— О, сеньор, — прошептала она, когда их губы разомкнулись.
— Это всего лишь ничтожная благодарность за вашу заботу, — сказал Ричард и поцеловал ее снова.
Губы Елены раскрылись, и она позволила молодому человеку прижать себя к груди.
— Что, по-вашему, я должен делать? — прошептал он ей на ухо.
— Останьтесь в Гоа, отремонтируйте корабль, а потом плывите.
Ответ был не тот, которого он ожидал, но и в нем угадывалось обещание.
— Плыть куда?
— Я не знаю. Может быть, дальше на востоке вы отыщете путь к пресвитеру Иоанну. А может быть, для вас лучше прекратить поиск и вернуться в Англию.
Он поцеловал девушку снова и только теперь ощутил наконец страстный трепет ее тела. Нащупав пуговицы на ее платье, он стал расстегивать их одну за другой. Она, казалось, не замечала этого.
— Если я вернусь в Англию, Елена, вы поедете со мной?
Это был ход, испытанный им дюжину раз, и всегда успешно.
— О, сеньор, — выдохнула она.
Ричард запустил руку под ее платье и понял, что там только нижняя рубашка. Климат был слишком жарким, чтобы надевать что-то еще, а она достаточно молода и стройна, чтобы пользоваться корсетом, даже если бы климат и позволял носить его. Вряд ли ее мать надевала корсет.
— Вы останетесь? — спросила она.
— Остаться и видеть вас снова и снова было бы венцом моих желаний, — произнес он в ответ.
Руки Ричарда под платьем скользили по ягодицам Елены. Легкая дрожь пробежала по ее телу.
— Так вы останетесь? — спросила она снова.
— Мне нужно поговорить с кузеном. Он посланник. Но я постараюсь убедить его.
— О, сеньор, сеньор... — Она повернулась так, что его рука сама собой легла на ее лоно. — О, сеньор.
«Бог мой, — подумал Ричард, — я готов заполучить это свежее, юное создание здесь, сейчас, в первый же день знакомства. И если ее отец действительно намеревается послать нас на смерть, он заслуживает того, чтобы его дочь была совращена».
— Елена, Елена, где ты?
Они были так поглощены друг другом, что Ричард не услышал тяжелые шаги дуэньи. Он поспешно отступил от девушки, а Елена принялась торопливо застегивать платье, удивляясь незаметному появлению дуэньи.
— Мы здесь, Магдалена, — сказала девушка, — разговариваем о политике.
— А, — откликнулась женщина. Было слишком темно, чтобы она смогла заметить что-нибудь неладное.
Когда они возвращались в дом, Ричард сжимал руку Елены.
«Бонавентура» была вытащена на берег и закреплена. Пушки и припасы сняли с корабля и привязали канатами к ближайшим деревьям. Из парусов англичане сделали палатки, поскольку в фактории не нашлось места, чтобы разместить команду.
Томас и Ричард расположились в палатке вдвоем. Ночью, когда слуги отправились отдыхать, Ричард рассказал кузену все, что узнал от Елены.
— Ерунда, — заявил Томас.
— Ей, должно быть, трудно говорить об отце такие вещи без веских оснований, — сказал Ричард.
— Бедовый ты парень! Признайся, ты поимел ее?
— С этим драконом, стоящим рядом?
— Ну ведь нужно же было сделать так, чтобы твой разговор не услышали. Или дуэнья тоже злословила по адресу своего хозяина?
— Мы уединились всего на несколько секунд, — сказал Ричард.
— За которые ты успел надавать обещаний.
— Ну... я немного приласкал этого ребенка. Уверяю тебя, она была совсем не против и, казалось, сама хотела этого.
— Ричард, слабость к женщинам не доведет тебя до добра. Уверен, она была не против. Представь себе жизнь молодой девушки, лишенной разнообразия в этой глуши. Она проводит бесконечно долгие дни в мечтах о симпатичном молодом матросе или, по крайней мере, владельце судна, прибывшем сюда из-за океана, чтобы припасть к ее ногам и умолять отправиться с ним если не в Португалию, то, во всяком случае, поближе к цивилизации.
— Тебе следовало бы стать поэтом.
— В свое время я писал стихи, — заметил Томас, — но я не настолько ослеплен романтикой, чтобы не видеть, когда меня дурачат. Ты любишь эту девушку?
— Я только что встретил ее.
— Ты собираешься жениться на ней?
— Боже упаси.
— Ну так вот, если ты останешься здесь на четыре месяца, как просит тебя девушка, то к концу этого срока ты наверняка женишься на ней.
Ричард не мог не признаться себе, что Елена произвела на него благоприятное впечатление.
— Итак, при сложившихся обстоятельствах чем раньше мы покинем это место, тем лучше, — заявил Томас. — Я уже принял предложение дона Хаима о проводниках и носильщиках. Мы уходим послезавтра.
— А если Елена права и ее отец намерен от нас просто избавиться?
— Не поверю этому ни на миг. Но даже если это так... мы лишь удивим его, выполнив свою задачу, когда вернемся и рассчитаемся с ним. Но еще раз повторю, я не верю этому ни на миг. В любом случае мы пришли сюда с миссией, и она будет выполнена. Кроме того, меня заинтересовал этот алмаз «Гора Света». Если, конечно, он вообще существует.
У Ричарда оказалась еще одна возможность встретиться с Еленой с глазу на глаз. Это произошло на следующий день, на Рождество, когда в полдень дон Хаим устраивал для англичан грандиозный обед. Он пригласил нескольких агентов с женами, а мастер Боттомли привел своих помощников. Тростниковый ликер и вина на полуденном солнце развязали всем языки.
Ричард без труда занял место рядом с Еленой, хотя он прекрасно понимал, что у всех на глазах ему едва ли удастся уединиться с ней в зарослях.
— Я должен попрощаться с вами, — сказал он ей. — Мой кузен решил совершить этот поход в Гуджарат, и я вынужден идти с ним.
Она слегка повернула к нему голову, уши ее порозовели.
— Тогда я вас никогда не увижу снова.
— О чем вы говорите, мы же не вчера родились. Нам, конечно, предстоит преодолеть некоторые трудности по пути в Сурат и в Дели, но не более того.
— Я никогда не увижу вас снова, — повторяла она словно заведенная.
— Через год я вернусь, — сказал он и добавил: — Вы разве не будете меня ждать?
— Если вы поговорите с моим отцом.
Определенно молодая женщина знала толк в сердечных делах.
— Хм... думаю с этим следует повременить до моего возвращения, — сказал Ричард. — Не хотелось бы, чтобы вы связали себя словом с человеком, который, как вы полагаете, идет на смерть. Я просто хочу, чтобы вы пообещали ждать меня, когда через год я вернусь.
Ричард подивился своей настойчивости. У него не было абсолютно никакого желания жениться на ней. Он решительно отказывался давать клятву в любви.
«Пожалуй, прав Томас, — подумал Ричард, — слабость к женщинам когда-нибудь будет стоить мне жизни».
