– Прошу меня извинить, господин, но здесь нечего обсуждать.
– Нет, здесь есть о чем поговорить. Например, о Сарудзи. А также о том, что я имел честь знать вас всю вашу жизнь. Хиромацу-сама – самый старый из оставшихся моих друзей, и ваш отец был самым лучшим моим другом и верным союзником до последних четырнадцати дней своей жизни.
– Самурай не оспаривает приказов своего сюзерена.
– Сейчас вы можете сделать одно из двух, Марико-сан. Вы извинитесь и останетесь или попытаетесь уехать. Если вы попытаетесь уехать, то будете остановлены.
– Да, я понимаю.
– Вы извинитесь завтра. Я соберу регентов, и они примут решение. Потом вам будет разрешено поехать, с Кирицубо и госпожой Садзуко.
– Пожалуйста, извините меня, сколько времени это все займет?
– Не знаю. Несколько дней.
– Простите, у меня нет этих нескольких дней, мне приказано выехать сразу же.
– Посмотрите на меня! – Она повиновалась. – Я, Кияма Укон-но Оданага, господин Хиго, Сацумы и Осуми, регент Японии из династии Фудзимото, глава даймё-христиан Японии, прошу вас остаться.
– Извините. Мой сюзерен запрещает мне оставаться.
– Вы понимаете, о чем я говорю?
– Да, господин. Но у меня нет выбора, прошу меня извинить.
Он показал на ее сына:
– Помолвка моей внучки и вашего сына Сарудзи… Я вряд ли пойду на это, если вы попадете в опалу.
– Да, господин, – ответила Марико с болью в сердце. – Я поняла это. – Она видела, что мальчик в отчаянии. – Прости, сын мой, но я должна выполнить свой долг.
Сарудзи промолвил:
– Прошу извинить меня, мама, но разве… разве ваш долг по отношению к наследнику не более важен, чем ваши обязанности перед господином Торанагой? Наследник – наш настоящий сюзерен.
– Да, сын мой. И нет. Господин Торанага имеет надо мной власть, наследник – нет.
– Это не значит, что господин Торанага имеет власть над наследником тоже?
– Нет. Извини, нет.
– Пожалуйста, мама, извините меня, я не понял, но мне кажется, если наследник отдает приказ, то этим приказом отменяются приказы господина Торанаги.
Она не ответила.
– Ответьте ему! – рявкнул Кияма.
– Это ты сам придумал, сын мой? Или кто-нибудь тебе это внушил?
Сарудзи нахмурился, пытаясь вспомнить.
– Мы… господин Кияма и… и его госпожа… мы говорили об этом. И отец-инспектор. Я не помню… Полагаю, я сам додумался. Отец-инспектор сказал, что я был прав, да, господин?
– Он сказал, что наследник более важен в нашем государстве, чем господин Торанага. По закону. Пожалуйста, ответьте ему прямо, Марико-сан.
Марико объяснила:
– Если бы наследник был мужчина в возрасте кампаку, официальный глава государства, каким был тайко, его отец, – тогда я повиновалась бы ему через голову господина Торанаги. Но Яэмон – дитя, фактически и по закону, следовательно, недееспособен. По закону. Тебя устраивает такой ответ?
– Но… но он все же наследник, не так ли? Регенты слушают его… господин Торанага признает его. Что… что значит год, несколько лет, мама? Если вы не извинитесь… прошу меня простить, но я боюсь за вас. – Губы юноши задрожали.
Марико хотелось подойти, обнять и защитить его, но она не сделала этого.
– Я не боюсь, сын мой! Я ничего не боюсь на этой земле! Я боюсь только Божьего суда. – Она обращалась к Кияме.
– Да, – заметил Кияма, – я это знаю. Может быть, Мадонна благословит вас. – Он помолчал. – Марико-сан, вы извинитесь перед господином Исидо публично?
– Да, с радостью, при условии, что он уберет всех своих самураев с моей дороги и даст письменное разрешение мне, госпоже Кирицубо и госпоже Садзуко выехать завтра утром.
– Вы подчинитесь приказу регентов?
– Прошу простить меня, господин, но в этом случае – нет.
– Вы удовлетворите их просьбу?
– Прошу меня извинить, но в этом случае – нет.
– Вы согласны с требованием наследника и госпожи Осибы?
– Прошу простить, с каким требованием?
– Посетить их, оставаться с ними несколько дней, пока мы не решим это дело.
– Прошу меня извинить, господин, но о чем здесь говорить?
Терпение Киямы кончилось, и он рявкнул:
– О будущем государства, во-первых, о будущем матери-церкви, во-вторых, и вдобавок о вашем будущем! Ясно, что эта ваша дружба с чужеземцем испортила вас, отравила ваши мозги – теперь я в этом убедился!
Марико ничего не ответила, только смотрела на него.
Усилием воли Кияма взял себя в руки.
– Прошу извинить меня… мою несдержанность. И мою невежливость, – натянуто произнес он. – Меня извиняет то, что я очень тревожусь. – Он с достоинством поклонился. – Я прошу меня извинить.
– Это моя вина, господин. Прошу извинить, что я нарушила ваше спокойствие и причинила вам неудобство. Но у меня нет выхода.
– Ваш сын указал один выход, я предложил вам несколько.
Она не ответила.
В комнате стало душно, хотя ночь была прохладной, а ветер заметно колебал пламя факелов.
– Так вы решили?
– У меня нет выхода, господин.
– Очень хорошо, Марико-сан. Мне больше нечего сказать. Кроме одного: я приказываю вам не спешить с решением… я прошу вас об этом.
Она наклонила голову.
– Сарудзи-сан, пожалуйста, подождите меня за дверью! – приказал Кияма.
Юноша был в смятении, едва мог говорить:
– Да, господин. – Он поклонился Марико: – Прошу извинить меня, мама.
– Может быть, Бог о тебе позаботится.
– И о вас.
– Аминь! – сказал Кияма.
– Спокойной ночи, сын!
– Спокойной ночи, мама!
Как только они остались одни, Кияма начал:
– Отец-инспектор очень обеспокоен.
– Мною, господин?
– Да. А еще он беспокоится о святой церкви и о чужеземце. И о корабле чужеземцев. Сначала расскажите мне об Андзин-сан.
– Он необычный человек – очень сильный и очень умный. На море он… он живет морем. Он кажется частью корабля, и на море нет человека, который может сравниться с ним в смелости и ловкости.
– Даже Родригу-сан?
– Андзин-сан дважды одолевал его. Один раз – здесь, один раз – на пути в Эдо. – Она рассказала ему о ночном визите Родригеса во время их остановки в Мисиме, о спрятанном оружии и обо всем, что услышала. – Если бы их корабли были одинаковыми, Андзин-сан победил бы. Даже если бы они не были одинаковыми, я думаю, он все равно победил бы.
– Расскажите мне о его корабле.
Она повиновалась.
– Расскажите мне о его вассалах.
Марико подробно изложила, как они появились.
– Почему господин Торанага дал ему вассалов, вернул корабль, деньги и свободу?
– Мой господин не говорил мне об этом.
– А что вы сами думаете?
– Возможно, он освободил Андзин-сан, чтобы напустить его на своих врагов, – отвечала Марико, потом добавила не извиняясь: – Раз уж вы меня спрашиваете, скажу, что враги у Андзин-сан и моего господина одни и те же: португальцы, святые отцы, помогающие им, господа Харима, Оноси и… вы… господин.
