– Черт, ее раньше здесь не было! – выругался Герман Степанович и, обернувшись к одному из своих спутников, скомандовал: – Афанасий, ваш выход!
Здоровый детина с трехдневной щетиной на лице пробрался вперед и оглядел преграду. Затем он достал из вещмешка ножовку и начал быстро перепиливать прутья решетки. Резкий звук гулким эхом разносился по подземелью, отчего Варфоломеев заметно нервничал.
Когда работа была закончена, он отстранил Афанасия и первым сделал шаг в темноту. За ним последовали остальные. Пройдя несколько поворотов, группа остановилась перед старой массивной дверью, окованной железом.
– Реставрационные мастерские библиотеки там, за дверью, – пояснил Варфоломеев шепотом. – Работники – люди ненормальные, могут сидеть и до глубокой ночи.
Герман Степанович приложил ухо к двери и прислушался.
– Если сидят – это их проблемы, – сориентировал он соратников. – Свидетелей не оставляем. Вперед.
Несколько минут ушло на возню с замком, но дверь в конце концов скрипнула и, вздрагивая на старых петлях, с трудом поддалась.
В подвале, посередине которого чернел огромный каменный столб, было пусто. Варфоломеев разочарованно покачал головой:
– Опоздали…
Он вытер вспотевшее лицо и грустно добавил:
– Впрочем, это было бы слишком просто.
Таня вышла из машины, поставила чемодан на траву и огляделась. Ей навстречу спешил молоденький капитан.
– Татьяна Петровна? – окликнул он на бегу Казарину. Таня неуверенно кивнула:
–Да.
Капитан подхватил чемодан и, улыбнувшись, представился:
– Капитан Субботин. Василий Иосифович вас уже ждет.
Он указал свободной рукой на ворота части и быстро зашагал вперед, да так, что Таня еле поспевала за ним. Уже на территории части Субботин подвел ее к группе офицеров, стоявших возле автомобиля, в центре которой выделялась фигура Василия Сталина. Увидев Таню, Василий прервал разговор:
– А вот и пресса! Как добралась, одноклассница?
– Неплохо! – деловито ответила она и тут же покраснела, потому что не знала, как обращаться к Сталину в присутствии офицеров его штаба.
«Вот дура, – ругала себя Танька. – Все продумала, даже в парикмахерскую сходила…» Но тут ее взгляд упал на Васькины погоны, и выход нашелся сам собой.
– Неплохо, товарищ полковник!
– Ух! – расхохотался Сталин. – Чувствуется отцовское воспитание.
Вася взял Таню под руку и обратился к своему окружению:
– Хочу, товарищи офицеры, представить вам моего старинного друга, можно сказать, однокашницу, Татьяну Шапилину… то есть Казарину, – тут же поправился он.
Все, от лейтенанта до полковника, с восхищением глядели на московскую красавицу. Мужское внимание смутило Таню, но Василий пришел на выручку.
– Это что еще за взгляды?! – грозно осадил он подчиненных. – Татьяна… э… Петровна прибыла к нам с важным, можно сказать, правительственным заданием. Она будет писать о буднях нашего героического полка.
Молодой офицер хихикнул, но тут же получил локтем в бок.
– Семенов, прекратить ржать! – сам еле сдерживая улыбку, скомандовал Василий. – Так о чем это я?
– О буднях, товарищ полковник! – подсказали хором офицеры.
– Сам знаю! Да, и вот об этих наших буднях газета будет информировать читателей еженедельно. Понятно?
– Так точно! – грянул хор голосов.
– Ух, стервецы! – Вася погрозил всем кулаком и отвел Таню в cropoiry: – Не обращай внимания – ребята хорошие, но спуску в мое отсутствие им не давай. Кобели те еще!
Танька удивилась:
– Как «в отсутствие», ты уезжаешь?
– Надо, Танюшка, – помрачнел Василий. – Надо! Тут у меня неприятность вышла. Слыхала про Клещева?
Танька кивнула.
– Вот еду, понимаешь, «разбираться», – передразнил кого-то Вася. – Или меня разберут – не знаю.
Было видно, что предстоящая поездка и воспоминания о друге его сильно тяготили. Поэтому Татьяна решила не расспрашивать о причинах гибели Клещева. Вся Москва шушукалась, что известный летчик и друг самого Василия Сталина, женатый на знаменитой актрисе, летел к ней на свидание и так нелепо разбился при посадке. Несчастный случай…
– Ну вот, обещал встретить, все рассказать, показать, – сделала вид, что обиделась, Танька. – А сам?…
Васька дружески обнял ее и улыбнулся:
– Да ты не расстраивайся! Я мигом – дня на три. Кстати, мне Лешка звонил. Просил присмотреть за тобой. Умолял тебе ничего не говорить, но ты же меня не выдашь.
Татьяна закусила губу.
– А откуда он знает, что я уехала именно к тебе? Василий понял, что наболтал лишнего и поэтому смутился.
– Так… ладно… бывай! – Он быстро засобирался в дорогу. – А устроиться, то да се, тебе поможет Мартынов… Мартынов!!! – закричал Василий.
От группы офицеров отделился высокий красавец майор. Он подошел, отдал честь и с нескрываемым восхищением посмотрел на Таню.
– Майор Мартынов, – отрекомендовался он. – Сергей.
– Татьяна Петровна Казарина, – четко, по-деловому представилась Таня. – Очень приятно.
Мартынов неожиданно снял фуражку и поцеловал протянутую руку. Таня не привыкла к такому обращению и потому невольно покраснела. Василий, уже поставивший ногу на подножку машины, обернулся, погрозил кулаком и крикнул:
– Мартынов, осторожнее заруливай на взлет. У нее муж – гений-следопыт, из-под земли достанет! – И, подмигнув Таньке, добавил: – А я помогу.
Хлопнула дверца, и машина, набирая ход, двинулась в сторону ворот.
В офицерский корпус они попали через отдельный вход. Мартынов показал Тане небольшой холл, куда выходило всего две двери:
– Вот тут пока вы и будете жить. – И, как бы между прочим, сообщил: – Кстати, сегодня вечером у нас крутят новую картину. Позвольте вас ангажировать.
Таня холодно парировала попытку ухаживания:
– Позвольте отклонить ваш ангажемент.
– Отчего ж? – не сдавался Мартынов.
Таня через силу улыбнулась и язвительно заметила:
– Вас жалко. Муж у меня, слышали, какой? Мартынов понял, что с наскока эту крепость не взять.
Он сокрушенно вздохнул и, отворив перед Таней дверь в маленькую комнатку, галантно произнес:
– Прошу.
Таня вошла и огляделась. Два окна, стол, стул, табурет и железная кровать в углу – вот и все, что составляло убранство ее нынешнего жилища. Мартынов поставил чемодан посередине комнаты.
– Это, конечно, не «Националь», но жить можно, – сострил он. – Так как насчет кино?
Таню стало раздражать примитивное упорство штабного ухажера.
– Да все так же, – равнодушно ответила она и начала распаковывать чемодан.
Но Мартынов не хотел сдаваться без боя.
