– Боже! Что же такое случилось? – воскликнул он глухим голосом.
И, вонзив шпоры в бока лошади, в карьер помчался к ранчо.
Караван следовал за ним. Антонио бросился в хижину, треснувшие почерневшие стены которой были еще теплы, и нашел хозяина полулежавшим на скамейке, судорожно стискивающим поникшую голову. Карлос был в высшей степени отчаяния.
Приход Антонио заставил его поднять глаза.
– О Боже! Матушка! Сестра! – говорил он.
Голова его вновь поникла, он прерывисто дышал. Упав на скамью, бедняга страшно зарыдал, предчувствуя роковую правду.
Несколько минут Карлос, пораженный отчаянием, даже не пытался преодолеть себя.
Рука, слегка опустившаяся на его плечо, вывела его из оцепенения. Над ним склонился дон Хуан. По его лицу можно было догадаться, что он страшно страдает. Значит, все ужасно.
– Где мать и сестра? – почти автоматически прошептал Карлос.
– Твоя матушка у меня, – ответил скотовод, скорбь которого была не меньше скорби приятеля.
– А Розита?
Дон Хуан молчал, из глаз его покатились слезы. Заметив, что друг нуждался в утешении не меньше, чем он, Карлос ощутил некоторый прилив энергии.
– Держись, мой друг. Я готов выслушать самое худшее. Она умерла?
– Нет, нет!.. Надеюсь, что не умерла.
– Похищена?!
– Увы!
– Кем же?
– Индейцами.
– А ты уверен, что это были индейцы?
При этом вопросе в глазах Карлоса мелькнуло какое-то странное выражение.
– Уверен. Я их видел, они приходили. Твоя матушка…
– Что с ней?
– Она в безопасности. Дикари при нападении нанесли ей удар томагавком, и она лишилась чувств, но теперь ей лучше.
– А Розита?
– Никто ее не видел, но нет сомнения, что ее похитили индейцы.
– Так ты уверен, дон Хуан, что это были индейцы?
– Я уже говорил, ибо почти в то же время они напали и на мой дом. Они еще раньше угнали мой скот, и поэтому все мои работники были на ногах, а мы заперлись и приготовились защищаться. Вероятно, они увидели это и быстро ускакали. Тогда, беспокоясь о твоих, я отправился сюда и нашел дом в огне, а матушку на земле без сознания. А Розита исчезла… Боже мой, Боже, она исчезла!
И молодой человек снова залился слезами.
– Дон Хуан! – сказал Карлос твердым голосом. – Ты был другом и братом как для меня, так и для моей семьи. Я уверен, что ты разделяешь мое горе. Но не плачь! Взгляни на меня – я не плачу и думаю только о спасении Розиты или о том, чтобы отомстить за нее. Скорее к делу! Но прежде всего расскажи мне подробнее все, что ты знаешь об этих индейцах, и поскорее! Это нам необходимо, чтобы мы могли бы на чем-то основываться в наших поисках.
Дон Хуан поспешил рассказать все, что касалось происшествия: о тревожных слухах, распространившихся среди жителей равнины, о появлении ютов на нагорных равнинах, их встрече с пастухами, о том, как они спустились в долину и угнали его скот, наконец, все, что было известно о нападении на ранчо. Он рассказал также об энергичной деятельности отряда.
– Даже сегодня утром уланы отправились по следам хищников, – прибавил он. – Я предлагал присоединиться к ним с несколькими работниками, но комендант отказался взять меня с собой.
– Он отказался? – переспросил Карлос.
– Да, под тем предлогом, что мы только затрудним движение кавалерии, но я полагаю, что истинная причина заключается в антипатии, которую он испытывает ко мне с праздника святого Иоанна.
– Что еще?
– Отряд возвратился около часа назад. Они говорят, что после переправы через Пекос индейцы пошли по направлению к Льяно Эстакадо и что было бы бесполезно их преследовать дальше, так как дикари возвращаются в свои Великие Равнины. Люди очень обрадовались такому известию, ведь дикари ушли и больше не о чем беспокоиться. Я хотел снарядить экспедицию, чтобы погнаться за индейцами, но не нашел ни одного, кто бы решился рискнуть. Хотя и у меня мало надежды настигнуть дикарей, но все-таки я думал погнаться за ними со своими работниками, как, слава Богу, увидел, что ты вернулся.
– Дай Бог, чтобы не было слишком поздно идти за ними по следу. Но нет, со вчерашнего вечера – ты говоришь, напали в полночь? – не было ни дождя, ни сильного ветра, и след будет абсолютно свежий… Кстати, где Бизон?
– У меня. Сперва мы думали, что его убили или увели, но в полдень мои люди нашли его на пожарище в грязи и в крови от удара копьем. Мы думаем, что индейцы захватили его, но он удрал по дороге.
– Странно! О! Бедная моя сестра! Где ты в эту минуту? Увижусь ли я когда-нибудь с тобой? О Боже мой, Боже мой!
Карлос снова было впал в отчаяние, но вдруг вскочил со сверкающими глазами и воскликнул:
– Степи огромны, и гнусные разбойники мало оставляют следов, но взгляд у Карлоса, охотника на бизонов, быстр и проницателен. Я отыщу тебя, хотя бы это стоило мне жизни! Не бойся ничего, дорогая моя сестра, я приду к тебе на помощь! И горе племени, оскорбившему тебя!.. Дон Хуан, друг и брат мой! Сегодня мы уже ничего не успеем сделать, отведи меня к матушке.
Язык грусти обладает странной поэзией и каким-то суровым красноречием, но грусть лишь ненадолго одолевала охотника на бизонов, и он быстро возвращался к серьезному обсуждению суровой действительности. С величайшим хладнокровием, трезво и умело он приготовился к погоне, не позабыв ничего, что могло понадобиться в его предприятии. Карлос позаботился об оружии, снаряжении, лошадях для своих слуг и дона Хуана. Все было сделано так, чтобы выехать на рассвете. В экспедиции, кроме самого Карлоса и его слуг, участвовал, как уже сказано, также и дон Хуан со своими работниками. На мулов предназначалось навьючить запас провизии, достаточной для продолжительного путешествия, ибо охотник на бизонов не думал возвращаться, не достигнув цели и не сдержав клятву, то есть не отыскав сестры или не отомстив за нее. Он не рассчитывал останавливаться перед препятствиями и приехать назад со словами: «Индейцев догнать не удалось». Он решил следовать за хищниками хоть до конца прерий, до их крепости и даже в глубину их поселений. Дон Хуан полностью разделял его решение, ибо сам испытывал то же горе и питал те же надежды и желания. Работниками, сопровождавшими их, в числе двадцати человек, были преданные тагносы, мирные люди, мало знакомые с военными опасностями, но исполненные отваги из любви и сочувствия к своим хозяевам. Если бы только удалось нагнать индейцев, то в победе можно было не сомневаться. Судя по тому, что дикари оставили долину, захватив такую незначительную добычу, их было не много. Стоило лишь успеть напасть на них прежде, чем они присоединятся к главным силам своего племени – и можно было бы рассчитывать на благополучный исход! У них удалось бы отнять пленницу и все, что они награбили. Но для этого нельзя терять ни минуты, и преследователи решили отправиться в погоню на рассвете.
