– Возможно, он освободил Андзин-сан, чтобы напустить его на своих врагов, – отвечала Марико, потом добавила не извиняясь: – Раз уж вы меня спрашиваете, скажу, что враги у Андзин-сан и моего господина одни и те же: португальцы, святые отцы, помогающие им, господа Харима, Оноси и… вы… господин.
– Почему Андзин-сан считает нас своими врагами?
– Все дело в Нагасаки, торговле и том, что вам подвластно побережье Кюсю, господин. И в том, что вы – глава даймё-католиков.
– Церковь не враг господина Торанаги. И святые отцы – тоже.
– Простите, но господин Торанага считает, что святые отцы поддерживают господина Исидо, как и вы.
– Я на стороне наследника. Я против вашего господина, потому что он не на его стороне и потому что он разрушает нашу веру здесь.
– Простите, но это не так. Мой сюзерен настолько выше господина Исидо! Вы чаще выступали на его стороне, чем против него, и знаете, что ему можно доверять. Почему вы перешли на сторону его заклятого врага? Господин Торанага всегда хотел торговать, и он не противник христиан, как господин Исидо и госпожа Осиба.
– Прошу извинить меня, Марико-сан, но, ей-богу, я считаю, что господин Торанага втайне ненавидит нашу христианскую веру, нашу церковь и готов прекратить династию и уничтожить наследника и госпожу Осибу. Его магнит – сёгунат, только он! Он хочет стать сёгуном, и все его поступки нацелены только на это.
– Ей-богу, господин, я не верю!
– Я знаю, но это не делает вас правой. – Он мгновение смотрел на нее. – Вы допускаете, что Андзин-сан и его корабль очень опасны для церкви? Родригес согласен с вами. Если Андзин-сан встретится с черным кораблем в море, это грозит бедой.
– Да, я тоже так считаю, господин.
– Это очень повредит нашей матери-церкви, не так ли?
– Да.
– Но вы тем не менее не поможете матери-церкви?
– Он не против матери-церкви, господин, и на самом деле не против святых отцов, хотя и не доверяет им. Он только против врагов своей королевы. А черный корабль нужен ему из-за денег.
– Но он враг истинной веры и, следовательно, еретик.
– Да. Но я не верю, что святые отцы всегда говорят правду. И многое никогда не будет нам известно. Цукку-сан допускал многое. Мой сюзерен приказал мне стать доверенным лицом и другом Андзин-сан, учить его нашему языку и обычаям, учиться у него тому, что может быть полезно для нас. И я нашла…
– Вы имеете в виду – полезно для Торанаги.
– Господин, повиновение сюзерену – главное в жизни самурая. Разве не этого повиновения вы требуете от всех своих вассалов?
– Да. Но ересь ужасна, и мне кажется, что вы объединились с чужеземцем против нашей церкви и заражены его ересью. Я молюсь, чтобы Бог открыл вам глаза, Марико-сан, прежде чем вы лишите себя спасения. Теперь последнее: отец-инспектор сказал, что у вас есть для него какие-то личные сведения.
– Господин? – Это было совершенно неожиданно.
– Он сказал, что несколько дней назад прибыло письмо от Цукку-сан. Со специальным гонцом из Эдо. У вас есть сведения о моих союзниках.
– Я просила отца-инспектора о свидании завтра утром.
– Да. Он поделился со мной. Ну?
– Прошу меня извинить, но завтра, после того как увижусь с ним, я…
– Не завтра – сейчас! Отец-инспектор сказал, это связано с господином Оноси и касается церкви и вы должны будете сразу мне все открыть. Ей-богу, это его слова. Неужели пришли такие времена, что вы мне не доверяете?
– Простите. Я договорилась с Цукку-сан. Он просил меня откровенно побеседовать с отцом-инспектором.
Марико поняла, что у нее нет выбора. Она рассказала Кияме все, что знала, о заговоре против него. Он не хотел верить, пока не узнал об источнике информации.
– Его исповедник? Он?
– Да. Прошу прощения.
– Жаль, что Урага погиб, – огорчился Кияма. Мало того что ночное нападение на Андзин-сан оказалось столь же неудачным, как и другая стычка, так еще убит единственный человек, который мог доказать, что его враг Оноси – изменник. – Урага будет вечно гореть в аду за такое святотатство. Он сделал ужасную вещь. Он заслуживает отлучения от церкви и адского огня, но тем не менее сослужил мне большую службу, рассказав все, – если только это правда. – Кияма посмотрел на нее – он вдруг как-то сразу состарился. – Мне не верится, что Оноси сделал это. Или что господин Харима был участником.
– А могли бы вы… могли бы вы спросить господина Хариму, правда ли все это?
– Да, но он никогда не откроет истины. Я бы не признался, а вы? Печально все это… Как ужасны иной раз поступки людей.
– Да, я согласна с вами.
– Я не могу вам поверить, Марико-сан. Урага мертв, мы не можем получить никаких доказательств. Я приму меры, но… но я не могу поверить…
– Одна мысль, господин. Вам не кажется странным, что господин Исидо приставил охрану к Андзин-сан?
– Почему – странным?
– Зачем его охранять, когда он его так ненавидит? Очень странно. Может быть, теперь господин Исидо видит в Андзин-сан возможное оружие против даймё-католиков?
– Не понимаю вас.
– Если, не дай Бог, вы погибнете, господин, господин Оноси станет верховным правителем на Кюсю. Что мог бы предпринять господин Исидо, чтобы усмирить Оноси? Ничего – только, может быть, использовать Андзин-сан.
– Это возможно, – не сразу согласился Кияма.
– Есть только один довод за охрану Андзин-сан – потом его использовать. Где? Только против португальцев, а тем самым против даймё-христиан с Кюсю.
– Так-так…
– Я думаю, что Андзин-сан так же важен для вас, как для Оноси, Исидо или моего господина. Важен живым. Его познания огромны. Только знания могут защитить нас от чужеземцев, даже от португальцев.
Кияма презрительно заявил:
– Мы можем сокрушить их, уничтожить когда захотим. Они докучают нам, как комары лошади, и только.
– Если святая мать-церковь победит и все земли станут христианскими, о чем мы молимся, что тогда? Сохранятся ли наши законы? Останется ли бусидо, противоречащий заповедям? Думаю, нет, как и везде в католическом мире, если святые отцы захватывают власть. Нам следует к этому подготовиться.
Кияма не ответил.
Тогда она осторожно предложила:
– Господин, я прошу вас, пусть Андзин-сан расскажет вам, что происходит в мире.
– Нет, не согласен. Мне кажется, он напустил на вас порчу, Марико-сан. Я верю святым отцам. Думаю, ваш Андзин-сан подстрекается Сатаной и его ересь, прошу понять, уже заразила и вас. Три раза вы упомянули католиков, когда имели в виду христиан. Разве это не значит, что вы согласны с ним: есть две истинные веры, две христианские церкви? Разве угроза, с которой вы выступили сегодня вечером, не нож в живот наследника? Разве она не противоречит интересам церкви? – Он встал. – Благодарю вас за предупреждение. С Богом.
