Какое блаженство: ты засыпаешь, а корабль сам везет тебя к твоей цели! При этом ты, собственно говоря, ничего не предпринимаешь. Можно, наконец, действительно расслабиться и спокойно заснуть, не опасаясь ни волка, ни змею, ни Мустафу, ни Ибрагима, ни визиря, ни разбойников пустыни. Разбойники? Они остались в Хасеке, и она от них теперь далеко. Далеко… И Карма провалилась в глубокий сон.
Засучив по локоть рукава, Карма чистила крупную рыбу на корме и, разделывая ее на куски, бросала в большой казан с маслом. Выплеснув в очередной раз за борт грязную воду, она тут же спустила на пеньковом шпагате небольшой бочонок, пытаясь зачерпнуть им из реки свежей воды.
— Вот так встреча! — раздалось у нее за спиной.
Девушка испуганно обернулась. Напротив нее стоял Арджун и улыбался во все свои тридцать два неровных белоснежных зуба.
— Ты?! — сердце у нее сразу опустилось на самое дно.
— Так ты нанялся на судно коком? А ты знаешь, что тебе грозит, если твое варево придется не по вкусу команде? Тебя искупают, кинув за борт.
Карма молчала.
— Ты думал, что наши пути разошлись навсегда? Ан нет. Никуда ты от нас не денешься, если только по собственной воле не сойдешь на берег прямо сейчас, — он скрестил руки на груди и продолжал самодовольно улыбаться.
Стиснув зубы, девушка продолжала молчать и смотреть на него исподлобья.
— Так как на сей раз тебя зовут, благочестивый евнух? Советую не злить меня. Отвечай! Иначе я так и стану называть тебя евнухом.
— Эй, Карма, поди сюда! — позвал ее капитан.
— Карма? — усмехнулся Арджун. — Этого хилого малого нарекли судьбой? Надо же! — и обращаясь к своим спутникам, он заговорил на хинди. — Видать, он решил повергнуть нас в ужас своим именем.
— Так ты еще в Хасеке знал, что я на борту этого судна, верно? — так же на хинди заговорила Карма. — И ты решил поиздеваться надо мной, прихватив с собой в плавание? Чего тебе от меня надо?
Арджун изобразил бровями удивление.
— Какое чудесное знание языка! А что с твоим голосом, Карма? Да ты и вправду евнух! — захохотал он.
— Зачем ты здесь? Чтобы ограбить и этого бедолагу?
Арджун сразу переменился в лице.
— Только пикни, и я перережу тебе глотку!
— Не сомневаюсь. Но если ты тронешь капитана Мехмеда, я перережу глотку тебе, — предупредила она. — Не сомневайся.
Арджун расхохотался.
— Ладно, малый, не серчай, — он обнял Карму за плечи. — Я выручил тебя уже однажды. Выручу и теперь. Мне сказали, что ты собрался плыть в Индию. Значит, нам по пути. А раз денег у тебя нет, то моя помощь придется тебе кстати.
— С чего это ты нанялся ко мне в помощники? С меня нечего взять!
— Ты забавный и чудной, — он похлопал девушку по плечу. — Ну, не дуйся. Я не обижу тебя, Карма.
— Ну, это еще поглядим… — отозвалась она и пошла к капитану.
— Карма, ты знаешь этого купца? — спросил Мехмед.
— Да.
— Чего он хотел от тебя?
— Этот назойливый приятель постоянно стремится повсюду сопровождать меня, — невесело ответила девушка.
— То-то он сказал, что ваша встреча будет для тебя сюрпризом, — покачал головой капитан, будучи примерно одного роста с Кармой.
— Вот как? — она бросила на него короткий взгляд и снова глянула в сторону Арджуна. Тот продолжал смотреть на нее, пытаясь понять, что этот чудной перс говорил сейчас капитану.
Со временем матерый разбойник Арджун привязался к голубоглазому «юноше», расспрашивал о его странствиях и с какой целью тот плывет в Индию. Однако Карма либо отшучивалась, либо отвечала на его вопрос вопросом, не желая откровенничать.
— А зачем ты сам плывешь в эту страну? — поинтересовалась она.
— Там мой дом… Если вообще говорить о том, откуда я родом. А почему ты такой скрытный? Что в том, если я узнаю откуда ты?
— Какое это имеет значение? Лучше расскажи о далеких странах. Расскажи, какая она — Индия?
— Почему ты так стремишься туда попасть?
— А почему ты грабишь караваны? — в пику спросила Карма.
— Я сам так решил, — твердо и отчужденно парировал Арджун.
— Вот и я так решил.
— Чудной ты, ей-богу. А кто тот парень, что был с тобой, а потом бросил тебя без денег?
— Он однажды помог мне, но больше этого делать не захотел. У него свой путь, у меня — свой.
— Вы были с ним так дружны… — задумчиво проговорил Арджун.
— Это казалось только со стороны. На самом же деле это было далеко не так. А ты, капитан Арджун, собираешься… А почему капитан? — неожиданно спросила Карма.
— Потом узнаешь, — отмахнулся он.
— Ладно, мне пора подумать об ужине, — сказала она, вставая с бочки и направляясь по палубе к корме.
— А откуда ты так хорошо научился кашеварить? — прозвучало ей вдогонку.
Карма обернулась и на ходу ответила:
— Я жил среди хороших людей.
Оставшись на палубе один, Арджун задумался, глядя на бегущие волны. С тех пор, как они с Кармой плыли в Басру на одном судне, он стал много размышлять. Этот юнец странным образом занимал его мысли. То ли эта его таинственность так будоражила и влекла к себе тридцатишестилетнего моряка, то ли еще какая сила вторглась в их отношения, но все чаще Арджун вспоминал молодость, счастливые и сытые годы довольного жизнью юноши, сына первого визиря в большом княжестве. Он вспомнил безобидные шутки своих сверстников, когда они были также молоды, как этот таинственный странник Карма. Почему у него такое странное имя? Арджун вспомнил и дочь Махараджи, смешливую Радхудеваки, которая все время дразнила его своими пухлыми, алыми губами. Она то манила Арджуна, то не подпускала к себе, а когда юноша увлекался другой, приходила в ярость и придумывала всякие изощрения, чтобы разлучить и поссорить молодых. Радхудеваки оказалась очень коварной, безжалостной и завистливой. Благодаря своим интригам она поссорила Арджуна не только с подружками, но умудрилась посеять ненависть и у отца к сыну, придумав легенду об отравлении и желании занять пост первого визиря. Отец выгнал Арджуна из города, лишив наследства и крова по всему княжеству. В итоге — жизнь молодого человека была разрушена, и ему оставалось либо утопиться в море, либо как аскету скитаться с голодранцами по земле. Так голодного, униженного, не желавшего жить юношу, и выловил однажды в море возле самого берега старый пират. Арджун оклимался среди этих людей, окреп духом и телом, закалился в схватках, стал хладнокровным и безжалостным. А когда настал момент, и старый атаман, ставший ему роднее настоящего отца, отошел в мир теней, тридцатилетний Арджун занял его место на капитанском мостике у штурвала двухмачтового красавца, прозванного старым корсаром «Черным лебедем» за его грациозное плавание в водах Индийского океана, легкость и непотопляемость в бури и штормы.
