был неравнодушен к ней, однако они так и не раскрыли друг другу своих чувств. Глупо.
— Видимо, у них были свои причины. Впрочем, пострадал, похоже, Александр, чьих чувств не замечала Елена.
Рэю захотелось сменить тему:
— А что Горицвет? Кем вы были?
— Кем?
— Попутчики, друзья, любовники?
Та ответила холодно и будто бы с горчинкой:
— Всего понемногу.
Рэй смолчал, и Сольвейг продолжила сама:
— Как он со мной обращался? Как и надлежит обращаться с ручным животным. Кормил, ухаживал за ранами, — здесь тон ее голоса вдруг ожесточился, — использовал в достижении своих целей. Пускал в бой, как цепного пса. Отвлекал мной врагов, чтобы подстрелить издали. Прикидываясь знатным купцом, брал займы, договариваясь о моем залоге. Пару раз даже попросту продавал, чтобы выручить денег.
— Пару раз?
— Конечно, уговор был в том, чтобы я сбежала из чужого владения спустя день-другой и вернулась к нему. Покупатель, заплативший хорошую сумму за диковинную лису, которая понимает человеческую речь, оставался с носом. Вспоминая сейчас, не уверена даже, что мы были друг другу хоть кем-то. Не думаю, что Горицвет думал обо мне более, чем об умной собаке или лошади под своим седлом.
— Подло. И как только он геройский контракт получил? Пообщаться бы с этим Светлобаем еще разок. Скажи, а эта сила, которую раскрыл Ярослав, это золотое свечение вокруг оружия, она и правда есть у всех героев? Даже у такого, как я?
— Откуда мне знать о ваших талантах? Я уже говорила, героям было под силу разбить камень ударом меча. Горицвет выстрелом из лука запросто мог рассечь сосну надвое. Это не иносказания и не украшения старых сказок. Понятия не имею, почему ваше поколение столь слабо. Опять же, я зналась лишь с сильнейшим отрядом первых героев. Может, у других и не было схожих способностей.
Стерев пот с лица, Рэй предложил выходить из парильни.
Приятная вечерняя прохлада позднего лета гуляла в предбаннике. Сольвейг, теперь укрывшись просторным банным полотенцем, прилегла на лавку, спиной откинувшись на бревенчатую стену, стесанную в лас. Рэй присел рядом, приподняв ее ноги и уложив себе на колени.
— Что это ты удумал? — знакомым высокомерным тоном спросила она.
— Хочу показать, что думаю о тебе малость больше, чем об умной собаке.
Придерживая одной рукой, он провел большим пальцем по ее стопе от пятки до пальцев.
— И как лапанье моих ног может показа-а-ах… — она резко закрыла рот рукой, подавив вздох.
— Можешь продолжать возмущаться, премудрая лиса, — улыбнулся он. — Я просто воспользуюсь твоей беспомощностью после жаркой бани, — продолжая массировать стопу, ответил стрелок.
* * *
На улице уж смеркалось. Двое возвращались из бани.
— А Тихомир-то был прав на твой счет, — скуксив губы, пробурчала Сольвейг. — Ты тот еще подлец.
— Не повезло тебе с напарником, — усмехнулся он.
— Хотя бы предупреждай, прежде чем делать такие постыдные вещи!
— С каких пор гордая лиса стала застенчивой?
— Это не застенчивость, я очень зла на тебя. И мне не понравились такие прикосновения, ясно?
— А по лицу можно было сказать иначе.
— Ну только… только немножко понравились. Не зазнавайся!
Следующим в баню отправился Амадей, предварительно шепнув Рэю, что возле Насти пахнет керосином. Мелисса дремала в соседней комнате. Сольвейг сначала прошла в общую светелку, на ходу расчесывая волосы щучьим гребешком, однако, заметив сомнения на лице стрелка, вдруг остановилась и произнесла нарочито громко:
— Пойду погуляю! — и за сим вышла прочь.
Оставшись один на один с Настей, стрелок приблизился к ее кровати. Та лежала на боку отвернувшись, водя пальцем по рукояти меча.
— Всё в порядке?
— Да, — спустя секунду ответила Настя.
— Страшно звучит это твое «да», — выдохнул Рэй, присаживаясь на кровать.
Настя резко перевернулась, уперев коленки ему в спину.
— Ответь мне. В каких отношениях вы с Сольвейг?
— Вижу, с козырей зашла.
— Просто… она вечно трется вокруг тебя. Будто играет. Вертит своим лисьим хвостом, но и близко к себе никого не подпускает. Я понимаю, что вы связаны странной меткой у тебя на груди, и то, что ты обещал освободить ее от этой печати. Но что ты сам чувствуешь? Она ведь даже не человек.
— Не могу ответить на вопрос — сам не знаю, — проведя рукой по ее светлым волосам, выдохнул он. — Сольвейг несносная, самодовольная и эгоистичная. Однако порой вытворяет такие бескорыстные вещи, что поражаешься. Сколько раз она меня выручала — не сосчитать. Без нее уже не было бы лучника по имени Рэй из Падуба… острый лист, — вспомнил он слова старухи.
— Хорошо! — поднялась Настя, и печальные серые глаза предстали перед стрелком. — Тогда ответь на другой вопрос. В каких отношениях мы с тобой?
— Я почему-то думаю, что здесь нет правильного ответа.
Настя выдохнула и опять откинулась на кровать.
— Ответ есть, Рэй. Вот только ты, видимо, боишься его произнести.
— Знаешь, Насть, продавец дома отметил сегодня интересную вещь. Когда-нибудь слышала о детях Великих Героев. Нет? Видимо, потому, что их не было. За минимум сорок лет, что длилась эпоха первых героев, не было рождено ни одного наследника. В первом поколении продолжительность жизни героя, похоже, не превышала нескольких месяцев. А в нашем — не сильно лучше, но мы-то еще даже не видели вестников.
— Мне рассказываешь о страхах? Разве все эти угрозы не означают, что мы должны использовать имеющееся время, а не страшиться неопределенного будущего? Не говоря, что отважный Рэй, борец с чудовищами, который отправляется в самый далекий и опасный край Княжества, в буквальном смысле на край света, вдруг испугался отношений? Не смеши меня.
Настя поднялась с кровати. Стрелок попытался окликнуть подругу, но та обулась и молча вышла наружу.
