— Захватим в бою. Скоро его будет некуда девать!
— Федор? Ты собрался сражаться с христианами? — изумилась Марта. — Как можно?
— С гишпанцами, Марта. А какие они христиане? Паписты поганые! Хуже язычников!
— Но и я католичка!
— Марта, ты схоронись за кулями и не высовывайся во время боя. Мало ли чего.
— Ты мне не ответил…
— Все разговоры оставим до после битвы.
— Но тебя могут убить! — она схватила его за руку.
— Я счастливый. Не в этот раз….
Капудан-паша закричал:
— Абордажные крючья!
И пять крюков полетели к испанскому фрегату. Три из них зацепились, и моряки и солдаты галеры стали тянуть. Они не жалели себя ибо знали что в их распоряжении немного времени. Скоро враг опомниться и тогда все может повернуться по иному!
С испанского судна стали доноситься тревожные возгласы. Они увидели опасность, но Мустафа приказал обстрелять фрегат из луков и десятки смертоносных стрел полетели к цели и поразили много врагов.
Суда сблизились и первые солдаты абордажной команды галеры, ухватившись за канаты, полетели на вражеский корабль. Третьим приземлился на палубе фрегата сам капудан-паша. В его руках был ятаган, с которым он сразу разделался с испанским солдатом, отрубив ему голову.
Затрещали выстрелы из мушкетов. Три воина Мустафы пали на палубу, обливаясь собственной кровью.
Один из офицеров фрегата стал организовывать мушкетеров для стрельбы.
— Не давайте гяурам построиться! — заорал Мустафа. — Нападайте! Не щадите никого!
Турки кинулись в бой. Началась рукопашная схватка. Испанцы отбивались шпагами и короткими абордажными саблями. Всюду слышались звон оружия, крики ярости и стоны раненных и умирающих.
Мустафа-паша ловко отражал удары. Его команда не отставала от него. Эти люди на несчастливой галере умели драться на смерть. Ятаган отбил шпагу молодого испанского дона в кирасе с золотой насечкой. Но дон ударил пашу кинжалом, что был в его левой руке и оцарапал руку. Мустафа вскрикнул, но не отступил ни на шаг. Он сделал новый выпад, но испанец владел оружием хорошо.
Небольшой отряд сумел задержать абордажников Мустафы и стрелки на мостике сумели организоваться. Ими командовал опытный офицер.
— Приготовить мушкеты! Мы сметем их одним прицельным залпом!
Капудан-паша понял как велика опасность такого залпа.
— Почему лучники с галеры не стреляют?! — орал он.
Но сам понимал, что в такой сутолоке это просто невозможно. Стелы могут поразить и его людей. Это испанцем хорошо вести огонь сверху.
Со стороны второй османской галеры послышались крики призывающие бить врага. Они поняли, что подоспела помощь….
Федор устремился вперед, зацепившись за канат, и быстро оказался на палубе испанского корабля. Он подобрал ятаган убитого турка и бросился в бой.
Он прорвался вперед. На лестнице, что вела на мостик, было три испанца. Федор налетел на первого и убил его первым выпадом.
За Федором поспевал Минка Иванов. Он подобрал шпагу убитого Мятелевым испанца. Хотя конечно владеть таким оружием он мог неважно.
Федор отбил выпад второго солдата и проскользнул мимо него. Минка сориентировался и вогнал клинок в шею споткнувшегося испанца.
— Федор! Они мушкеты приготовили! — заорал Минка, смотря на стрелков.
— Еще один шаг!
Мятелев отклонился в строну, и клинок врага прошел мимо него, а сам он выбросил руку с ятаганом. Кривое лезвие вошло в тело испанского солдата. Тот вскрикнул и, перевалившись через перила, рухнул вниз на палубу фрегата.
Он прорвался на мостик! Перед ним оказался тот самый офицер, что командовал стрелками. В его руках была шпага с круглой и широкой гардой.
Мятелев быстро отбил выпад своим клинком и сам нанес удар. Офицер отразил его кинжалом, зажатым в другой руке.
— Ножик хитрый себе завел! — закричал Федор. — Иш ты кикимора заморская! Не по христиански так-то! Одной сабелькой надобно! Сабелькой.
Испанец что-то проорал в ответ. Но сын боярский не понял что. Они снова скрестили клинки.
— Хотя у тебя и не сабля вовсе! — продолжил Федор. — А этим вертелом много не навоюешь.
После этих слов его ятаган вошел в грудь офицера, пробив стальной нагрудник.
— Ты доконал его, Федя! — заорал Минка, потрясая окровавленной шпагой. — Теперь бей остальных!
— За тем дело не станет!
Мятелев приготовился к новой схватке, но, увидев гибель офицера, испанские солдаты стали бросать оружие. Битва с этой стороны кончилась.
Те воины-испанцы что сражались с первой галерой вообще растерялись, услышав позади себя пальбу и вопли турок.
— О святая Мадонна, нас предали!
— Что там? Что случилось?
— С той стороны нас атаковали!
— Помоги нам бог!
— Нас не пощадят! Нужно сдаваться!
Но капитан испанского фрегата сдаваться не пожелал:
— Кто там предлагает предательство? Мы еще не проиграли!
Он стал ругаться на чем свет стоит, но его быстро уложили выстрелом из пистоля. Судно было захвачено турками….
Море: фрегат "Санта Мария де ла Виктория"
Мустафа подошел к Федору и произнес:
— Ты отлично сражался, гяур. Ты спас нас. И я могу это признать. Одолел опытного фехтовальщика.
— Этого? — Мятелев указал на труп офицера. — У него оружие никуда не годное.
Турок подобрал шпагу испанца и внимательно осмотрел клинок.
— Это толедский клинок. Отличная работа и сбалансирован как! так что ты не прав. Это твоя добыча.
Мустафа протянул шпагу Федору. Тот принял её и сказал:
— Я к иным клинкам привык. Чего мне с этого?
— Возьми, возьми. Это хорошая шпага. Она тебе еще послужит.
Если бы Федор мог тогда знать, как капудан-паша османского флота был прав. Этот толедский клинок будет спасать его жизнь в диких дебрях Южной Америки.
— Как ты выбрался из каюты, где был закрыт? — спросил капудан.
— Дак битва началась. А я не мог пропустить битву, эфенди.
— Хорошо. Ты бросился на врагов с голыми руками и только на испанском корабле получил оружие. Это смелый поступок. А я ценю смелость и умение драться на саблях. Ты хороший воин.
— Давно держу клинок в руках, эфенди. А в награду за мою помощь, если таковой достоин, не забудь нас отпустить на волю, когда придет время для этого.
— В том могу тебя поклясться Аллахом. Ты и твой друг получите свободу. А пока ты мой гость. Желаешь остаться на этом судне? Сейчас сюда прибудут мои матросы, и для тебя будет выделена лучшая каюта. Или снова прейдешь на "Меч падишаха"?
— Не я останусь на этом корабле.
