«Эта голова никогда не участвовала в заговоре, сказал он про себя, – но все равно, все таки посмотрим».
– Вы обвинены в государственной измене, сказал протяжно кардинал.
– Это мне уже говорили, сказал Бонасиё, – но клянусь вам, что я об этом ничего не знал.
Кардинал скрыл улыбку.
– Вы были в заговоре с женой вашей, с г-жей де-Шеврёз и с герцогом Бокингемом.
– Действительно, я слышал от нее все эти имена.
– По какому случаю?
– Она говорила, что кардинал Ришельё привлек герцога Бокингема в Париж, чтобы погубить его и королеву.
– Она это говорила? спросил кардинал с гневом.
– Да; но я сказал ей, что глупо говорить подобные вещи, и что кардинал неспособен…
– Молчите, вы глупы, сказал кардинал.
– То же самое говорила мне и жена.
– Знаете ли вы, кто похитил жену вашу?
– Нет.
– Но вы имеете подозрения?
– Да; но эти подозрения, кажется, не понравились г. комиссару, и я не подозреваю уже никого.
– Ваша жена убежала; знаете ли вы об этом?
– Нет, я узнал об этом только в тюрьме от г. комиссара, человека очень любезного.
Кардинал вторично скрыл улыбку.
– Так вы не знаете, что сталось с женой вашей после бегства?
– Решительно не знаю; но она должна была возвратиться в Лувр.
– В час пополудни ее еще там не было.
– Ах, Боже мой! но что же с нею случилось?
– Будьте спокойны, об этом узнают; от кардинала ничто не скроется; он все знает.
– В таком случае, разве вы думаете, что кардинал согласится сказать мне, что сделалось с моею женой.
– Может быть, но надобно прежде, чтобы вы признались во всем что вам известно об отношениях жены вашей к г-же де-Шеврёз.
– Но я ничего не знаю и никогда не видал ее.
– Когда вы ходили за женой в Лувр, возвращалась ли она всегда прямо домой?
– Почти никогда, она имела дела с продавцами полотна, к которым я провожал ее.
– Сколько же было продавцов полотна?
– Двое.
– Где они живут?
– Один в улице Вожирар, другой в улице Ля-Гарп.
– Заходили вы к ним с нею вместе?
– Никогда: я дожидался ее у ворот.
– Под каким же предлогом она заходила одна?
– Она ничего мне не говорила; приказывала мне ждать ее, и я ждал.
– Вы снисходительный муж, любезный мой г. Бонасиё, сказал кардинал.
«Он называет меня своим любезным господином, подумал лавочник. – Дела идут хорошо».
– Можете ли вы указать те ворота?
– Да.
– Вы знаете нумера?
– Да.
– Назовите их.
– № 25 в улице Вожирар и № 75 в улице Ля-Гарп.
– Хорошо, сказал кардинал.
При этих словах он взял серебряный колокольчик и позвонил; офицер вошел.
– Позовите ко мне Рошфора, сказал он вполголоса; – чтоб он явился сейчас же, если он дома.
– Граф здесь, сказал офицер, – и настоятельно просит позволения говорить с вашею эминенцией.
– Пусть же он войдет, сказал с живостью Ришельё.
Офицер бросился из комнаты с быстротою, с какою обыкновенно исполнялись все приказания кардинала.
«С вашею эминенцией!» бормотал Бонасиё, озираясь дико кругом.
Не прошло пяти секунд после ухода офицера, как дверь отворилась и вошло новое лицо.
– Это он! сказал Бонасиё.
– Кто он? спросил кардинал.
– Тот, который похитил жену мою.
Кардинал позвонил снова. Офицер явился.
– Отдайте этого человека в руки двоих стражей; пусть он ждет, когда я снова позову его.
– Нет, нет, это не он! сказал Бонасиё, – нет, я ошибся; это был другой, совсем непохожий на этого. Этот господин – честный человек.
– Уведите этого глупца! сказал кардинал.
Офицер взял Бонасиё под руку и отвел его в переднюю, где были двое стражей.
Рошфор с нетерпением следил глазами за Бонасиё до тех пор, пока он вышел, и как только затворилась за ним дверь, он быстро подошел к кардиналу и сказал:
– Они виделись.
– Кто?
– Она и он.
– Королева и герцог? сказал Ришельё.
– Да.
– Где же?
– В Лувре.
– Вы уверены?
– Совершенно уверен.
– Кто вам сказал?
– Г-жа де-Ляннуа, которая, как вам известно, совершенно предана вам.
– Зачем же она не сказала раньше?
– Королева случайно или по недоверчивости приказала г-же де-Сюржи спать в своей комнате и удержала ее у себя на целый день.
– Хорошо, мы побеждены. Постараемся поправить дело.
– Я всею душой готов помогать вам, будьте спокойны.
– Как это случилось?
– В половине первого королева была с своими придворными дамами.
– Где?
– В своей спальне.
– Ну?…
– Ей принесли платок от дамы, заведывающей ее бельем.
– Потом?
– Королева тотчас обнаружила сильное волнение, и несмотря на румяна, покрывавшие лицо ее, побледнела.
– Потом? Потом?
– Несмотря на то, она встала и сказала своим дамам взволнованным голосом: «подождите меня, через десять минут я приду». Она отворила дверь алькова и вышла.
– Отчего г-жа де-Ляннуа не пришла в ту же минуту предупредить вас?
– Еще ничего не было известно наверное, притом же королева сказала: «подождите меня,» – и она не смела ослушаться королевы.
– Сколько времени королевы не было в комнате?
– Три четверти часа.
– Ни одна из дам не сопровождала ее?
– Только донеа Естефана.
– Потом она возвратилась?
– Да, для того только чтобы взять ящичек розового дерева с ее вензелем, и тотчас же вышла.
– А когда она возвратилась, принесла ли она этот ящик назад?
– Нет.
– Знает ли г-жа де-Ляннуа что было в этом ящике?
– Да: бриллиантовые эксельбантные наконечники, подаренные королеве его величеством.
– И она пришла без ящика?
– Да.
– Полагает ли г-жа де-Ляннуа, что она отдала их Бокингему?
– Она в том уверена.
– Почему?
– На другой день г-жа де-Ляннуа, имеющая обязанность наблюдать за туалетом королевы, искала этого ящичка, показала вид, что беспокоится и, не находя его, наконец спросила о нем королеву.
– И королева?…
– Королева очень покраснела и отвечала, что накануне изломала один из наконечников и послала к ювелиру починить.
– Надобно пойти узнать правда ли это?
– Я уже ходил.
– Ну, что же сказал ювелир?
– Он ничего не слыхал об этом.
– Хорошо! Хорошо, Рошфор! не все еще потеряно, и может быть… может быть, все к лучшему.
– Дело в том, что я не сомневаюсь, чтобы гений ваш…
– Не придумал, как поправить глупость своего агента, не так ли?
– Если бы вы позволили мне окончить фразу, я сказал бы то же самое.
– Знаете ли вы, где скрывались герцогиня де-Шеврёз и герцог Бокингем?
– Нет, люди мои не могли сказать ничего положительного об этом.
– А я знаю.
– Вы?
– Да, или по крайней мере я так думаю. Они были один в улице Вожирар № 25, другой в улице Ля-Гарп № 75.
