Хотя по-моему, вся загвоздка заключалась в достойной порицания перепалке между священником и друидом, когда они не поделили точку зрения на то, куда следует свернуть, чтобы обогнуть болотце. Кстати, свернули мы туда, куда хотелось отцу Блэсу. Так что актуально было бы вспомнить пословицы о больных головах и мычащих коровах.
Как бы то ни было, мы добрались до Лондона только вечером следующего дня, на закате, одевшем обшарпанные стены в золото и пурпур, и заставившем город пылать, в оправдание словам Брана о Ллуде, сыне Солнца.
Лондиниум, Каэр Ллуд — древний священный город, центр всей страны, где народу теперь набилось как скотины в тесный зимний хлев, и пригород которого также разбух и вырос, кишмя киша всякими приезжими лордами с их свитой. А уж где такое дело, там склоки от рассвета и до рассвета, несмотря на священное перемирие.
Хорошо, что мы попали сюда в такой славной большой компании, и целый клоповник — пардон — постоялый двор, оказался в безраздельном распоряжении нашей армии. Каким образом? Выражаясь бессмертными словами еще не родившегося гения:
«Все мое», — сказало Злато.
«Все мое», — сказал Булат.
«Все куплю!» — сказало Злато.
«Все возьму!» — сказал Булат.
И неважно, кто выиграл.
Ну, может быть, все было не так драматично, но все кругом исходили из подобных соображений. Если данный спор не происходил в открытую, то только потому, что соотношение сил сразу было ясным. Количество плюс репутация.
Теперь уже никого не оставили снаружи, целиком впихивая внутрь подгнивших стен и ведя себя так, будто в любой момент можно было ждать штурма.
Лишенная последнего верховного правителя по прозванию Пендрагон, то есть — голова дракона, Британия оказалась драконом без головы и уподобилась скорпиону, так и норовящему ужалить самого себя. Короче, бардак был невообразимый, с тех самых пор, как мы издалека завидели стены города, подсвеченные огнями заката и морем костров.
— А помните, — пользуясь тем, что если посторонние его и услышат, то все равно не поймут, громко спросил Гамлет, когда мы бестрепетно въезжали в неохотно расступающееся, галдящее, кричащее, поющее, свистящее, ржущее, хрюкающее и мычащее человеческо-звериное «Красное море», — как весело начиналась Парижская кровавая свадьба?
Мы пожелали ему типун на язык. Нашел, о чем спрашивать. И ведь скорее всего, он имел в виду реальные исторические события, а не то, что мы как-то с ними сотворили в одном из не совсем своих миров.
* * *
— Вот, что это происходит? — недовольно буркнул доктор Гелион, брезгливо топорща усы. Перед ним в воздухе анемично мерцала медленно вращающаяся сферическая схема. — Это уже не первый раз, не считая всяких посторонних звуков, помех и зависаний.
— Что-то с питанием, — сказала Линор. — Неравномерная подача.
— Проницательная ты наша, — проворчал доктор. Линор обиженно надула губы и раздраженно нахмурилась.
— Но никакой утечки мы не нашли, — поспешила вставить Антея. — Хотя иногда вдруг накатывает, будто системы работают на последнем издыхании. Потом проходит… О, вот как сейчас! — радостно воскликнула она, ткнув в схему блестящим пурпурным ногтем.
Голограмма вдруг обрела полную яркость и четкость сияющих линий.
— Ну вот, все прекрасно, — фыркнула Линор, продолжая дуться.
— Прекрасно, да, — зловеще произнес доктор Гелион и сам медленно вытянул палец. — А это что еще за темная зона?
— Ну… э… — Антея откашлялась. — Буфер. Очень похоже. Опять вернулся… М-м…
Она в замешательстве замолчала, во все глаза уставившись на то, как темная зона неспешно распространяется, заволакивая всю схему.
Линор вскочила в умопомраченном состоянии, опрокинув ближайшие стулья и журнальный столик и, что-то шипя сквозь зубы, со всех ног бросилась вон, спеша к центральному терминалу.
— Эта штука растет! — воскликнула Антея, на всякий случай, ей вдогонку. — Она выглядит… выглядит так, будто буфер теперь везде, куда ни ткнись. Мы под колпаком! — Она тоже вскочила и последовала за подругой.
Доктор выплюнул кончик изгрызенного уса, отключил изображение, потом снова включил, смутно надеясь, что перезагрузка исправит положение. Ничего утешительного не произошло. В сердцах он ударил ладонью по панели управления, по нечаянности опрокинув на нее чашку с остывшим кофе.
— Черт! — выпалил он, глядя на забрызгавшую панель гущу. — Что мы, черт возьми, такое натворили?
— Эта штука что угодно, но уже не машина времени! — ответил ему разъяренный голос Линор через интерком.
— Временно, надеюсь, — растерянно вставила Антея.
* * *
— Так вот, значит, как выглядит эта штука. — Олаф провел пальцем по торчавшей из камня рукояти меча, потертой, деформированной небрежным обращением и забитой пылью. Посмотрел на палец и на всякий случай вытер его о плащ. — Птички, — проворчал он со смешком.
Да уж, вид был не то, чтобы очень торжественный. Черная глыба, в которую по самую рукоять утопал меч, тоже пострадала от пернатых и от пятен лишайника. Сам камень был вытесан в форме наковальни, как еще говорили — алтаря Гофаннона — бога-кузнеца, и по бокам украшен рельефной резьбой: маленькие смехотворные человечки запрыгивали в котел и выпрыгивали из котла уже в полном вооружении, а с другой стороны похожие сценки происходили не с людьми, а с закаливаемыми мечами. Можно было предположить, что здесь изображался ритуал обретения мечом собственной души. Стоял этот алтарь на заднем дворе малопримечательной покосившейся христианской церквушки на курьих ножках, почти совсем «без окон, без дверей», если не считать темного провала, похожего на вход в пещеру, где во тьме тихо мерцали огоньки. Местечко не отличалось большой посещаемостью, хотя между надгробий к камню вела не так уж плохо утоптанная тропка. Церковный сторож вел свой скромный бизнес, впуская сюда желающих за небольшую плату, и настаивая на том, чтобы посетители оставляли оружие и прочие тяжелые предметы ему на хранение. Как-никак, не хотелось ему неприятностей, если вдруг на церковном дворе кому-то приспичит совершить смертоубийство — мало ли, какие эмоции может вызвать это языческое недоразумение у людей неуравновешенных?
— Попробуешь вытащить? — спросил Бедвир, устроивший нам эту маленькую экскурсию, взглянув на Олафа.
— А зачем? — ответствовал тот. — Ну, если и вытащу, дальше-то что? — он покачал головой.
Гамлет осторожно подергал рукоять, не применяя силы, просто пробуя, действительно ли меч закреплен.
