Поэтому Исаак, или Якоб, как вам будет угодно, с истинной радостью убедился, что вечерние свидания возобновились.
В первые дни, когда Роза отсутствовала, он использовал для обследования двери ее комнаты.
Дверь запиралась очень крепко на два поворота простым замком, но ключ от него был только у Розы.
Вначале у Бокстеля возникла мысль украсть ключ, но, помимо того, что не так-то легко залезть в карман молодой девушки, ибо даже при благоприятном для Бокстеля исходе Роза, обнаружив потерю ключа, сразу же заказала бы другой замок и не выходила бы из комнаты, пока старый замок не был бы заменен новым. Таким образом, преступление Бокстеля оказалось бы бесплодным.
Лучше было испробовать другой способ.
Он собрал все ключи, какие только мог найти, и в то время, как Роза и Корнелиус проводили свои счастливые часы у окошечка, он перепробовал их все.
Два из них вошли в замок, один из двух сделал один поворот, но остановился на втором повороте.
Значит, приспособить этот ключ ничего не стоило.
Бокстель покрыл его тонким слоем воска и вновь вставил в замок.
Препятствие, встреченное ключом при втором повороте, оставило след на воске.
Бокстелю оставалось только провести по следам воска тонким, как лезвие ножа, напильником. Еще два дня работы, и ключ Бокстеля легко вошел в замок.
Дверь Розы без всяких усилий бесшумно открылась, и Бокстель очутился в комнате Розы наедине с тюльпаном.
Первое преступление Бокстеля было совершено тогда, когда он перелез через забор дома ван Барле, чтобы вырыть тюльпан, второе — когда он проник через открытое окно в сушильню Корнелиуса, и третье — когда он с поддельным ключом вошел в комнату Розы.
Мы видим, как зависть толкала Бокстеля на преступления.
Итак, Бокстель очутился лицом к лицу с тюльпаном.
Обычный вор схватил бы горшок под мышку и унес бы его.
Но Бокстель не был обычным вором, и он раздумывал.
Он раздумывал о том, разглядывая при помощи потайного фонаря тюльпан, что цветок еще недостаточно распустился, чтобы можно было быть уверенным в его черном цвете, хотя все данные говорили за это.
Он раздумывал о том, что, когда слух о краже распространится, после случившегося в саду заподозрят, безусловно, его, Бокстеля, начнут поиски, и, как бы хорошо он ни прятал тюльпан, его все же смогут найти.
Он раздумывал о том, что если бы ему и удалось спрятать тюльпан так, чтобы его никто не отыскал, то цветку могли бы повредить все перемещения, которым бы он подвергся.
Он раздумывал о том, наконец, что лучше всего — раз у него есть ключ от комнаты Розы и он может войти туда в любую минуту — подождать полного цветения, взять тюльпан за час до того, как он распустится, или через час после этого и, не медля ни одной секунды, уехать с ним прямо в Харлем, где раньше чем кто-либо успеет предъявить на него права, тюльпан очутится перед знатоками.
И тогда, если кто-нибудь предъявит свои права на тюльпан, Бокстель обвинит его в воровстве.
Это был хорошо продуманный план, во всем достойный его автора.
И вот, каждый вечер, в тот сладостный час, который молодые люди проводили у тюремного окошечка, Бокстель входил в комнату молодой девушки не для того, чтобы разрушить святилище чистоты, а для того, чтобы следить за цветением черного тюльпана.
В последний описанный нами вечер он хотел было, как и в предыдущие вечера, войти в комнату, но, как мы видели, молодые влюбленные обменялись только несколькими словами, и Корнелиус отослал Розу следить за тюльпаном.
Увидев, что Роза вернулась спустя десять минут после ухода, Бокстель понял, что тюльпан расцвел или с минуты на минуту расцветет.
Значит, в эту ночь должны произойти решительные события, и Бокстель пришел к Грифусу, захватив с собой можжевеловой настойки вдвое больше, чем он приносил обычно, то есть по бутылке в каждом кармане.
Когда Грифус окончательно опьянеет, Бокстель станет почти полным хозяином всего здания тюрьмы.
К одиннадцати часам Грифус был мертвецки пьян. В два часа ночи Бокстель видел, как Роза вышла из своей комнаты и явно несла в своих руках с большой предосторожностью какой-то предмет.
Этим предметом несомненно был только что расцветший черный тюльпан.
Но что она собирается делать?
Не собирается ли она сейчас же увезти его в Харлем?
Невероятно, чтобы девушка одна предприняла такое путешествие ночью.
Не идет ли она только показать тюльпан Корнелиусу? Это возможно.
Босиком, на цыпочках, Бокстель последовал за Розой.
Он видел, как она подошла к окошечку.
Он слышал, как она позвала Корнелиуса.
При свете потайного фонаря он увидел распустившийся тюльпан, черный, как ночь, что его окутывала.
Он слышал, что Роза и Корнелиус решили послать нарочного в Харлем.
Он видел, как уста молодых людей прильнули друг к другу, а затем услышал, как Корнелиус отослал Розу.
Он видел, как Роза погасила потайной фонарь и направилась к себе в комнату, как она вошла в нее.
Затем он увидел, как десять минут спустя она вышла из комнаты и тщательно заперла ее на двойной запор.
Почему она так старательно заперла дверь? Потому, что за этой дверью остался черный тюльпан.
Бокстель наблюдал все это, спрятавшись на площадке лестницы этажом выше, и спускался на одну ступеньку со своего этажа всякий раз, когда Роза спускалась на одну ступеньку со своего.
Таким образом, когда Роза своей легкой ногой ступила на последнюю ступеньку лестницы, Бокстель еще более легкой рукой касался замка ее комнаты.
И в этой руке, можно догадаться, он держал поддельный ключ, который открыл комнату Розы с такой же легкостью, как и ключ настоящий.
Вот почему мы в начале этой главы и сказали, что молодые люди очень нуждались в покровительстве Бога.
XXIV
ЧЕРНЫЙ ТЮЛЬПАН МЕНЯЕТ ВЛАДЕЛЬЦА
Корнелиус остался на том же месте, где стоял, прощаясь с Розой, и старался найти в себе силы перенести двойное бремя своего счастья.
Прошло полчаса.
Уже первые нежаркие голубоватые лучи проникли сквозь решетку окна в камеру Корнелиуса, когда он вдруг вздрогнул от шагов на лестнице и донесшегося до него крика. Почти в то же мгновение его лицо встретилось с бледным, испуганным лицом Розы.
Он отшатнулся назад, тоже побледнев от страха.
— Корнелиус, Корнелиус! — кричала она, задыхаясь.
— Боже мой, что случилось? — спросил заключенный.
— Корнелиус! Тюльпан!..
— Что тюльпан?
— Я не знаю, как сказать вам это!
— Говорите же, Роза, говорите!
— У нас его отняли! У нас его украли!
