И соберет флот. Царь не говорил об этом при всех, но Нико услышал от Птолемея и повторял до тех пор, пока Мериамон не выучила все наизусть.
— Цари возвращаются в Финикию, покинув службу у Великого Царя, и приводят с собой свои флоты, — рассказал Нико, — Герострат находится на пути к Тиру. Флоты Арада, Библоса, Сидона вернулись, а сами эти города сдались Александру. Теперь у него есть корабли, в любой момент, как только он захочет. Он может взять Тир с моря.
— Интересно, как… — начинала Мериамон, в первый раз услышав это, и так еще пять раз. Потом уже не надо было спрашивать.
— Сначала, — объяснял Нико, — он может отогнать лодки, которые мешают нашим людям работать. Потом придумает, как проломить стены.
— Кораблями?
— Способ есть, — говорил Нико. — Александр найдет его, если уже не нашел. Я простой солдат, не военачальник, но и я вижу то, что у меня перед носом. Корабли — это главное. Раз у него есть корабли, Тир он возьмет.
Мериамон была совсем не уверена в этом. Но Нико уже куда-то помчался, и никакие слова не заставили бы его вернуться.
«Простой солдат», — подумала она. Да, конечно. А Александр — просто мальчишка, которому довелось стать царем. В Нико не было такого огня, как в Александре. Такого огня не было ни в ком. Но в Нико была собственная сила, земная, и ее было очень много. Он добросовестно следовал за Мериамон, как положено стражу, но ум его был с Александром, и взгляд был устремлен на него, когда они были рядом с Александром.
Он получил свое седло. Это была странная кривая вещь, похожая на испорченную подушку, и Тифон выражал свое неодобрение, брыкаясь и фыркая, но Нико вместе с Аминтасом, конюхом и солидной толпой собравшихся зевак все-таки приспособил его на спину коня. Затем он дал животному время почувствовать его на себе, предоставив еще больше удовольствия зевакам.
Мериамон надеялась — и молилась, — чтобы опробовал седло Аминтас. Мальчик было достаточно хорошим наездником, конь знал его и сопротивляться не будет. Но Нико был не из тех, кто будет смотреть, когда можно сделать самому. Бросив пару слов тем, кто держал уздечку, он вскочил в седло.
Тифон стоял неподвижно. Мериамон затаила дыхание. Конь подскочил чуть ли не до небес и понес. Он встал бы на дыбы, но Нико за уздечку притянул его голову к груди. Одной здоровой рукой. Другой он ухватился за гриву, потом за седло. Не падал. Ногами он сжал бока коня; его тело двигалось в такт движениям и скачкам коня, сливаясь с ним воедино.
Жеребец успокоился и шел галопом, постепенно замедляя бег; двигался более плавно, признав на своей спине тяжесть того, кто укротил его первым. Уши его стояли. Мериамон сообразила, что они стояли почти с самого начала.
Они играли. Оба. Нико скалился, как безумный, на спине своего безумного коня. Его левая рука лежала на бедре. Правой рукой, скрюченной и слабой, он держал повод.
Мериамон закрыла лицо руками. Ей хотелось зажмуриться, но она не осмеливалась. Этот демон, этот Сет во плоти — он убьет Нико. Он вырвется, будет лягаться и скакать, сбросит его и растопчет в кровавую кашу.
Пританцовывая, они приблизились к ней — фыркающий конь, ухмыляющийся всадник — и остановились, тяжело дыша, такие похожие.
— Вы! Вы оба дураки! — взорвалась Мериамон.
Нико засмеялся. Тифон закивал головой. Она забыла его дурной нрав, забыла свои страхи, забыла все, заставив его нагнуть голову и открыть рот. Мундштук был скифский.
У нее не было слов. Мериамон отпустила уздечку, вцепилась в Нико и сдернула его, так сильно и неожиданно, что он не смог удержаться. Когда его ноги коснулись земли, она подсекла его, свалила, села сверху, молотя кулачками по груди, крича сквозь слезы:
— Ты что, спятил?
— А ты?
Это сказал не Нико. Мериамон медленно поднялась. Рядом стоял Александр. С ним были Птолемей, Певкест, державший Тифона за уздечку, и Гефестион. Она ощутила спокойствие, тупое спокойствие. Мериамон указала на голову коня.
— Поглядите, — сказала она. — Поглядите на это.
Они поглядели. Певкест присвистнул.
— Геракл! Я бы не решился попробовать.
— А мне бы хотелось, — сказал Александр, — с Буцефалом, на которого, — продолжал он, прежде чем Мериамон успела что-либо ответить, — гораздо больше можно полагаться, чем на это исчадие Матери-Ночи.
Нико поднялся на ноги, немного неуверенно. Мериамон не чувствовала к нему жалости. Руку он не повредил, в этом она удостоверилась.
— Ему нравится, — сказал Нико, с ней он идет лучше.
— Ты поймал его врасплох, — сказал Птолемей. Нико молчал, упрямо сжав челюсти.
— Надо признать, — заметил Александр, — что это не самый твой разумный поступок. И не первый. Ты уже пробовал остановить колесницу голыми руками.
— Ну, Александр… — вспыхнул Нико.
— Ну, Нико, в следующий раз ты собираешься сломать шею?
— Нет, — отвечал Нико. Он не знал страха, даже когда Александр сердито смотрел на него, задрав свой царственный нос: Нико был на целую голову выше царя.
Внезапно Александр рассмеялся.
— Тебя ничем не выбьешь теперь из седла!
— Нет, Александр, — сказал Нико. Он произнес это как титул, и его несгибаемая гордость превратилась в искреннее уважение.
— Вынужден согласиться, что это впечатляет, — сказал Александр. — Но обещай мне, что в другой раз будешь пробовать этот мундштук на более смирной лошади.
— Тифон вполне смирный, — ответил Нико.
— Я бы так не сказал. — Александр обменялся взглядами с жеребцом, и глаза его сузились. Мериамон уже готова была схватить его, если он сам вздумает пробовать, но он не тронулся с места. Его взгляд переместился на Нико. — Скажи мне, Нико, если я попрошу тебя поехать со мной, ты поедешь на другом коне?
Нико замер. Голос его прозвучал еле слышно:
— Поехать куда?
— В горы, — ответил Александр. — Для начала. Нико вздохнул, чуть не плача. Все было написано у него на лице, но он все же сказал:
— Ты дал мне другое задание.
— Верно. — Александр взглянул на Мериамон. — Ты можешь пощадить его, госпожа?
— Стоит ли?
Александр наклонил голову.
— У тебя есть другие друзья, — сказала Мериамон. — Почему тебе нужен именно он?
— Мне кажется, я ему нужен, — ответил Александр.
Это было так, но Мериамон сказала:
— А что, если он нужен мне?
— Тебе решать.
У Нико не дрогнул ни один мускул. Чего он хотел, она видела даже с закрытыми глазами. Чего хотела она…
— Бери его, — сказала Мериамон. — Он принадлежит тебе.
— Я не обязан ехать, — сказал Николаос. Он много выпил за обедом и выговаривал слова с особой тщательностью, но на ногах держался довольно твердо. И он был не там, где ожидала Мериамон, — с друзьями царя, снова становясь одним из них. Он пробыл там недолго, а потом пришел в шатер Таис.
