я не хочу лишаться его благоволения. Не прозябать же мне в этой нищете, — она обвела глазами вокруг.
Брат долго молчал. Он понимал претензии сестры. Понимал, что она уже отвыкла от усадьбы, перестала считать её родным гнездом. И в отсутствии отца вернуть её расположение было невозможно. Но злость бушевала в его груди. Чёрная зависть блуждала по извилинам мозга.
Словно угадав его состояние, она вдруг сказала, понизив голос:
— У меня есть предчувствие, Рассио, что скоро я стану достаточно богата и смогу помочь тебе вернуть былое положение.
— Что ты говоришь, Габи? Откуда?
— Могу, но ещё не имею. И помалкивай, прошу тебя.
Рассио примолк, ликуя в душе от столь обнадёживающего заявления сестры. Никак не ожидал такого. И зависть немного отступила.
Дон Висенте с тоской воспринял весть о скором возвращении домой. Он с остротой и обидой встретил эту весть от Габриэлы. В глазах застыл немой вопрос, высказать который он не осмеливался.
Видя реакцию дона Висенте, Габриэла решила подсластить пилюлю.
— Милый, зато у нас будет целая неделя пути, где мы вволю сможем насладиться друг другом. Я вам обещаю! И не грустите, прошу вас. Вы становитесь старым и некрасивым.
— Ты так считаешь, друг мой? Хорошо, любовь моя! Я подчиняюсь.
За день перед отъездом Габриэла лисой подлезла ночью к Висенте, пробравшись к нему в спальню.
Дон Висенте был ошеломлён, взволнован и очарован столь дерзким поступком Габриэлы. Они провели восхитительную ночь, почти не сомкнув глаз. А за завтраком она, бросив на любовника игривый многообещающий взгляд, сказала:
— Дон Висенте не откажет мне в небольшой просьбе?
— Габи, что за вопрос? Когда я тебе отказывал к в чём? Мы одна семья, и я готов выполнить любое твоё требование, не то, что просьбу.
В парке, прогуливаясь по дорожке, она сказала с грустью в голосе:
— Вы уже заметили, что дела моего брата идут весьма плачевно, мой друг.
— К сожалению это так, моя ласточка! И что из этого следует, мой ангел?
— Не соблаговолили бы вы в качестве помощи, субсидировать брата для поправки его дел в усадьбе? Он так переживает всё это! Особенно после кончины папы, да пусть его душа блаженствует на небесах!
— Сколько ты полагаешь, необходимо твоему брату, мой благоуханный цветок?
— Думаю, что пятьсот дукатов ему хватит. И это, уверяю вас, взаимообразно!
— Я не обещаю, Габи, но посмотрю, что у меня имеется. Сейчас же, мой ангел!
Вечером дом Висенте торжественно вручил Рассио увесистый мешок е дукатами, заявив благосклонно:
— Отдадите без процентов, когда сможете. Мы всё же родственники. Ваша сестра очень добра, и мы все в восторге от неё. Спасибо вам.
Обратный путь прошёл неторопливо. Дон Висенте, понимая конец или трудности дальнейших отношений с Габриэлой, спешил получить больше того, чего мог себе позволить.
— Господи, Боке мой! — воскликнула донья Анна, встретив путешественников.
— Висенте, ты заболел? Как плохо ты выглядишь!
— Не тарахти! — раздражённо отозвался муж. Ему было неприятно даже видеть жену с её навязчивыми причитаниями, уходом и страхами по поводу его здоровья. — Я немного устал в дороге. Мы спешили, потому и результат такой. Завтра я буду в порядке.
— Надо было ехать морем, — не унималась жена, и раздражение дона Висенте вылилось в вопль отчаяния:
— Боже! Что мне делась с этой бабой? Она меня в могилу сведёт раньше времени! Избавьте меня от её забот! Я просто хочу отдохнуть в своей постели! Все уходите! Вон!
Габриэла слышала их перепалку и весело улыбалась. Представила себе, как воспримет Андрес то, что она выторговала для себя у дона Висенте. А это не так мало. Он обещал передать ей семь тысяч песо золотом. Это огромная, даже для дона Висенте, сумма. И это, как она полагала, будет больше
